2

 

День встречи с Дилисом Теорагинусом, верховным министром Альянса, был морально напряжён. Совершенно вымотанная, Деолика вернулась в свои покои, забыв про встречу с принцем – трения между двумя огромными государствами становились ощутимее с каждым разом. Война – это то, чего царица сейчас могла бы желать меньше всего.

Войдя, Деолика пошатнулась от нахлынувших на неё воспоминаний. В этой комнате – личных покоях, где отдыхала правительница, многое напоминало ей о старом враге, которого она безумно любила.

Были ли они виновны в том? Он – простой воин, по воле судьбы рождённый правителем, и она – существо обретающееся в почти бессмертном теле? Могла ли у них быть любовь? Она бы одарила его долголетием, если бы он того пожелал, если бы смог остановить вражду… и ненависть к её народу…теперь было ли это важно? Он уходит в прошлое, как и любые трупы со временем. А их за долгую жизнь Деолики было достаточно – родные и близкие, не пожелавшие продлить себе столь краткий век, лучшие любовники и подруги. В конечном итоге, существовал закон, разрешающий продление молодости лишь представителям власти, решение о котором принимает лишь высший совет. И такое решение однажды было принято и для неё, когда ей, юной правительнице не было и двадцати…

Война началась незадолго до восхождения на престол Деолики вслед за её предшественницей, клонировавшей себя, и продолжалась так долго, что сама Деолика едва могла помнить из-за чего и когда это было. Она могла следить своим нестареющим взглядом за развитием их страны, видеть как рождаются и умирают всё новые правители… и щадить этот малый воинственный народ. Отказаться – значит подарить им невероятных размеров самолюбие для маленькой жалкой планетки. Однажды они бы снова напали, уверенные в своём величии, не понимая, что мир и покой – это подарок от правительницы Системы Галактик Чёрного Рукава Эльбры, или Ролнарской Империи. Единственным способом остановить эту бессмыслицу, как поняла Деолика – это раздавить весь верх правления и партизанские движения Лотринсов, либо просто уничтожить всю планету, чего царица не хотела.

И теперь она сделала это. Напала на Эльграр воздушными силами и добив армию десантом. Экспансия продолжалась ровно два часа, что положило конец бесконечной розни и сопротивлений с позиции только лишь обороны. Слишком надоело бесконечно щадить их и дарить возможность нападать. Слишком устала Деолика от постоянных упрёков приграничных органов власти по поводу её бездействия по отношению к «остервенелым сумракам», нападающим всегда неожиданно и жёстко. Знал ли кто-нибудь из их малого народца, что значит государство, нет, империя, Деолики? Осознавали ли они масштабы врага? Едва ли. Воины по сути, они были, как думала сама Деолика, слишком для того глупы, чтобы изучить врага до того, как объявить войну.

Но Станта Деолика любила не в шутку. Во время встреч по мирному урегулированию тридцать планетарных лет назад, она увидела его впервые – молодого, горячего и яростного глупца, видевшего роскошь и такой уровень развития расы людей впервые, с удивлением разглядывавшего лепные потолки и картины на стенах («и зачем все эти картинки? Они в окно посмотреть не могут?»). Взгляд его привык к военному времени и суровому быту, граничащему с тоталитаризмом на маленькой планете, именуемой Эльграр.

Тогда её взгляд впился в его широкие сильные плечи и развёрнутую грудную клетку, говорящую о постоянных физических нагрузках и мышечной силе. Деолика просто пожирала глазами его незамысловатый костюм воителя, готового драться когда и где угодно…и даже с ней.

В тот день закончилось всё плохо – сначала взрыв ярости и низкой ругани на лотринском, издёвы в адрес правительницы и, как завершающая нота – стрельба в главном зале дворца, унесшая жизни сорока подданных Деолики. Невероятно, но тогда Станту и двум его сподвижникам удалось бежать и даже угнать транспорт охраны, предназначенный для патрулирования.

После инцидента в тронном зале, Деолика воспалилась и яростью и страстью – такая необузданная дикая сила, не знающая лишь смысла реализации, она хотела стать другом и обзавестись такими союзниками, как Лотринцы, их военный потенциал был бы бесценным для неё. Лотринцы не боялись смерти, выполняли любой приказ и были сильны и телом и духом, готовые драться и за штурвалом, и даже руками, в случае крушения… но всё было бессмысленно, они не внимали словам.

Теперь сын того самого безумного Станта должен был войти в это помещение – личный кабинет правительницы, где она часто решала важные вопросы… раздавить ли зарвавшихся варваров, едва научившихся строить межгалактические звездолёты, или в который раз дать им возможность ликовать, подсчитывая раненых и убитых, но с несломленным духом, уверенных в своей правоте. Найрон… ему верно сейчас небольше, чем Станту тогда, когда она увидела его впервые… и он сейчас должен был предстать пред ней. Пленённый…жалкий…

Но оно и к лучшему… как гарантия того, что он не выхватит оружие и не устроит пальбу по всему движущемуся, как его отец тридцать лет назад… хотя кто знает потенциал этой расы?

Царица надела лучшее платье, затянула и без того тонкую талию в корсет, убрала волосы на древний манер её народа, что придавало её виду царственности в этом индустриальном мире, бережно хранившим традиции древности, представителем которой и была Деолика. Она не хотела произвести на него впечатление врага. Теперь она надеялась, что в данной ситуации он не станет отказываться от мира.

Подойдя к компьютеру, царица отдала приказ привести пленного. Он был исполнен спустя десять минут.

Дверь распахнулась, и за ней царица узрела молодого мужчину лет двадцати, безумно красивого…черты его лица напоминали мятежного отца, фигура, рост, быть может ещё больший, чем у Станта. Во всём этом виделась его лотринская самонадеянность и даже некое величие, заставлявшее всё её женское при виде его фигуры трепетать.

Длинные тёмные волосы его хоть и были грязны, всё же были прекрасны и густы. Строгие черты лица говорили о его родовой принадлежности.

- Красив, как и его отец, но лучше, без сомнения лучше… - подумала вдруг Деолика.

Позади Найрона стояли два грубых охранника и держали изрядно побитого Принца под руки. Найрон был наспех помыт и одет, дабы не вызвать тем отвращение царицы, однако, плохое обращение с пленными, даже с самим принцем Лотринса скрыть было невозможно.

-Вы свободны…- обратилась к охране Деолика, - можете спускаться, я вызову вас позже.

Охрана удалилась, и принц остался наедине с царицей.

-Присаживайтесь, Найрон. Я не хочу, чтобы вы чувствовали себя скованно.

Но принц молчал, не шевельнувшись ни единой частью тела.

-Отчего же вы молчите и не сдвинетесь с места? - недоумевала царица. - Но он продолжал молчать.

-Что ж, вы не понимаете меня, так я позову переводчика…

- Я не имею привычки говорить на уродливых языках. - Ответил он на

своём, лотринском языке, весьма самоуверенным тоном.

-Что ж, значит вы всё же понимаете меня…Ничего, я владею и вашим

языком…- сказала царица на лотринском,- Итак, присаживайтесь…

-Не имею нужды…Я могу и постоять на допросе.

-Вы не на допросе, - удивлённо ответила на то царица, - это дружественный шаг… Я не хочу более войны.

Найрон усмехнулся и демонстративно сел в глубокое кресло, закинув ногу на ногу.

-Ну, будем это считать дружеским визитом…как пожелаете…что нужно от меня?

-Я не хочу больше воевать… наши государства находятся в состоянии войны на протяжении ста двадцати лет среднегалактического времени…это безумно долгое время кто-то должен положить этому конец…

-Сначала растоптать, уничтожить, развалить чужую цивилизацию, а потом предлагать мир? Это более чем забавно, царица! Я бы сказал – смешно, если бы не так грустно!

Деолика помрачнела и присела за свой рабочий стол поодаль от принца. Нахмурив брови, имея что сказать, она тем не менее решила дослушать его речь.

-Вы захватили центр, но наши партизаны не сдадутся… - продолжил Найрон горячо, - это национальная черта…умрут все до единого… вы не получите ни одного раба в своё распоряжение!.. Как и мой отец умер, и миллионы других…

-Отчего же ты не умер?.. Как твой отец? – тихо, но твёрдо сказала она низким глухим голосом, выдававшим её напряжённость и скрываемый гнев, готовый разразиться на голову примитивного человечка - Отчего же ты здесь, а не в сырой земле Эльгара?

Принц замолчал, опустив глаза. Он сдался в плен, что запрещено уставом о воинском долге их государства… оттого в плен были взяты единицы и миллионы убиты…

-Кто-то должен был это сказать…и принять руководство над уцелевшими остатками народа…я единственный наследник…

-Считаешь ли ты достойным себя права возложения на себя власти? Я - нет… думаю и тысячи людей твоей расы не приемлют тебя. Тебя постыдно взяли в плен. Вернувшись, сможешь ли ты объяснить, как вырвался из пут огромного, простирающегося на многие тысячи световых лет государства с невероятной военной мощью? Не посчитают ли они тебя засланцем в самое сердце их обороны, дабы развалить её изнутри? Или, попросту – шпионом? – Деолика выдержала паузу перед словом «шпион», чтобы придать ему больше вескости. Приём, надо сказать, вышел более, чем удачно – самоуверенный Найрон молчал, потупив взгляд, сверливший пол. Мог он убедить себя в том, что его трусость – на самом деле желание спасти свой народ, но сам народ всегда жаждал крови и мести. Иногда без разбора… и становиться врагом собственного народа, он не хотел. -Ты хочешь жить – я дам тебе эту возможность. – Молвила она, - Я любила твоего отца …

-Что? – возмутился принц.

-Это правда…и лишь из уважения к его памяти, я спасу тебе жизнь в нормальном её понимании. От тебя немного требуется – Расскажи, кто может занять твоё место, дай координаты ваших резервных баз с мощными боевыми звездолётами… назови возможных лидеров оставшегося партизанского движения… это просто.

Найрон поставил вторую ногу на пол и положил обе руки на колени. Взгляд его стал блёклым, лицо выражало слабость…возможно подобная гнусная ситуация произошла с ним впервые за всю его недолгую жизнь.

-Я… я не могу. Вы просто подписываете мне смертный приговор… Я умру так или иначе, я знаю… сделай я это, моя совесть не даст мне жизни. Мысль о том, что мой народ более не существует… - его глаза словно остекленели и стали красными и влажными от подкатывающихся слёз. Слёз которые он пытался задушить и которые душили его, - я не смог бы выдать вам этой информации, даже если бы и знал, куда разбрелись войска после смерти отца. Да и знать о секретных базах я тоже не мог. Я ещё не был у власти. Все мои знания поверхностны, я не готовился взять командование на себя так скоро. Никто не знал…- его лицо стало жалостливым и искренне сломленным – красные пятна проступили на щеках, руки лихорадочно мяли одежду, - я тоже желаю спросить у вас…- он выдержал паузу, словно ожидая одобрения его просьбы, но царица всё также молчала и смотрела на него, не сводя глаз, - Если та военная мощь, о которой вы говорите, не вымысел, то это значит, что вы можете уничтожить Эльграр за считанные часы… зачем же вам то, что вы спрашиваете?

Деолика усмехнулась, во взгляде её мелькнула садистская искра праведной мести.

- О Найрон, ты прав! Я могла бы уничтожить ваш Эльграр миллиарды раз - просто стереть его из истории вселенной… будто его и не было… но зачем? Усмирить вас – вот моя цель. Заставить просить пощады?.. возможно. Я расскажу кое-что, чего ты, очевидно, не знаешь… мои прения с галактическим альянсом…ты знаешь, ЧТО является предметом нашего спора? Ваша ничтожная планетка. Вот что. Они вступают со мной в прения за возможность вас захватить и не могут понять, почему я, находясь в состоянии войны с вами не позволяю им напасть на вас. А всё просто… подумай-ка сам, почему вы до сих пор могли существовать и реши для себя, враг ли я вашей стране. Вы нападаете, а я лишь защищаюсь… война ли это?

При этих словах принц поднял на Деолику глаза, будто желая сказать что-то, но не смог, и снова уставился в пол.

-В то, что ты не знаешь расположение лотринских войск, я не верю. – Сказала царица, - В твои высокие моральные ценности я не могу верить также…стоит ли говорить, что я не верю ТЕБЕ? Но я дам время тебе на то, чтобы подумать. А теперь уходи, я не желаю более тебя видеть…Место, где ты сегодня останешься на ночь для раздумий особое… там ты сможешь оценить потенциал моего народа, поучишься нашему языку, точнее, научишься на нём говорить…ведь в том, что ты его понимаешь, у меня нет сомнений…а место это – государственная тюрьма особо строгого режима…да, обычная тюрьма, где сидят необычные преступники Мэнзиса – сотворившие гнусные…очень гнусные деяния…

Лицо его исказилось явным ужасом, который он не смог сдержать, однако слова он подавил, понимая, что сейчас решить иначе ничего нельзя – он не мог выставить Лотринс на поругание извращённой сучке, возомнившей себя богом-вседержителем.

Смерив взглядов Найрона, определяя его готовность к покорности, царица подошла к компьютеру и вызвала охрану, дав указание поместить принца в тюрьму часто называемую «бойня» за особую жестокость вершившуюся в ней и полное беззаконие. Место, способное устрашить любого жителя её страны.

Она сейчас прекрасно понимала, что пока он не скажет ей ничего, что пока он не станет мягким и гладким, а это место способно обломать кого угодно… способно ли такого, как он, покажет время – такой возможности у неё не было…