Степан Долбин медленно шел по тротуару. Припадал на левую ногу. За несколько лет не привык к достаточно легкому и удобному протезу из пластика. «Чужая нога» не придает достаточной уверенности, а телу – устойчивости. Чаще его обходят… Не всегда! Беспричинна грубость прохожих: иногда его отталкивают, сбивают с ног. Степан опустился. За собой перестал следить. Главная его забота: поесть, переночевать… Еще два поворота: займет свое привычное место возле храма. Местные нищенки его долго не принимали в свою компанию. Пришлось твердо стоять за свои права и достоинства. Приходил с костылем! Отбивался нещадно! На чьей-то спине разбил тот костыль… Некоторое время носил клюку. Привыкли к его ярости: больше не трогают! Садится на камень! Расшнуровывает протез: демонстрирует обрезок ноги! Обрубок ноги Степан оставил в Чечне. Он тогда переметнулся, оказался на стороне боевиков. Подаяние бывают щедрыми на православные праздники! В будни… Пузо не отъешь, да и с голоду не помрешь. Спасибо батюшке – он из нового поколения священнослужителей. Не сексот, не прихвостень из бывших коммуняк! Пристроил к «религиозной коммуне» подобных несчастливцев. Обеспечил важнейшую бытовую потребность: ночлег.

 

С утра моросил дождь. Оставил пометины на стеклах. Понежился Степан лишний часок-два на нижнем этаже нар-полатей. Почитал газету: вчерашнюю или еще более старую. По описаниям жизнь лишена прелести: сплошная борьба за выживание. Фантастика. Думские скандалы с рукоприкладством. Описания бытового озверения. Работу обещают ученым, молодым и здоровым. Не вовремя родилось и живет нынешнее поколение русских людей! По вине-причине политиков-недоумков растранжирили историческую Россию. Привели к банкротству все производство. Коту под хвост: мощь доблестной армии, авторитет Державы и передовиков шестой части суши.

 

Дождь перестал накрапывать. Вышел в нужник, огляделся… Небо все еще пасмурно: может разразиться залпом грома, дождевым потоком! Успевает к обедне! Между службами вертится всякий народ: чаще неверующий. Развратили атеизмом-безверием: наказаны – потрясениями основ. Народ поддержал Ельцина! Но тот перестарался: дал ходу пароходу – не нашему, Ельцерскому нутру! Действовал против национальных интересов. Примкнул к жидо-масонскому заговору! Против православной России - направленному! Одна надежда на президента Путина! Станет собирателем русских земель! Отданы республикам, независимым государствам. Пусть Прибалтика так и останется, но Белоруссия, Казахстан, Украина… Окраины – наши! Вовсе не зря Романовы старались, а народ нес тяжкое бремя! Страдал и гиб! Все – за Державу!

 

Растянутый по всему лицу Степана шрам – память об Афгане! Славно там противостояли мировой реакции. Воевали против «духов». Привеводили к советской власти и почитанию марксизма-ленинизма – вместо Корана! Явился несчастьем всем на головы – путаник Горбачев! Начал «перестраивать»… Еще Никитка –герой нашего времени – попытался реформировать «ленинизм-сталинизм» в образе и образовании государства… Ломать – не строить! Он увидел, к чему все ведет… Вовремя резко тормознул! Дал задний ход! Остался в памяти народной – неудачником. Но спасителем России! Не то, что Мишка, «лопнувшая покрышка», Горбачев! Со своей моральной уродиной Райкой, молодящейся косметической красотой, расточительницей! Отмечена - в переодеваниях! Всем на зависть вела роскошную жизнь - царицы Несмеянной! Умерла – пусть не праведницей: Царство ей Небесное! Смерть та – всех поджидает! О сроках – заранее не сообщает! Ожидай – с надеждой: обминет! Долгожданная встреча Души с Ангелами состоится в час Х! Место встречи поменять нельзя! Знает даже маньяк Киркоров: спешит все успеть познать, насладиться! Чтобы потом не печалиться, горя в адском огне гиены!

 

Пошел в службу, пристроился контрактником. Все было! С людишками не считались! Своих расстреливали: по дурости и пьянке! Офицерье грабило – всех подряд! И их - братва не щадила! Трибунал раздавал им условные сроки!

 

Втюрился Степан в свою, русскую! Из местных: только мать чеченка, зато отец – русский! И по Клаве не скажешь: не нашего, не славянского роду-племени. Жил с ней! А чтобы увезти – решил дернуть в продолжительную самоволку: накопить денег! Ее увезти! Предполагает человек, а судьба или Б-г располагает! Только исчез Степан – зацапали Клаву! Мучили ее допросами, угрозами… Пустили по «очереди»: офицерье, всякие санинструкторы, прапорщики… С неделю группой насиловали! Как узнал Степан - по возвращении о случившемся… Места себе не находил! Решил: Клаву вызволить! За нее, да и за себя – отомстить! Одним способом можно: подался к чеченам! Те обнюхивали, проверяли долго… Полностью не доверяли - привлекли к военному ремеслу. Поручили ремонтировать оружие. Быстро овладел ремеслом: дело пошло! Придали пацанов в ученики-помощники. Управлялись с легкой стрелковой техникой. Не брались за пушки, минометы, БэТээРы, самоходки и танки!

 

…Степан не заметил всполоха молнии… Неожиданно за ухом разразился раскатистый взрыв грома! Он встрепенулся, приподнялся… И тогда произошло подобно: вблизи сбоку разорвалась мина. Не успел упасть… Через несколько мгновений осколок срезал левую руку, а второй помельче вонзился в ногу. С поля побоища его вынесли на вторые сутки. В медпункте некому было обработать рану. Не сразу увезли в кустовую больницу. По ноге пошла гангрена: отрезали ниже колена! Остался без руки и половины ноги.

 

Делать в Чечне больше нечего: Степан уехал. По дороге впал в беспамятство. Увидели свежие раны: перевезли в госпиталь. Спасло: отсутствие документов и старательность хирурга. Вернули вторую жизнь. Медицинская сестра спросила у выздоравливающего:

 

- Куда дальше, парень?

«- Разыщу невесту! К ней поеду!» - Во всех подробностях рассказал историю знакомства и взаимоотношений с Клавой.

-Да… - Неопределенно заметила. Слушала с интересом, нетерпения не проявляла. Решительного слова не сказала. На следующее дежурство подошла: - Слушай, парень! Ты еще не понял, что с тобой произошло! Не ломай девчонке судьбу! Не себя посмотри: кто ты? Полный инвалид! Конечно, если была между вами большая любовь?! – Уходя, сказала: - Иди - учись! Ведь на гражданке: ты никто!

 

И еще не раз подходила: интересовалась самочувствием. Степан показал любительскую фотку. С интересом несколько минут разглядывала. Вместо сочувствия обронила:

- Куда тебе, инвалиду, - до красавицы?! Не понимаешь: твоя блондинка… естественная, как на карточке! По природе своей блондинки – менее развитые, глупее брюнеток! – Констатирует «факт» или на себя обращает внимание? Еще прежде слышал ее высказывание типа: «Баба та умнее – доступнее! При наличии противозачаточных средств – следует себя наслаждать! – Я читала: блондинистые шведки для улучшения своей породы ищут не подобных им арийцев немецкого происхождения… Как прежде! Сейчас там в моде смуглые азиаты, арабы и даже черномазые африканцы. Из смешения рас возникают гремучие смеси наследственности!» Степан обойдется без подобных знаний. Верткую «сестренку» в ночном дежурстве отделал, как смог! Сама напросилась!

 

Подошло время выписки – он без документов! Тихо проверяли и третировали. Лишних два месяца продержали: на общественных харчах. Налегали на физиотерапию. Отпустили мирно! Могли вытолкать «в шею», даже намотать срок, законопатить! Легко прошел допросы. В одном – убедил, а в другом – хитро врал! Нельзя проверить - бестолковость. Вроде наступил на мину… Взрывом - оторвало и отбросило. Оказался в беспамятстве: где и как не знает! Даже шутил: «В полевом госпитале отсеченными кусками солдатского мяса откармливали свиней на ферме». Не разоблачили! Сейчас у властных демократов нет таких возможностей, как в советское время. Тогда все было схвачено! Не скоро удастся вернуться к Системе! Историческую Россию собрать по частям!

 

…Небольшая долина припечатана между несколькими угловато-покатыми склонами. При пересчете с разных мест - склонов оказывается разное количество. Бродит солнце. Гуляет ветер. И в эту узорную пасть некто бросил огненную струю. К горькому запаху гари добавились ароматы паленого мяса. Первыми жертвами огня оказались суслики. В этом взрыве стихии совершенно обычно прозвучал снайперский выстрел. Поражен в голову командир взвода: оказался вблизи границы пала. С какой высотки и высоты? Сержант Долбин принял на себя руководство. Троим поручил вынести тяжело раненного лейтенанта. Остальных вывел в тыл ближайшей высоты. Снайпера не обнаружил, но сохранил людей. Это его последний геройский поступок перед дембелем. Не хотели отпускать! Не согласился без положенного отпуска перейти в ранг старослужащего. Нелепый случай или судьба – забросила к чеченам…

 

…Тело убитого командира отправили в цинковом гробу. Похоронят на родине. Части передали дополнительные припасы со спиртным. По православному обычаю устроили проводы. Выступающие рассказали о жизненном пути командира. Его воинских заслугах. Позволили высказаться и Степану. Сказал о строгости, даже суровости командира. Учил солдат и младших командиров исполнять свой долг. Не забыл о другом его качестве. Вслух сообщил: «И еще не забудем: у него «стоял» – на каждую бабу! - Тут все прыснули в ладонь или жменю: выбежали в коридор – досмеиваться. А вернулись – услышали его тост: - Помянем командира! И… чтобы у нас тоже у всех «стояло»! История со сдержанном смехом повторилась! Успокоились от смеха, вернулись: добряче выпили!

 

…После Афгана, Степан не долго женихался: друзья отправили его далеко на Восток! Дорога оказалась далекой - не представлена на географической карте. Ехали скучно. Рассказывали анекдоты, забавные случаи из жизни… Стучали костяшками домино. Обменивались картами. Не заметили как: появились в купе два кавказца. В начале вели себя тихо, неприметно. Включились в игру. Научили необычно интересной, азартной форме «очка». Обыграли двоих на крупные суммы. По установившейся традиции: карточные проигрыши приходится платить. Незаметно смотался один кавказец – с деньгами! А как доперли игравшие: это шулера! И второй бежал! Стоп-краном остановил поезд! Спрыгнул с еще движущего по инерции поезда! Второго не нашли: четвертовать хотели! Мог спрыгнуть с другой стороны: этого не ожидали! Долго отходили от чрезвычайного происшествия. Не заметили: иссякли пищевые запасы. Проигравшие побирались, остальные кормились в дорогом вагоне-ресторане. Части компании предстоит пересадка. Из пассажиров поезда набиралось пересадчиков примерно на один вагон. Рассосались пока по вагонам. Главная трудность: на той станции прибытия формируют состав. Отправляют только при заполнении мест. Нет четного графика. Отправляют раза два в неделю, а то и раз. На станции по несколько дней сидят-кукуют. Активная часть пересадчиков заранее решили поручить организацию отправления властному «офицеру» Степану. Тот не сразу согласился. Уломали: не девушка! Собрались-разобрались… Услышали неопределенные ответы у дежурной по станции… Включились в выполнение общего плана. Степану в помощь вызвалась «попутчица». Он хотел обойтись без крикливости. Посоветовали: «- Законница – может пригодиться!» Действительно: может?! Его вещь-мешок и ее чемоданы оставили на попечение публики. Отправились искать и бомбить начальника станции. Степан коротко и ясно изложил требовательную позицию. Настырной оказалась попутчица: пришлось ее сдерживать! Явился милиционер из линейного отделения - оказался прежде служилым. Негласно выказывает внимание и сочувствие. И начальник станции оказался не дубом – вполне нормальным мужиком. Отобедали в ресторане… Кажется, еще «дала» ему попутчица. По всем признакам! Скоро отправились!

 

…Как в том фильме… Геологи, геофизики были… Не поймешь кто-что?! Разъезжали… Со своими приборами - рентгенировали. Самого Степана забросили в поселение. Узнал название – Жидовская слобода. Ни на одной карте не значится. Власти не делали различия между сионизмом и верой. Подчищали все отличное от коммунистической идеологии. По отбытии тюремного или лагерного наказания за сионизм - там селили! Считались вроде колхозной бригады: ухаживали за скотом. Мужчины валят лес! В тайге промышляют. Не охотятся! – Собирали подножный корм: для дополнения, разнообразия питания и лекарств. Только поселили Степана… Бросил свой мешок: отправился бродить

по окрестностям! Такого дива ввек не увидишь! Не лес – сплошной забор! Темень в еловом лесу! Рядом – топь! Вернулся, обошел массив… Уперся в крутой склон. Изрезан извилистыми проемами, бугристыми выступами: наподобие бородавок. Мелколесье…

 

Степан еле сориентировался. Добрался-таки до поселения: не знает, где «его дом». Зашел в один… Позвал: нет ответа! Все открыто, но пусто! Зашел в соседний двор: несмело осмотрелся… Сверху посоветовал или приказал голос: «- Заходи в дом!»

Степан поднял голову: ничего-никого не увидел! Голос повторил: «- Заходи смело в дом!»

Позже Степан встретился с обладателем голоса. Оказывается, он взобрался на орешник и срывал плоды. Сквозь густую листву Степан не мог его видеть: только слышал голос.

 

В большой избе несколько комнат. Степан поздоровался: кивнули. Женщина и дети продолжили свои занятия. Женщина подшивает пододеяльник. В другой комнате у стола устроился подросток и неестественно переворачивает книгу. «Не иначе: китайская грамота!» - подумал Степан. Мальчишка оброс волосами, с шапочкой на голове… Такого диковинного ребенка нет ни в одном православном доме. И еще малята… Вошел хозяин.

 

- Ты чего не сидишь? Я сейчас… - Отправился мыть руки. – Значит так, тебя накормим – все расскажешь! – Обернулся: увидел жену… - Мири, мы сможем покормить гостя? – Жена послушно зашла на кухню. - Гость, что стоишь? Проходи! Тут у нас удобства…

 

Завтрак или ранний обед оказался разнообразный, молочный. Степан не спрашивал: почему и как? Решил: «Вегетарианцы!» Хозяева сидели: не ели! Не спрашивали, но слушали. Степан сбивчиво рассказал о себе. И о прогулке… Постеснялся признаться: заблудил! Они сами поняли! Подкормился, более бодрый Степан отправился «к себе». Пообещал: приходить в гости. Степан даже удивился их открытости, гостеприимству. Поверили чужому человеку – в безлюдной тайге. Слышал: здесь часты убийства – русских! Особенно зажимистых украинцев! Бродяг не всегда ищут, чаще не находят.

 

Все эти жиды- евреи ведут праведный образ жизни. Обходятся без водки и мата. Завели свою культуру в отдалении от населенных пунктов. Приезжает участковый: проверяет наличие «голов». Увозит с собой барана или теленка. Не скрывал разочарования: хотел выпить! Но тут обходятся без спиртного! На субботу сохраняют наливку – не более десяти градусов крепости! Сладкая по вкусу! Моча – для русского вкусового восприятия!

 

Соблазнами и другими качествами сильна еврейская вера. Ближе к Б-гу! В этой слободке Степан вскоре стал субботником. По субботам не работает! В отряде удивились этой его блажи. И сами вскоре так перестроили работу: в субботу отдыхают. Тот отдых состоит из обильной выпивки. Степан в попойках не участвовует. Он наблюдает за коллективными молениями. Все, кроме детей, в белых накидках. Раскачиваются. Рьяно опускают голову. Каждый по-своему. Это их общение с Б-гом. Степан постепенно отходил от православия. Теперь он вовсе перестал креститься. Крест спрятал глубже под нижнее белье.

 

Сам себе позже не смог объяснить порыв. Слабость побудила… Однажды Степан попросил принять его в еврейскую общину. Ожидал только положительного ответа. Отговаривали под разными предлогами. Не выставили серьезной причины. Не приняли!

- Не стану у вас сексотом! – Заверил обижено. – Даже хочу жениться на еврейке.

Только посмеялись. Не стали менять решение.

- Разве мы тебя в чем-то ущемляем? Приходи – молись! Сам в себе разберись: готов поменять веру, образ жизни, да и мыслей? Евреем быть трудно!

 

…Не ожидал такое: Степан получил призывную повестку из военкомата. Недавно отслужил! Что хотят от него эти козлы?! Через некоторое время следом – повестка со строгим предупреждением. На сей раз пришла в их контору: на имя начальника. Степан не знает, как оправдываться? И: в чем? Посоветовали: напиши подробное письмо. Укажи номер части, место службы и фамилии командиров. Отправь в министерство обороны: разберутся! И пока там разбирались… Ззахомутали… Постригли! Отправили в учебку! Ответ пришел месяца через три: освободили! По вине чьей-то дурости – гоняли! Русский народ добр! Но стоит только русского наделить властью… Не зря Романовы призывали в управление чужаков: тем народ свой оберегали от издевательств и дурацкого произвола.

 

А выяснилось: по всероссийскому розыску искали однофамильца. Почти одногодку. По имени Станислав. Перепутали! И не такое еще случается! Хорошо: скоро закончилось! Могло не кончиться: Степана долго уговаривали – посвятить жизнь армии! Обнаружили в нем командирские струнки: не зря родился в апреле! На этот раз не обломали упрямство. На армию обижен! Это настроение скоро прошло. На гражданке - постперестроечные чудеса! Природа Степана не наделила собственническими инстинктами и коммерческой головой. Резко крутануться смогли люди рисковые – без совести! Хватали бесхозное. Пировали - в холерный момент. В одночасье появились олигархи! Грабили! Не считались с условностями! «Ново-русская» элита – торжество легализованной преступности! Властные коммуняги – те же урки, но действовали под видом государственников.

 

…Степан долго перебирал. Искал подругу жизни – себе подобную! Не нашел! Вообще не бывает? Так ни на одной бабе не остановился! Многие среди них – хорошие любовницы. Не настраиваются на серьезные отношения. Время такое настало: разболтанности! У мужика должно хватить пороха! Баба видит призвание – в неуемности! Не сдерживает порывы! Выдолбасывает – подмахиванием! Лежащая бревном – безвкусная эгоистка!

 

…Чего ему сейчас думать о бабе и семье: инвалид?! Побираться на паперти – надоело! Нашлись по переписке друзья: зовут на Святую Землю, в Израиль! Приехать под видом еврея. Сибирские друзья помогут с документами. Есть здесь церкви! Живут там мыслящие патриоты: евреи и русские! Общественники! Хотят подготовить молодежь: пусть дадут отпор фанатичному арабскому террору. В этом смысле Степан может пригодиться… Неужели попробовать себя – в деле?! Христос останется доволен! Что не так - простит, как и другой Пророк… Забыл его имя… Не крещенный… Вместо аллилуйи: ала-ла кричат! В исступлении падают на колени, бьют поклоны… Так молятся!

 

Рецензии

Валерий Сердюченко [ 18.09.2004 ]

 

Блуждая по необъятным пространствам, лабиринтам и этажам "Королевской Рати", ловишь себя на том, что одни конкурсные вещи переписываешь к себе в ком-пьютер, а другие оставляешь втуне. Так вот, "Русским он давно себя не считает " ваш слуга переписал дважды: сначала на "Рабочий стол", затем - в папку "Избранное".

 

Потому что перед нами жёсткая и жестокая проза, безо вякой литературщины, на которую так падки иные словописцы "Рати". Читаешь её и преисполняешься чисто человеческого сострадания к главному герою, мученику двух войн, афганской и чечен-ской. Церковная паперть и ночлежный дом - вот где мы впервые с ним встречаемся. Постепеннно повествование разворачивается вспять, в места его солдатско-сержантской Голгофы, которую он покинул одноруким и одноногим инвалидом.

 

Но откуда такое название? О, это тоже жёстко-жестокая

"правда жизни". Волею судеб герой оказывается сначала на стороне воюющих чеченцев, а затем - кто бы мог подумать! - в дальневосточной еврейской общине. Тут бы и назвать его бесхребетным перекати-поле, изменником родины и России, но, честное слово, не поворачивается язык. Ибо не он сам, а жизненные обстоятельства дважды и трижды не оставляют ему никакой возможности пребыть верным патриотом. Поставь себя на его место читатель, положи руку на сердце и скажи: в придлагаемых авторм ситуациях ты бы мог бы по-ступить иначе?Задал себе этот вопрос и автор сих строк. И до сих пор боится на него ответить.