Наследник цикадийского престола, королевич Виктор рос как на дрожжах. В девять с половиной лет он всего лишь на голову был ниже своей матушки, королевы Герды. А размер обуви мальчика уже совершенно сравнялся с размером обуви ее величества.

Король Александр был счастлив - ростом и статью сын пошел в него.

- Да-да, - отзывалась Герда, - очень скоро у меня под боком будут две белоголовые дылды...

Говоря о белоголовости, королева намекала на блондинистость супруга и сына. Сама она была ярко-рыжей и зеленоглазой, но ничто из ее природной палитры не перешло к сыну.

- Мда, две дылды... И уже вдвоем начнут ворковать мне о величии живописцев прошлого, - продолжала королева.

Тут она лукавила: Виктор не особо увлекался живописью. Хотя отец постоянно беседовал с ним о художниках, картинах, истории искусств и учил рисовать. Ведь королю Александру, как каждому мужчине на свете, хотелось, чтоб сын стал его продолжением. И государь полагал, что если Виктор взял его внешность, то и его пристрастия обязан взять.

Но выходило не совсем так.

Конечно, темы прекрасного и вечного, отраженные в великолепных картинах мастеров прошлого, не оставляли равнодушным маленького королевича, но чтоб отдать им себя всего - к этому Виктор не был готов. Возможно, по причине своего малолетства. Александр тоже так считал и, как ни велико было его желание привить сыну любовь к искусству, дипломатично не докучал мальчику излишними беседами о живописи.

Герда тоже имела виды на Виктора. Ее страстным увлечением было военное дело. Именно она руководила силовыми структурами в королевстве Цикадия и отлично справлялась с этим сложным и ответственным делом. Министры обороны и внутренней безопасности именно ей приносили свои еженедельные отчеты и меж собой говорили о том, что король Александр сделал правильный выбор, женившись в свое время на бойкой дочери генерала разведки.

Виды Герды на Виктора состояли в том, чтобы "сделать из мальчишки настоящего воина" - так она говорила.

Королева лично разработала для сына план тренировок и занятий. Под ее руководством, мальчик изучал единоборства, фехтование, стрелял из пистолета и ружья, занимался выездкой. Кроме того, Герда наполнила книжный шкаф в кабинете Виктора книгами по военных стратегии и тактике, биографиями великих полководцев и завоевателей, среди которых не последнее место занимали книги о жизни славных цикадийских королей, предков Виктора.

Нельзя было сказать, что изучение военного дела не нравилось королевичу. Ему многое было интересно, многое привлекало. Например, история войн и оружия, стрельба, фехтование и занятие единоборствами. Впрочем, такое, наверняка, приходится по душе всем мальчишкам. Но опять-таки, отдаваться целиком военщине и армейщине Виктор не собирался.

- А зачем мне столько всего знать? - спросил он как-то у матушки; она рассказывала ему про табели рангов в армии и флоте и показывала офицерские знаки отличия.

- Все это необходимо при командовании армией, - ответила Герда, подсовывая Виктору открытки, изображавшие солдат разных видов войск в полном вооружении.

- Армией? А мы будем воевать? - удивился Виктор. - Папа говорил, что у нас со всеми мирные соглашения подписаны.

- Мирные соглашения легко подписываются и так же легко нарушаются, - отрапортовала королева. - Всегда нужно быть готовым встретить опасность во всеоружии. А папа рассказывал тебе о трикранской компании?

Виктор кивнул.

- Да, тогда на нас никто не нападал, но угроза нападения очень уж явно проступила. К тому же, Трикрания попросила нас о помощи. Мы не могли отказать доброму соседу и помогли, и свалили узурпатора Панфила. А почему? Потому что наше войско было прекрасно подготовлено! Ничего нет напрасного на этом свете, малыш. Тем более, когда дело касается государственной и личной безопасности!

- Но, значит, и в папиных картинах нет ничего напрасного, - улыбнулся не по годам проницательный мальчик. - И зря ты его обижаешь и говоришь про его увлечение "пустышка".

Герда улыбнулась:

- Ты же знаешь, я никогда ничем не обижу папу. Иногда я просто подтруниванию над ним - только и всего. Слишком уж он увлечен всеми этими Пакисами и Клемонелями.

- А почему папа над тобой не подтрунивает? - спросил вдруг Виктор.

Теперь королева смутилась. Сын был прав: Александр никогда не высказывал ничего колкого в отношении ее увлечений, больше подходящих мужчине, чем даме. Иногда, мягко улыбаясь, король называл супругу "моя вояка", но и только. Вспомнив эти его слова, которые Александр всегда говорил особым бархатным голосом, Герда вновь улыбнулась, прекрасно понимая, что дело здесь в характере короля, интеллигентном и даже кротком. "Наверное, именно это делает его неотразимым даже спустя десять лет после нашей свадьбы", - подумалось Герде...

- Мы с папой разные, Виктор, - пустилась она в объяснения. - Очень разные. Но это не мешает нам быть вместе, любить друг друга и любить тебя...

- А можно мне ходить по утрам к Мартину? - вдруг выпалил королевич.

- К Мартину? - Герда даже дернулась - ее обескуражил этот неожиданный вопрос. - А что за Мартин?

- Ты не знаешь Мааартина, нашего садооовника? - в величайшем изумлении протянул Виктор (будто Мартин был знаменитостью мирового уровня).

- Милый, у нас целый полк садовников, - строго заметила королева. - Не могу же я знать каждого...

- Мартин очень хороший садовник. И очень добрый. У него самые прекрасные розы и флоксы. А еще - петунии. Такие большие и разных цветов. Можно, мам? Завтра он будет подрезать туи в зеленом лабиринте. Можно мне с ним? Он так много интересного рассказывает! Он обещал сделать для меня клумбы, чтоб я там сажал и растил то, то захочу. А он будет мне помогать и советовать всякое. Можно, мам? - затараторил мальчик, умоляюще глядя королеве в глаза.

- В земле копаться? Тебе? Наследнику престола? Как простому селянину? Это что, интереснее, чем изучение истории великих завоеваний и великих художников? - ее величество с пренебрежением скривила красивые губы.

Виктор сник. Но не сдался. Секунду подумав, он вновь поднял на матушку ясные синие очи и сказал:

- Вы с папой разные. Но и я тоже разный. Папа любит картины, ты - оружие, а я люблю ирисы и левкои.

- Ирисы, левкои, - повторила Герда, пытаясь вспомнить, как же выглядят ирисы, а как - левкои.

И тут, глядя на сына, она вспомнила своего батюшку, воина до мозга костей, знатока разведки, стратега высшей пробы. Который писал замечательную музыку (и не обязательно марши) и основал прекрасный оркестр, признанный лучшим в королевстве. А еще Герда вспомнила то, каким грозным ратником предстал перед ней ее интеллигентный Александр на поле боя у села Порожнее - в решающей битве с армией Панфила из Понтумии. Как лихо он скакал в атаку и рубил врагов...

- Добро, - улыбнулась Герда сыну. - Я разрешаю. Но с условием: ко Дню Красных Яблок главный букет на праздничном столе должен быть из цветов, которые вырастишь ты...