Как различно проводили они свои дни… Едва открыв глаза, он устремлялся на поиски невидимой другим драгоценной пыли. И если ему везло, бледное лицо озарялось вдохновением, и чуткие пальцы взлетали в песчинках с грациозностью пианиста. Но еще предстояло все бережно просеять и разложить, чтобы приступить к главному – созданию инкрустаций, излучающих божественный свет!

Приостанавливались эти занятия только затем, чтобы сдать в приемный пункт бутылку за сорок су и пообедать.

Ее же влекла сама жизнь! Как приятно ощущать себя причастным таинствам бытия: вселяешь ли надежду в сердце юноши, вышиваешь тонкую канву семейного уюта или успокаиваешь на коленях ребенка…

Приходя, домой, она еще долго переживала все впечатления дня, то, задумываясь, то, улыбаясь, и не замечала, как выкипает из кастрюльки приготовленное для котенка молоко.

Но ночи были для двоих… неистовые ночи, жаждущие все большего раскрытия! Чувства вырывались, чтобы объединиться вверху в немыслимом экстазе!

Там все было высоко: необыкновенная радость встречи, искрометные шутки, и даже ревность к той, закрытой от другого дневной жизни!

А день неминуемо приближался с первым осветивших их лучиком на стене, и двое засыпали утомленные, пожелав, друг другу в телефонную трубку: «Спокойной ночи!»