Тишина. Думается легко и ясно. Мне пытаются напакостить и наплевать в душу, как будто четырнадцатилетней пытки было мало. Глупо, как кажется, но если знать менталитет русских, понятно: семь бед - один ответ. Подобный стимул, естественно, вызывает аналогичную реакцию - мстить… Но, во-первых, я не граф Монте-Кристо, которому больше нечем было заниматься, даже работать нет необходимости – денег немерено, ведь недаром роман заканчивается, когда мстить уже больше некому, и остается лишь «ждать и надеяться», что появится пусть и ничтожная цель и какой-либо смысл существования, о котором в данный момент автор не подозревает. А во-вторых, «Мне отмщение, Аз воздам», и я совершенно успокаиваюсь. Я с бабами не воюю - правило с детства, но и они, морковки любимые, как этим пользуются, о-ля-ля, мне мужики такое рассказывают на консультациях, что моя личная история кажется мелкой, обыденной и стандартной.

Все относительно в мире, даже жизнь и смерть, и великая прорицательница Ванга на вопрос, что же у нас, человечества, есть действительно реально, отвечала: «Вера, только Вера!»

«Был он красив, любил глубоко…» Ох, и попался я в своей способности к глубоким чувствам, три ха-ха… Верил и надеялся, мучился и терпел, страдал и защищал ото всех и всего, со всеми рассорился, а меня ежечасно предавали, цинично, с радостью, восторгом ловкого, не пойманного за руку вора. И ведь сам же учил, всякая добродетель, возведенная в абсолют, становится пороком! Учить и соблюдать принципы - вещи разные, товарищи, ха-ха-ха… И ничто земное не поколебало мою веру. Написал и подумал: а ведь счастливый человек я, однако… М-да-с… И действительно!

Приезжали к Ванге наши россейские экстрасенсы, мечтали избавить человечество от болезней, отшивала их она и поделом. Я скромнее понимал свою задачу: создать учение, облегчить труд и творчество, внести цель, суть и смысл в обыденность, минимизировать энергозатраты, показать выход в четырехмерное пространство цивилизации, да народишко-то по привычке впадает во вранье и воровство – минимизирует без меры, потом мотает душу психологам, психиатрам, психоаналитикам и прочим свободным ушам, постоянно и вечно всем и всеми недовольный.

Какую терпимость мне надо было иметь, какой запас сил, чтобы жить в близком постоянном негативном поле! Ох, остерегайтесь вечно недовольных, избегайте их, ничему хорошему вы от них и не научитесь и не наберетесь, ищите общения с оптимистами, жизнерадостными людьми. Меня же подвел данный от рождения педагогический талант. Учитель так захвачен надеждой и верой в своего ученика, что ослепляется, влюбляется в свое детище, как мать в своей слепой материнской любви. Как-то давно меня упрекнули в том, что я баловал учеников, не казнил, все прощал в понимании, и я точно помню свой не понятый никем ответ: цинизма, профессионального цинизма мне не хватило. Я вещал об учении и, как всякий творец, был невменяем, словно тетерев пел о восходах и заходах Солнца, пел о том, кто и что и как нами управляет, как слушать и слышать этот прекрасный Путь. А в это время, самые близкие люди, там внизу, у самых корней деревьев, мелко меня обманывали, вначале по пустякам, дальше больше, и руководила этим самая близкая женщина. Недаром в Завете указано, что «враги человека - домашние его». И обычная зависть к моим успехам, и тихая, скрытая ненависть ко всем, с кем я пытаюсь наладить сотрудничество, приводят к тому, что во всех начинаниях я один, один и один. Теперь мое сердце опалено огнем, я крещен и водой и огнем, цинизм проявился, я стал профи. Мы договаривались, что она отвечает в СП за всех женщин, и я уже таким накалом не вспыхну, не хочу, не подпущу никого к себе так близко, как и избегал женщин ранее, до нее. Все-таки, как правы французы, утверждая что тот, кто верит женщине, верит вору, но как я-то поддался – неисповедимы пути Господни, однако… Сам создал скульптуру и в нее влюбился, а ведь древние греки предупреждали… Да согласен я, согласен, но к тридцати годам так уже измаялся в своем одиночестве, что готов был и в табурет влюбиться, вот и подвернулась «деревяшка неотесанная», Господи, смех сквозь слезы…

Одно я понял точно, для любого дела родиться нужно, никакими лекциями и консультациями не изменить судьбу человека, да и сам он отнюдь не герой. Однажды, на лекции из зала прозвучал вопрос: так что, страдать придется? Помню, что я онемел на секунду от такой глупости. Страдания, страда, посев… Время сеять и время пожинать, время разбрасывать и время собирать камни, семь тучных коров и семь тощих… Четырнадцатилетний эксперимент – вот я и основоположник учения, искусство требует жертв, а большое искусство – больших жертв. Всех СП разогнал, никого почти не подпустил к результатам, да и я всех отпустил с миром, ученикам отдал бизнес, не стал торговаться, хотя бы, сердешные, голодать не будут, коль в бестолковости расписались. И что интересно, схлынули эмоциональные бури и стало совершенно очевидно, что каждый получил именно то, о чем мечтал, пусть и неосознанно, и ведь СП же и позиционировался как путь самопознания, и я гарантировал, что каждый наполнит свой мешок тем, что для него самое дорогое, тем самым и проявит ценности своего внутреннего мира. Все тайное становится явным, лучше и вернее не скажешь, а СП только ускоряет процесс в новой информационной эре и не нужно долго ждать – все почти сразу на ладони.

Усилие важнее судьбы, я всегда утверждал, так что же сам не проявил упорство вовремя? Все просто, я, прежде всего, боролся сам с собой, своими ленью и ложью. Вот дал Бог здоровья, на шести-двенадцатичасовые лекции без перерывов и повторов мало кто способен, это напряжения, которые знакомы и ораторам и актерам, и даже саперам, но им всем можно, пусть и один раз, ошибиться, а мне запрещено, и это несмотря на мною же определенную Теорию Ошибок – все по максимуму, все один раз и на века и без лукавой уловки типа монтажа, все в живую, без репетиций, снисхождений, прощений. Премьера каждый день. Боролся с типовым атеистическим менталитетом, реальный бой с тенью, комплексами учеников-слушателей. Боролся с их страхами, сомнениями, сожалениями о бестолковости их жизни. Защищал, как молодые побеги от непогоды, уравновешивал ошибки, ляпы, малодушия… Ну кто же смог бы в таком состоянии заподозрить народ в подобной глупости, где силы взять для усилия, только-то и остается, что глас вопиющего в пустыне! Хотя и показывали, подсказывали и указывали, я отказывался верить в такую низость, что… Не хочу всё это описывать, слез и без меня в мире хватает. Да уж, благими намерениями вымощен путь в Ад. А вот как они будут жить? А просто, вы же не размышляете о чувствах колибри с носорогом, рогатые понимают только палку да вожжи, тут нужна рука не учителя, а дрессировщика. Кстати, как по сути схожи эти профессии!

Почему мне лично так не везет? Так я ж вечно там, наверху в облаках, со своей философией, а все нормальные-то люди здесь, на земле, проживают каждый свою судьбу, и никаких усилий они прилагать не хотят и не будут, разве великие потрясения, вызванные их же деятельностью, способны заставить хотя бы задуматься, да и то, на пару минут…

Жизнь есть дорога, по бокам черная и белая глина, и когда нас мотает, как пьяного сторожа, выходящего на дорогу, мы говорим, что жизнь полоса белая, полоса черная. В действительности, она многокрасочная, с невероятными оттенками, цветотенями. Я остановился, точнее, меня остановили, в пути и нарисовал как исследователь восьмерку, семь лет белую, семь лет черную петли, и огромное личное потрясение - смерть старшего брата - помогло мне вырваться из духовной подавленности. А жил, как в капкан попал, и грыз в кровь лапы под насмешливыми взглядами равнодушных охотников. Никто не озадачился, ел ли, спал ли, или, или, или...

Усилие совершено, я вновь в пути, спокоен и умиротворен. Ситуация, когда по ходу романа Ильфа и Петрова взорвалась Антилопа Гну, Остап Бендер отдает последние деньги и хлеб, пускается один в путь за золотым руном, древний сценарий повторяется, как вся человеческая история. «Забурел, Командор, забурел», - закричал Шура. Мда-с… Я знаю, что и у меня так будет, но я знаю, что пройду мимо и не остановлюсь, годы, проведенные в прошлом, полностью исключили «нечаянное расставание обещает встречу впереди», так то, нечаянное, а за четырнадцать лет все продуманно и решено, и оборачиваться нельзя - соляным столбом станешь. Посему я поступаю жестко, но без ненависти, со спокойным осознанием силы и света вокруг нас!