ОДИН ЗА ВСЕХ

 

Пальцы бегали по клавиатуре ноутбука. Кто-то скажет – неудобно, да и дорого. А по мне – в самый раз. Часто компьютер нужен под рукой, а не потащишь же за собой монитор, клаву, мышку и системник? Вот и выход – ноут! Тем паче, работодатель платит, чего не пользоваться? Ведь не всегда же я на работе сижу, иной раз и домой приходится работу брать. Хотя, что это за работа? Биты, байты, С++, массивы данных, HTML, программы, скрипты…. Для кого-то это звучит как полная белиберда, для меня - работа. Работа, от которой получаешь удовольствие. В наше время большая редкость, что бы по душе, и что бы платили хорошо, и что бы начальство толковое. Мне повезло. Правда «везёт тому, кто везёт»! Всю справедливость этого выражения проверил на себе. Это сейчас я, Илья Клестов, начальник отдела информационной безопасности, международной межбанковской ассоциации «Атлант». В 25 лет – огромное достижение! Не я один так считаю, между прочим.

А был я, когда-то, простым мальчишкой, который «заболел» компьютером, как только в первый раз его увидел. Тогда мне лет 12-13 было, наверное. Игры меня мало привлекали. Интересно было понять, КАК работает вся эта хитрая машинерия! Искал, учился, окончил техникум, постоянно пропадал в компьютерном классе. Начал писать первые программки. Потом появился в моей жизни Интернет. И я пропал в его дебрях. Так на свет явился John Dow. Мы тогда и слова то такого не знали – хакер. Вначале шлялся по всем подряд сайтам. Потом научился влезать в управление некоторых из них. После это стало своеобразной игрой. Кто залезет на сайт с более крутой защитой.

Почему John Dow? В англоязычных странах этим именем называют всех неизвестных. Либо неопознанные трупы, либо людей найденных в беспамятстве. А для хакера главное что? Что бы никто не знал твоего имени, места проживания и прочих координат. Мы тогда ещё не осознавали, насколько серьёзно то, что мы делаем. Мы не запускали вирусов, по крайней мере я, не «убивали» чужие сайты. Просто, писали всяческие программки и програмулинки. Оставляли свои персональные «автографы» на различных сайтах, и прочее ребячество. Однажды, лично мной была написана программа, с помощью которой можно было влезть в телефонную сеть, присоединится к любому телефону и слушать любые разговоры. Причём можно было подключиться даже к телефону с не снятой трубкой. Просто включался микрофон и ты слышал, что говорят люди в этой комнате. Забавно было! До поры, до времени. Однажды я подключился не к той линии. И послушать то ничего не успел. То есть там никто ничего не говорил, я и отключился. А через пару часов в дверь позвонили трое вежливых мужчин в строгих костюмах, с серьёзными неулыбчивыми лицами и холодными глазами. Э-э-х, а я только-только собирался запустить новую программку, чтоб влезать к операторам сотовых сетей!

Что было потом? А всё просто. Конфисковали мой домашний компьютер. Подписка о невыезде. Показательный судебный процесс. Три года условно с запретом пол года выходить в Интернет и вообще пользоваться компьютером. Интересно, чем я такой мягкий приговор заслужил? Ведь могли влепить и пять лет колонии. Наверняка своим видом, ну не похож я на гангстера. Невысокий, щуплый, вечно нечесаная копна непослушных светлых волос. Да и испугался я тогда по-честному, что называется.

Через пол года в почтовом ящике обнаружил письмо, в котором весомая фирма предлагала солидную и высокооплачиваемую работу, причём по моему профилю. Раньше я воровал информацию, а теперь должен её сохранять, и беречь от таких как я сам. Смешно конечно, но это даже не две стороны одной медали, это скорее два разных конца одной и той же палки.

Вот так вот, третий год занимаюсь любимым делом, за что получаю вполне неплохие деньги. А после того как моя «рабочая активность» сберегла половину банка данных ассоциации, мне директорат карт-бланш выдал. Что не прошу – практически всё делают.

Да, поначалу работы много было, построить правильно защиту внутренней сети. Постоянно за ней следить. Как выяснилось, надо ещё периодически следить и за сотрудниками, ибо утечки информации чаще всего случаются изнутри компании. Со своего терминала я мог увидеть все, что делается в офисе. Кто, с какими документами работает, кто вообще работает, кто играется, кто по Интернету с подружкой болтает. Естественно весь софт авторский, самописаный. Доверяю на 100% только тому, что делаю своими руками.

Вот сейчас Галка из третьей комнаты, изучает сайты каких то новых модных журналов. Ну да ладно, дело безобидное, пусть. А Сергей Анатольевич, что-то сохраняет на дискетку. Так-с, поглядим-ка. Статистический отчёт по движениям средств между тремя банками, входящими в нашу ассоциацию. Зачем? Пробежался пальцами по клавишам.

«Сергей Анатольевич, куда отчёты несём?» - увидел пожилой бухгалтер на своём экране.

«Генеральному, что-то ему в них понадобилось»

«А чего по сети не перекинули?»

«Илюш, ты же знаешь как генеральный с компьютерами «дружит»

Это да. Это в точку. Наш генеральный мужик толковый, отличный администратор, человек на своём месте. Но вот с техникой он дружить не хочет. И что характерно, даже не собирается. Сколько я с ним не пытался заниматься, он всё руками машет и кричит, что старый, что поздно уже учиться, и что «каждый должон делать то, что умеет лучше всего». Я уже устал с ним бороться.

« : - ) Хорошо, Анатолич, понял, извини, работа такая, проверять.»

«У каждого своя, у каждого своя, Илюш»

В принципе, я мог бы сам и не контролировать, для этого есть целых три программы. Они всё фиксируют, что происходит, и если что-то подозрительное, сигнализируют. Если меня нет рядом, мне отсылается СМС на мобильный. Хорошо налаженная система. Но скучно. Хоть что-то делать нужно-то!

Зашёл на один сайт. Проверил всё ли в порядке. Простенький такой сайт. Всего одна страничка. Девчушке трёхлетней на операцию собирают. Просто фото, несколько строк о ней и номер расчетного счёта. Я когда на сайт этот натолкнулся, всё проверил. Действительно, есть такая малышка, есть такой счёт на её имя. Всё официально. Ну, я и взял «шефство» над ними. Аккуратненько всё вскрыл. Пару своих охранных программок повесил. А через несколько недель заметил, что кто-то, очень аккуратно вскрыл мою защиту и сменил номер счёта. Стало обидно. Причём не за себя. За людей. За малышку. Люди помогают от всей души, а какой то сморчок малолетний, думает, что он самый умный! Всё проверил. Сменил номер счёта на правильный. Отследил, с какого IP происходил взлом. После - дело техники. Благодаря хорошему отношению с начальством, и знакомствам вышестоящих, вышел на провайдера. Через них узнал, кто является обладателем этого IP. Оказалось даже из нашего города! Вот гадёныш! Самолично поехал по адресу, где мной был найден 15ти летний соплёнок, признавшийся практически сразу во всём, едва увидев двух строгих дядек из нашей физической охраны. Ну да, не отпустил меня шеф самого. После чего тинэйджер был показательно оттаскан за левое ухо папой, проведена беседа по душам, слегка приправленная угрозами. Уходили от него с торжественными обещаниями больше такого не делать, и улыбкой его отца, не сулившей парню ничего хорошего после нашего ухода.

После того, как я всё подробно объяснил генеральному, счёт девочки вырос на 10 тысяч мёртвых американский президентов. Я ж говорю, наш генеральный - правильный мужик!

Э-э-х! Хороша жизнь! Ладно, сейчас запущу программки, пусть они работают. А сам сгоняю к девчонкам, выпить корпоративного кофейку, выкурить сигаретку. Ну и засяду за неоконченный проект один. Какой? Да не скажу, пока не закончу.

Едва я запустил две из трёх программ, как внезапно мигнул свет. На секунду. Но ноутбук то к сети был присоединён! И отдельного источника питания у него нет! Чёрт! Всё, перезагружается сам. Чёрт! Точно половина всего слетела, сейчас полчаса угроблю на то чтоб всё восстановить. Кофе придётся отложить.

Загрузилась заставки. О! А это что? На рабочем столе светилась новая иконка. Точно, новая! Я свой компьютер знаю как свои шесть пальцев! А этой программки у меня отродясь не было. Что за ерунда?

Была – не была, запущу, только предварительно вытягиваю шнур соединения с внутренней сетью. Мало ли что. Запускаю. Ничего не происходит. Процессор думает секунду, потом выбрасывает окно: «введите дату». Хм. Ну ладно, ввожу первое, что приходит в голову. Сегодняшнее число. Новое окно: «введите другую дату». Какую? Ладно, почти не думаю, ввожу новые числа. Это становится похоже, на какую то игру. Ну, если это чьи то проделки. Какого ни будь малолетнего хакера…. Ну поймаю….

Система выдаёт новое окно: «введите время». Ладно, чего уж, можно и время. Появляется огромная кнопка, на пол экрана с простой и понятной надписью «СТАРТ».

Ну что? Стартуем? А стартуем! Чёрт с ним! Курсор надвигается на кнопку и утапливает её. Внезапно снова гаснет свет. Чёрт! Электриков нужно увольнять! Эй! Стоп! А откуда дождь?

Я стоял с ноутбуком в руке посреди тёмного двора. Вокруг ни души, а с неба начинал накрапывать противный осенний дождь. Как это понимать? А где, простите офис? И сейчас, в общем-то, должно быть лето! Внутри похолодело. Не от страха, от неизвестности. И оттого, что я не мог понять, где я оказался! И самое главное КАК!!!

 

Это какой то кошмар. Я не понимал, где я оказался и как! Стоп. Это «как» уже было. На улице холодновато, так что, я в своей футболочке и льняных штанишках, смотрелся малость глуповато. Не то чтобы холодно, просто очень прохладно, зябко, одним словом. Нет-нет, да и пробежит по спине стая крупных мурашек.

Хорошо, первый вопрос, где я? Звучит, конечно, глупо, но ведь я не знаю! И смешно и малость жутковато. Я даже ущипнул себя. Да нет, больно, значит, я не сплю сладко на работе, упав натруженным лицом на твёрдый стол. А чего вокруг темнота такая? Как у негра….. за пазухой! Что, лампочки не придумали? Да нет, судя по светящимся окнам в домах всё в порядке с прогрессом. А вот фонари уличные, скорее всего не изобрели. Хм, как-то я на всё это смотрел со смехом. Странно? Да нет, в критической или непонятной ситуации лучше улыбаться, тогда быстрее соображалка работать начинает. Какой то старый двор, дома вокруг хоть и пожилые, но пятиэтажные. Правда, двор запущен как у Мичурина сад после его трагической смерти! Какой смерти? А вы что, не знали? Мичурин же полез на ёлку за укропом, но случилось несчастье – его насмерть арбузами завалило.

Чёрт! Да кто тут железяк накидал? Что за свиньи тут живут? Люди что ли? Мрачно как-то вокруг. Двор мрачный, дома серые и страшненькие, скалятся провалами выбитых дверей подъездов. Небо затянуто тучами, потому как звёзд не видно. Непроизвольно глянул на часы. Хвалёный японский хронометр, как ни в чём не бывало, продолжал показывать «14:30». Никому верить нельзя! Видимо китайская подделка. А ведь почти как настоящий. Ладно, на часы больше не смотрю. О! Впереди забрезжил свет! Есть таки прогресс. Хоть какой то «луч света в тёмном царстве».

Идя на свет, пробивающийся между домами, я ещё раз умудрился, обо что-то запнуться, матерно выругаться в адрес людей разбросавших вокруг всякие опасные для ночного путника предметы.

Просочился между запущенными зарослями неизвестного мне вида кустарника, и щербатой стены дома. Хм. Знакомая улица. Передо мной в обе стороны разбегались края проспекта. Хорошего такого, качественного, с двухрядным движением, и прямого как стрела. И главное фонари вдоль него стояли, редко, правда, да и горели не все, но всё же! Интересно, где это ещё такое отсутствие цивилизации? Вдоль такой широкой улицы так мало освещения? Чай в 21м веке живём. Нет, но улица то положительно знакомая!

После пятнадцатиминутных поисков на стенах окрестных домов, после войны с колючими кустами, бетонными обломками, солидной дозы матюгов после очередного препятствия на пути, я, наконец-то нашёл, что искал. Маленькую, ржавую, почти не различимую на фоне кирпичной стены, покрытую остатками краски, но всё же вполне читаемую табличку. «пр. Комсомольский 37» Да-а-а, точно, только в начале комсомольского проспекта был район старых, «сталинских» пятиэтажек. Но там вполне все цивилизовано уже – и чистенько, и светло, и джунглей, в какие я вляпался, там нет. Хотя, может, я не везде бывал. Да нет, в 49м доме товарищ живёт, можно сказать, «коллега по цеху», частенько у него бываю, нет там такого. А почему фонарей на улице нет? Стоп! В пределах прямой видимости нет ни одного рекламного щита! Это что-то новенькое. Не понимаю совсем. Наверно у меня «крыша протекла» на почве трудоголизма. Я перешёл на другую сторону улицы и только тогда увидел то, что никак не ожидал увидеть. Старый универмаг. Одна беда, я хорошо помню – сейчас это суперсовременное здание, с дорогущими отделами. А передо мной стоял совершенно «совкового» вида большой магазин – огромные стеклянные витрины, в которых угадывались силуэты выцветших вывесок типа «Лотос-М», и мрачные, похожие на персонажей ужастика страшноватые не только издали, но и вблизи манекены. Господи, да половина народа в нашем двухмиллионном городе уже и не вспомнит, что «Лотос-М» - это порошок такой был, стиральный, между прочим. А манекены такие делали, на каком ни будь «Урюпинском имени трудового красного знамени заводе огородных пугал»!

Я сел на крыльце универмага. И по-честному растерялся. Я не понимал, что происходит. Так не бывает! Или бывает? Чёрт. Наверное, бывает, раз я тут сижу. И ко всем радостям, наверняка пойдёт дождь. С моим то еврейским счастьем я точно промокну и простыну. Ладно, будем разбираться. Всё началось с той злополучной программы. Я нажал «СТАРТ» и через мгновенье оказался тут. В каком то сером мрачном городе, без универмага и рекламы, с замызганными дворами, непонятным мусором, который ветер гонял вдоль улицы и полной растерянности головой. Открываю ноутбук, положив его на колени. На весь дисплей светилась большая кнопка «ОТКАТ». Хотелось нажать, но почему-то имелись опасения. Где я окажусь после нажатия. Чувствую себя героем плохого фантастического произведения на очень избитую тему: «потерянный во времени», или «последний из людей», или ещё круче «иная реальность». Нет, ну бред!

В нескольких метрах от меня, по обочине улицы неторопясь, ехал велосипедист. Я мельком взглянул на этого позднего любителя велосипедных прогулок и отвёл глаза. Но что-то резануло по мозгу. Я продолжал смотреть вслед медленно едущему велосипедисту. Точнее велосипедистке. Женщина, лет, наверное, около сорока….. Это же моя мама! Я не просто так думаю, я в этом уверен, свою мать я смогу узнать хоть сзади, хоть в темноте!

Но она ведь погибла пятнадцать лет назад! Мне тогда всего 10 было. Но я то помню! Я помню её, как будто в голове остались плёнки с записями, на облатке которых написано «МАМА». И мозг услужливо прокручивает их, когда мне хочется. Оцепенело смотрю вслед и твержу себе под нос: «не бывает», «не может быть» и всякую подобную чепуху.

Вскочив на ноги, с трудом сдерживаюсь, чтобы не закричать на всю улицу «МАМА»! А может не она?

Позади меня взревел двигателем большой автомобиль. Непроизвольно обернувшись, я узрел огромный грузовик, выруливший из-за поворота и набиравший приличную скорость.

ЧЁРТ! Маму ведь сбил грузовик! И в то время почти не было бил-бордов, а универмаг был памятником совковому торговому хозяйству. И лампочек на улицах почти не было. А ещё я вспомнил, что в ответ на запрос программы, ввести дату, я ввёл день гибели матери! И этот грузовик. И тогда я побежал. Так я никогда не бегал в жизни, и никогда, наверняка больше не смогу. Зажатый под мышкой ноутбук мешал набирать скорость. Мимо с грохотом пролетел грузовик. А до мамы на велосипеде оставалось уже метров 150. И тогда я закричал. На бегу, разрывая лёгкие и голосовые связки. Я просто кричал «МАМА». Она тогда поздно возвращалась с дачи, а ехавший вечерней улицей гружёный «МАЗ» устало торопился в гараж. Тогда у него лопнуло на полном ходу колесо. Я отчётливо помнил все эти подробности, слишком тяжело было терять самого близкого человека, когда ты ещё не взрослый, но понимаешь и чувствуешь гораздо больше, чем думают и надеются родители.

«МАЗу» до маминого велосипеда осталось метров 20, а я катастрофически не успевал. За животным рёвом огромного двигателя она не слышала моего крика, а сил и времени на другой у меня просто не было. Я остановился и, не выдержав, закрыл глаза. Смотреть на это я не мог.

Прошло пять секунд. Не было скрежета металла, звона разбитых стёкол, только удаляющийся утробный рык грузовика. Я открыл глаза. Мама продолжала ехать, как ни в чём не бывало. Сердце скакало в пределах грудной клетки, колотясь о рёбра как безумное. Не хватало воздуха. Или я просто перестал дышать. Я не знаю. Я только и мог, что стоять и смотреть, как мама, погибшая пятнадцать лет назад, осталась жить. И мне стало страшно. Не знаю почему, но страшно.

Открыв ноутбук, тачпедом навожу курсор на кнопку и нажимаю. Теперь не страшно. Самое страшное в своей жизни я чуть было не пережил. А всякие кнопки нажимать, это для нас раз плюнуть, главное, чтобы не «большую красную», а любую другую нажму без зазрения совести и внутренних колебаний.

Мгновенная темнота и я оказался сидящим за своим офисным столом. Как ни в чём не бывало. Ф-у-ух! Значит, я всё-таки заснул. Непроизвольно сверил наручные часы с офисными. И те и другие показывали одинаковое время. «14:50»

 

Стоп. Часы наручные были той же марки, но вот модель немного отличалась. Не понимаю. Я ведь точно помню, какие именно часы я покупал! А на руке у меня похожие, но ДРУГИЕ! Внимательно пробежался взглядом по себе, отражённому в небольшом зеркале кабинета. Да нет, всё кажется, на месте – курносый нос, копна соломенных вьющихся волос, темно карие, почти чёрные глаза. Все, как и раньше. Фух! Глаза опустились вниз и я замер. На ногах вместо кроссовок, хороших кроссовок, были отличные, мягкие, летние ТУФЛИ! Всё. Это предел. Мозг отказывается понимать что-либо. Я что, с ума сошёл? Да никогда не замечал в себе подобных способностей. И тут внутренности пробила стрела безотчётного страха. Значит, всё это мне не приснилось? Значит, всё было? Но ведь нельзя путешествовать в прошлое! Нельзя!!! Но я там был. Или нет? Чёрт, чёрт, чёрт! Я был там! Я видел, как НЕ погибла моя мать, и теперь у меня другие часы, другая обувь, чёрт знает, что ещё может оказаться другим.

Сев за стол пытаюсь сосредоточиться. Собрать мысли в один пучок. Пытаюсь…. Нет, не понять я пытаюсь, мне не дано знать, как это произошло. Пытаюсь свыкнуться с этой мыслью, пытаюсь выгнать липкий страх из груди. Который сидит внутри, и только ждёт удобного момента, что бы совместно с моей памятью увидев что-то, что раньше было по-другому заорать «АГА!», гогоча и тыкая пальцем. А я буду стоять, окаменев и трястись.

Всё. Беру себя в руки, просто принимаю всё таким, каким оно есть. Или каким оно стало. Хорошо, к этой мысли привыкнуть не так уж сложно. Но вот голова начала болеть неимоверно. Мимолётный взгляд на часы утвердил меня в том, что со своими страхами я боролся почти час! Ужас! А если меня кто видел в таком состоянии? Да нет, вроде не заходил никто. Так, отпрашиваюсь и иду домой. С такой головной болью работать невозможно.

Генеральный отпустил меня без проблем, едва увидев мою кислую мину. Ещё напоследок сказал, что бы пока не выздоровею, не приходил на работу, иначе он сам меня погонит домой, вероятнее всего ремнём. Слабо улыбнувшись, я пообещал быть послушным мальчиком, с чем и был отпущен на все четыре стороны.

По пути домой было не так уж страшно, я начинал привыкать к мысли, что всё изменилось. Глобальных перемен не было видно – те же улицы, те же маршрутки и усталые немного озлоблённые люди. Те же сотни машин на перекрёстках и те же бродячие коты-собаки. Жизнь шла своим чередом, не обращая внимания на такую мелкую букашку, как я. Ну и ладно. Пусть она меня не замечает, переживу. Мне бы домой добраться. Чёрт, а там ли я живу? Это какой то кошмар, за последний день я помянул черта столько раз, что пора у Сатаны клянчить протекцию в раю, как самому верному поклоннику. Ну что же, раз подобные мысли посещают мою бедную голову, значит жить буду, и мозги набекрень пока не едут.

Знакомый дом, подъезд, который помню столько, сколько себя самого. Четвёртый этаж. Ноги идут сами и выполняют все операции автоматически. Привычной рукой достаю ключи…. Ну вот. Снова. Вместо новой железной двери, которую поставили полгода назад, мне открылась наша старенькая дверь. С обивкой столетней давности, местами выпавшими гвоздиками, потрескавшимся коричневым кожзамом и жестяным номерком «29». Я остановился. Весь автоматизм движений пропал. Усилием воли давлю в себе страх и поднимаю ключ. Он идеально входит в замок. Ну, вот и ладушки. Вот и хорошо. Перевожу дух. Я что, совсем не дышал? Наверное, я просто не успел ещё ТУТ дверь поставить.

Вот и появилось у меня разделение на ТУТ и ТАМ. Я помню, как было раньше, до этого злосчастного замыкания, этой проклятой программы, этих всех событий. И я вижу, что есть СЕЙЧАС! Ничего. Успокойся Илюха, привыкнешь, спокойно, ты взрослый мальчик. Всё, пойду посплю. Сон – лучшее лекарство! Проверено!

Квартира была моя, родная. Всё на своих местах. Всё в порядке. Вот только…. Только была на ней печать лёгкого запустения. Странно. Вчера убирал ведь. А ощущение как будто невидимое белёсо-серое покрывало накрыло всю квартиру. Да ладно, может ТУТ я убирал неделю назад. Всё – спать!

Шагнув на кухню, я увидел то, что прогнало сон примерно до полярного круга. На кухне, на кухонном уголке, спал бомж, с лицом похожим на старый поношенный сапог, небритый и грязный. С лицом моего отца.

Это и был отец. Глаза отказывались верить. Он же не пил! Даже когда мама погибла. Он держался и всегда был аккуратен, выбрит и чист. Ему нельзя было по-другому, ему нас с сестрой воспитывать нужно было. А пример отца – он самый лучший. Я всегда гордился отцом. Он был высоким, крепким мужиком, на которого и в 60 лет заглядывались женщины гораздо моложе. На ватных ногах я подошел к человеку. Мозг уже почти не паниковал. Человек скотина выносливая. Ко всему привыкает. Вот и я привыкаю. Пробившись сквозь вонь многолетнего перегара, трогаю его за плечо.

- Пап…. Пап. ПАПА! – реакция нулевая. С таким же успехом я мог бы будить сфинкса.

Ну ситуация. Вот как всё обернулось то. Ладно, ничего страшного – алкоголизм, дело поправимое. Вылечу. Что-то пошло вкривь после того, как мама не погибла.

ОЙ! Мама ведь не погибла! Я забыл об этом. Получается, в этом месте, в этом времени она не попала под грузовик! Значит, она должна быть где-то здесь!

Метнувшись в зал, я увидел фото матери на телевизоре. В рамке, которую сам сделал в восьмом классе. Красивая деревянная рамка. И фотография красивая, на ней мама как живая. Улыбается «по-честному». Такая фотография была на её памятнике. Не понимаю. Где же она сама? Нигде не было видно ни одной женской вещи. Да и не чувствовалось в доме женской руки. И отцу она не дала бы опуститься до такого состояния. Выходит, она всё-таки погибла? Или что? Я ни черта не понимаю! Только я начал привыкать к новой жизни, как ещё больше загадок добавляется! Хотелось зарычать и пару раз стукнуться головой о стену. Может, полегчает?

Шорох ключа в замочной скважине меня отвлёк. Кто это? У кого есть ключи? Только у Лены. У сестрички старшей. Оно ведь замужем. Или нет? ААААА!!!!! Всё! Надо что-то делать!!!! Я ж двинусь мозгами!

Выйдя в коридор, я ждал, кто же зайдёт. Дверь открылась и вошла Лена.

Оказывается отец-алкоголик, это были только цветочки. Потухший взгляд рыбьих глаз. Согбенная фигура на полусогнутых ногах. Растрёпанные и неухоженные волосы, неряшливая, местами грязноватая одежда, пожелтевшие от никотина или от редких свиданий с зубной щеткой зубы. Вид старшей сестрички поверг меня в полукоматозное состояние. А где моя сестра? Где высокая стройная красавица, с каштановыми волосами, за которой бегало пол школы? Где моя верная подруга, вечно таскавшая меня, малолетку, на все вечеринки её друзей? Справедливая и неутомимая спорщица? Журналистка городского еженедельника, острая на язык и трудоголик до мозга костей?

Передо мной стояло существо. И лицо сестры на этом безобразном теле пугало хуже всяких ужастиков. Я видел таких людей, с пустыми глазами, которые всем видом напоминали старую нестиранную одежду. Ни с чем нельзя перепутать. Такими бывают наркоманы после дозы. Я знаю, у меня одноклассник от передозировки умер. Я его пытался три года вытащить, но лечиться он не хотел. А у меня заставить не получилось. Так что насмотрелся.

- Лена…. Что с тобой? Что ты с собой сделала? – я не сдержался. Я просто не смог «воспринять всё как должное». Это моя сестра! И я хочу знать, кто довёл её до такого? Кто отца ….

- Чего таращишься? – хриплый прокуренный голос. – Курить есть? А, я ж забыла, ты у нас один правильный остался – не пьем, не курим….-

- Ленка! Ты что – под кайфом? Ленка – зачем ты это делаешь?! – всё, меня понесло, я не мог остановиться. Я подошел к ней и рывком схватил за руку. Задрав рукав свитерка увидел то, чего больше всего боялся – синюшное многоточие уколов, практически спрятавшиеся вены, руку, покрытую какими то болезненными пятнами. Да что же это делается, братцы? Что случилось с моей семьёй?! Как так?!

- ЛЕНКА! – я, схватив за плечи, тряс жалкую куклу, мою сестру – почему так получилось?-

Внезапно резко дёрнувшись, Лена вырвалась и с нескрываемой злобой зыркнула на меня почти разумным, злым взглядом.

- Что ты от меня хочешь? А? Сопляк-чистюля! Что ты знать хочешь? Или ты не помнишь?- яда в голосе хватило бы, что бы убить наверняка парочку слонов.

- Как ты стала …. такой…. – я растерялся.

- Какой? Ну, говори, говори, не бойся. Да, твоя сестра конченная наркоманка! Почему? Не прикидывайся дурачком, ты же у нас умный! На правильной работе работаешь, не пьёшь, не куришь! А когда мать полтора года медленно умирала от рака, где ты был? Когда отцовской зарплаты не хватало даже на еду! Ну да, у тебя отмазка железная – ты маленький был! А ты знаешь, что такое в шестнадцать лет ложиться под мужика? Потому что кушать охота! Потому что маме лекарства нужны! Не помнишь, как она стонала и прокусывала себе губы, если не вколоть болеутоляющего? Не знаешь, сколько стоила химиотерапия? А можешь себе представить, как это – за ночь «обслужить» пятерых мужиков? Иногда вонючих, иногда откровенных садистов и скотов! Как страшно было маленькой девочке! А выхода не было другого, тебя ведь тоже кормить надо было! А когда дозу вколешь – всё фиолетово. Тебе становится всё равно! А знаешь, сколько эта доза стоит? - она была похожа на гарпию. Ссутуленная, брызжущая слюной, источала злость, откровенную, неприкрытую злость. Меня трясло. Ноги подкашивались. Язык не слушался.

- Что молчишь, умник? Где этот алкаш? Папашка наш где? Его цирроз ещё не доконал? Ему сколько врачи сроку дали? Три месяца? Пол года? Что ты на меня пялишься? Денег дашь? –

Я не мог ничего сказать. Я онемел. Я оказался на другой планете, в другом измерении, в другой реальности. Я не знаю, где я оказался, но здесь моя семья почти умерла.

- Деньги есть? – настойчивый хрипловатый голос сестрички вывел меня из ступора.

- На «ширку» - не дам! – я не стану убийцей своей сестры.

- Ну и пошёл ты! Чистоплюй! - Лена выскочила из квартиры, громко хлопнув дверью.

Я остался посреди коридора один. И только в кухне храпел пьяный отец.

Опустившись на пол, и обхватив голову руками, я думал. Куда я попал, что я сделал неправильно? Что случилось? Мама не погибла в аварии, но умерла от рака. Промучилась адскими болями полтора года. Твою мать! Хотелось рычать от бессилия. Я вспомнил отца на кухне и стеклянные глаза сестрёнки….. Я завыл. Я бродил по квартире, как слепой пёс, побитый злыми мальчишками. И в шкафу нашёл медицинскую карточку покойной мамы…

Подхватив злосчастный ноутбук, выскочил за дверь. Выйдя на улицу, побрел, куда глаза глядят. Бродил по улицам пока не начало сереть. Иногда я обнаруживал слёзы на своих щеках. Я думал. Много думал. Ноги сами вынесли меня к кладбищу. Тут была похоронена мама. Непроизвольно я пошёл по знакомой дорожке к её могилке. Вот и она. Небольшое мраморное надгробие, с фотографией, которая стоит на телевизоре. Год смерти – 1998…. Вместо 1996го, который, как я помню, был тут выгравирован. Значит, время не терпит несоответствий. Не погиб, значит, вскорости умрёшь! Судьба? Случай? Закон природы? Не знаю…. А может законы можно изменить? А может…..?

Сотни мыслей толкались в голове. Недодуманные, недовысказанные, неоформленные….

А кладбище осталось абсолютно таким, каким я его помнил. Да уж, вечное место, всё ему нипочём!

Сидел перед могилой матери, на скамеечке около кустов смородины до тех пор, пока не затекло всё тело. В кармане рубашки нашлись сигареты. Странно, я ведь не курил. Ну и ладно. Сигареты помогли скоротать время, голова кипела, и казалось вот-вот взорвётся. Я напряжённо думал. Стемнело. Прошла половина ночи. Встал, потянувшись затёкшими мышцами. Я сделал выводы, и пришёл к решению. Я знаю, что нужно делать. Точно знаю. И сделаю.

Машинально открыв ноутбук, захожу в сеть и набираю знакомый адресок. Это уже как автомат – проверить, всё ли в порядке. Чёрная траурная страница в белой тоненькой рамочке сообщила мне всего несколько слов: «Даша Васильченко, умерла во время проведения сложнейшей нейрохирургической операции»…. Вот так вот. Такие вот пироги. Всё….

Полуночной дорогой домой не встретилось ни одной живой души. Странно. Хотя….

Упав дома на кровать, жалобно скрипнувшую от такого обращения, заснул мгновенно. Отца дома не было. Ну что же, наверное, так лучше. Слишком много событий, для одного дня. Спать. До утра.

 

Половина следующего дня ушла на раскопки в собственном ноутбуке. Очень осторожно я рассматривал программу со всех сторон. Эту злосчастную программу, изменившую мою жизнь. Не просто изменившую….. Да что там говорить.

Я прекрасно понимал – трогать ничего нельзя. Осторожно копался в составляющих файлах. Странно всё как-то, ничего необычного, размер программки вообще пустячный. Есть только пару неясных файлов. Ну да ничего, разберусь. Но меня поджидал очень неприятный сюрприз.

После запуска программа не выбросила окошко с запросом даты и времени. Дата и время остались теми, что я вводил прошлый раз. Не удалялись и не изменялись. Это разрушило все мои планы. Все мысли и надежды, которые были построены прошлой ночью, просто рухнули. Это было плохо. Да нет, это было катастрофически плохо! Твою мать! Что же делать? Если я сейчас влезу в кодировку программы – есть неплохие шансы, что она не заработает вовсе! А я не понимаю ПРИНЦИПА на котором она основана! Вот, что самое плохое. Чёрт, чёрт, чёрт!!!

Скрипнула входная дверь. Непроизвольно отметил про себя: пол третьего дня. Неуверенная возня в коридоре и невнятное бормотание. Кажется это отец. Я не мог заставить себя выйти к нему, у меня просто не хватало мужества, видеть это существо, бывшее моим отцом.

Но отец сам пришёл в комнату. В дверях показалась его слегка согнутая притяжением и парами спиртного фигура. Он был пьян в стельку. Запах перегара был могуч как летний шторм. Он перемежался с запахом немытого тела и мочи…. Про лицо я не буду говорить ничего. Просто не могу.

Он взглянул в мою сторону, но я сильно сомневаюсь, увидел ли хоть что-то. Остекленевшие глаза в прожилках лопнувших сосудов бесцельно двигались в глазницах. Я хотел отвернуться. Мне было больно, мне было противно, мне хотелось блевать и хотелось плакать…. Отец пошатнулся и плашмя рухнул лицом в пол. Я кинулся к нему. Он лежал, уткнувшись лицом в ковёр. Но дышал ровно и спокойно. Да он просто спал! Перевернув его на спину, я не выдержал. Нервная система имеет свою прочность. Схватив ноутбук и сумку к нему, выскочил из дому. Бредя по улицам города, я вновь погрузился в размышления. Да что это за напасть такая? Вновь и вновь открывая ноут и запуская дьявольскую программу, я убеждался, что не могу изменить дату. После пятого раза я почувствовал, что руки мои опускаются. Захотелось биться головой о стену от бессилья. И просто от обиды.

Лавочка в парке, аллея, по которой ходят люди раз в пол года стали мне местом для невесёлых размышлений. Мыслей в голове не было. Хотелось просто забежать чёрт знает куда. Подальше от этого кошмара, хотелось проснуться, и, вытерев холодный пот, пойти на работу.

Из ближайших кустов наружу выбрался человек. Один взгляд на него утверждал во мнении, что жить ему осталось совсем мало. Крайняя худоба, лихорадочные глаза, оборванная одежда, руки в струпьях и грязи. Серо-жёлтый цвет лица, трясущаяся и пошатывающаяся походка…. И кончик шприца, торчащий из костлявого сжатого кулака. Он зыркнул в мою сторону, и сменил направление движения на противоположное.

Наверное, это было последней каплей. Я вспомнил сестру, а точнее то, что осталось от неё. Нет! Не будет она такой! Никогда! Ни за что! Пока я жив и в здравой памяти! Ноги сами вскочили и понесли меня прочь. В голове ясно и чётко сформировался план действий. И сразу всё встало на свои места. Хм. Так просто? Всего делов-то. Когда решение уже принято, проще становится жить. Нет мыслей сомнения, отравляющих существование. Нет страха. Ничего нет. Мозг, как будто, кто-то вымыл брамспойтом, там было чисто, голо и одна мысль блистала в центре. Есть мысль. Есть идея. Она реальна, осуществима, разумна и не сложна. Значит вперёд….

 

На улице уже стемнело. Тот же парк, такой же забытый его уголок. Сняв с плеча новенькую тяжёлую спортивную сумку, начал готовится. Темнота мешала. Открыть ноутбук, поставить на траву, и вполне хватает освещения. Все приготовления заняли от силы минут сорок. Я был готов. Сумка на плече, всё такая же тяжёлая, в руке ноут. Запуск программы. Кнопка «СТАРТ». И уже знакомый провал в черноту.

Ну, ещё бы, что я ожидал увидеть? Такой же темный и загаженный двор, как и в прошлый раз. Вот только времени нет на всякую мелочь, вроде подобных размышлений. Быстро сориентироваться, где я конкретно. Дом, улица. Так. Ясно. От прошлого «выброса» я в нескольких домах. Вперёд. К дороге.

Выскочив на обочину проспекта и оглянувшись по сторонам, я нашёл, что искал. Вот этот столб, около него старое корявое дерево. Это я хорошо запомнил. Это в моей памяти навсегда останется.

Ожидание убивало. Часы, заблаговременно переведённые на «местное» время показывали, что осталось всего 7 минут. Господи, до чего же человек страшное существо – вот я воспринимаю этот провал во времени уже совершенно нормально. Как будто, так и должно быть. И действовать намереваюсь исходя из этих реалий. Использовать все преимущества внезапного перемещения. Всё…. Вот уже и время. Вот едет мама на велосипеде. А где-то вдали ещё тихо грохочет грузовик.

Стою, опёршись о столб с не горящим фонарём. У самой кромки дороги. Сумка раскрыта, всё аккуратно разложено и приготовлено. Стою спиной, что бы мама невзначай не увидела моего лица, она меня не узнает, но всё же, лучше не надо. Странно всё это, ни руки не трясутся, ни ноги. Никакого мандража в голове. Просто пустота. Как в чёрной дыре. Вытягиваю руки и внимательно на них смотрю….. Норма – не трясутся. Это главное. Чёрт! Тут же ещё один Я должен бродить! Или не должен? Может мироздание не позволит двоим появится в одном месте в одно время? Да плевать! Он всё равно не успеет. Всё. Пора.

Мимо меня проехала мама, поскрипывая педалями велосипеда, а позади, ревел «МАЗ». Разворачиваюсь к нему лицом, одновременно нагибаясь к сумке. Быстрым движением вынимаю тяжёлую хозяйственную цепь, в которую самолично воткнул полтора килограмма 100милиметровых гвоздей. В каждое звено - по десятку в разных направлениях. Грохот грузовика рядом. Почти поравнялся со мной…. Резкий бросок и тяжёлый самодельный снаряд убийства, сделанный сыном, что бы убить свою мать летит под колёса…. Такой длинны гвоздей, не выдержат даже шины «МАЗа». Я успел проконсультироваться. Предусмотрительный….. Стою спиной и успеваю услышать хлопок. Шина. И почти сразу же – скрип и скрежет. Ось трётся о асфальт высекая искры. Машина неуправляема……

И я побежал…. Сумка с ноутбуком больно била по спине. Я нёсся как антилопа от голодного льва. Почему так плохо видно? Чёрт, это слёзы. Я что, ещё могу и плакать? Неужели. Через замызганные дворы и разломанные песочницы, как заправский спринтер, перепрыгивая видимые препятствия и дважды сурово грохнувшись о невидимые. Я бежал. Не знаю сколько. Долго. Глупо. Нельзя бежать от самого себя. Нет, бежать можно, а вот сбежать…. Всё. Остановка. Только сейчас понимаю, как тяжело дышу, изо рта с сипом и комками слизи вылетает горячее дыхание. Во рту пересохло, кололо в обоих боках. Тряслись руки и ноги как у паралитика. А в голове…. Ничего там не было. Просто пустота. Что может быть в голове у человека, собственноручно запланировавшего и осуществившего хладнокровное убийство собственной матери? Да и человек ли он вообще? Пусто в голове, пусто в груди. Я сам вынул своё сердце и сам его сжёг. Я сам принял решение и его выполнил. Я в ответе, и придёт время – отвечу. Но не будет моя мама умирать от боли полтора года. Не будет моя сестричка искать деньги на дозу, пока однажды не вколет себе какую-то откровенную гадость, и её найдут мёртвой в подворотне! Не будет отец медленно умирать от цирроза и валяться пьяным и обмоченным посреди улицы! Никто не будет! Никогда! Пусть лучше меня НЕ БУДЕТ!

Я продолжал брести этими старыми дворами. Это не город – это лабиринт Минотавра, какой-то! Дыхание практически вошло в норму. Руки хоть и тряслись, но всё-таки я смог прикурить сигарету. Выдыхая горьковатый дым, я брёл воль длинного дома. О! Тут около одно из подъездов лампочка горит! Небывало дело. В эти то времена! Лампочки тогда выкручивались отовсюду.

Остановившись в двух подъездах от света, я продолжал курить сидя на бордюре. Не хотелось идти к свету. Не знаю почему, но не хотелось. Мазнув поверх меня фарами к освещенному подъезду, подкатила машина. Хорошая, мотор тихо работает. Открылись две двери. С места водителя вышел высокий широкоплечий человек, подошёл ко второй открытой двери нагнулся и, взяв две объемные сумки, выпрямился. Из второй двери плавно вышла высокая женщина. Я невольно залюбовался совершенной фигурой.

Тёмная тень выросла в темноте палисадника. Секунду, и она около машины. Короткий взмах, глухой удар и мужик с сумками, так и не успевший обернуться, валится на асфальт. Я вскакиваю, уже не думая ни о чём. Ещё две фигуры появляются из темноты с другой стороны автомобиля. Женщина вскрикивает. Но коротким, умелым ударом фигура бьёт её по лицу, и она замолкает, схватившись за разбитые губы, оседает на колени. Просто и аккуратно ложу сумку с ноутом в кусты и начинаю тихо, осторожно, на носочках бежать к месту событий.

Внезапно из уже открытой двери выскакивает кто-то совсем маленький. Твою мать! Девчонка, лет шести-семи! Кидается к маме. Фигура нагибается над мужчиной. И тут малышка бросается на фигуру. Короткий удар ногой, не сильный, но много ли нужно ребёнку, отбрасывает её на пару метров. Мать бросается к ней.

Всё. Максимальную скорость набираю в три шага. Я маленький, но недостаток веса можно компенсировать высокой скоростью. Ребята, нельзя, никогда в жизни, ни при каких обстоятельствах нельзя бить девочек-девушек-женщин! НИКОГДА! Убивать – иногда можно, но бить – нельзя!

Самое смешное – я ни разу в жизни не дрался на улицах. Меня никогда не били. Я был маленький и щуплый, поэтому очень хитрый, и всегда из всех ситуаций выходил без проигрыша для себя. Ну, всё, Илюха – боевое крещение!

На максимальной скорости пробегаю мимо первой фигуры. Которая девочку била. Они меня не видят – они на свету, я из темноты. Мёртвая хватка за воротник сзади двумя руками и круговое движение вокруг себя, помноженное на мою скорость. Фигура, крутнувшись вокруг меня, как тряпочная кукла, улетает, выламывая хлипкий заборчик палисадника. Эх! Пять лет айкидо, чёрный пояс первого дана. А практики-то не хватает! Только спарринги.

Новая фигура прыжком оказывается около меня. Уход влево под удар. И снизу сгибом ладони в горло. На тренировках только обозначаешь, а тут можно бить в полную силу. Что-то противно хрустит, и фигура оседает слегка хрюкнув. Мгновенно разворачиваюсь и вовремя – третий около меня. Низко пригибаюсь – неудобно атаковать, когда противник ниже твоего пояса. Вот тебе и преимущество маленького роста. Что-то блеснуло в руке. Да плевать я хотел! Быстрое движение руки с куском отточенной стали. Верчусь вокруг себя, пропускаю удар мимо, лишь скользнуло по рёбрам. Захват сзади за подбородок и опрокидывание. Равновесие ему удержать практически невозможно. Чёрная фигура заваливается на спину. Я успеваю приземлиться сверху, локоть попадает в печень. И тут же бью со всей силы в чёрное лицо кулаком. От души. Рука заныла. Фигура задёргала руками.

- Что, сука! Не нравится? А детей бить – нравится? А женщину по лицу? Никогда. Не бей. Женщин. И. Детей. - Бью, не чувствуя своих кулаков. Почему у него чёрное лицо? Он уже не шевелится. На нём маска! И снова бью. Никогда не обижай женщин! Слышишь? НИКОГДА! Или не слышишь?

Шорох, звук сильного удара и стук падающего тела за спиной отвлёк меня от занятия по урокам морали и общественного поведения. Внезапно, неведомая сила подняла меня вверх и поставила на ноги. Я смотрел в глаза тому мужику, теперь уже стоящего без сумок, которого вырубили первым. А в голове постепенно останавливался маховик ненависти, закрученный самим собой пол часа назад на проспекте. Ненависти к самому себе. И вот попались тут эти…. Под горячую руку…

.

Я узнал этого человека и понял, почему он быстро очухался. Это был Саша. Саша-Жук, как его все знали в городе. Скарабеев Александр. Чемпион мира по кик-боксингу в тяжёлом весе. Сколько нокдаунов он перенёс за свою карьеру? Ему не привыкать получать по голове. Получил серьёзную травму и ушёл из спорта. Торговал на рынке, челночил. В то время выживали, каждый, кто как мог. Начало девяностых. А когда к нему заявились несколько крепких ребят и предложили «крышу» - спустил с лестницы, предварительно сломав пару челюстей и полтора десятка рёбер.

Основал свою «контору». Набрал два десятка спортсменов и охранял рынки. Никто не смел совать нос на рынок к Жуку. Это знали все. Иногда, правда, появлялись «гастролёры». Хм…. Милиция туда никогда не вмешивалась. А зачем – Жук делал их работу.

Он наверняка был бандитом. Но никогда я не слышал ни от кого плохого слова о нём. К нему шли, когда нужна была помощь. И Жук помогал практически всегда. Наверняка ему приходилось убивать, но хотелось верить, что это происходило только тогда, когда иного выхода не было. Он был кумиром нас, мальчишек. Всегда здоровался, если здоровались с ним. Правильный был мужик. Пол города собралось на кладбище, когда его хоронили. Ну что ж, Жук. Я был твоим поклонником, но не смог стать большим и сильным как ты. Стал маленьким, жилистым и …. убийцей. Есть у меня подарок для тебя.

- Саша, послушай меня. Меня не волнует, кто были эти люди. Просто послушай меня внимательно и не перебивай, если хочешь жить. Через два года, 4 февраля 1998 года тебя вместе с твоими ребятами расстреляют на заправке, около центрального рынка, на которой вы обычно заправляетесь. Хочешь, верь, хочешь, нет. Мне всё равно. Я знаю. Просто знаю это. - Голос был не похож на мой. Сиплый и тихий. Я его не узнавал. Жук даже опешил.

- Откуда ты знаешь? – его голос тоже охрип. Хотя может, он всегда так разговаривал?

- Я из тех мест, где давно всё известно…. Просто поверь. А вообще делай с этой информацией, что хочешь. Сделай доброе дело – включи фары. Я там дальше одну вещь оставил. Найти нужно, а там темно. –

Немного ошалевший от схватки и моих слов Жук сел за руль и включил фары на дальний свет. Лучи били далеко. Ничего – найду ноут, и домой.

- Спасибо вам большое. – Высокая красивая женщина. И даже разбитая губа не смогла испортить её безупречных черт губ, бровей, носа.

- Не за что, они были не правы. Нельзя. –

- Дядя, а тебя как зовут? – любопытный голосок из-под руки мамы. Я повернулся. Хм. Вот ведь девчонка! Ни намёка на слёзы! Присев к ней протягиваю руку.

- Илья. –

- А меня Катя – детская, тёплая ручонка легла в мою окровавленную ладонь. Ой! Испачкаю! А молодец малышка – не испугалась. Вся в папку.

Поднялся и, махнув пару раз малышке, пошёл к ноутбуку. В спину били два копья света. Подняв сумку и прикрыв глаза, глянул в сторону Жука и семейства. Махнул, прощаясь, и вдавил кнопку «ВОЗВРАТ».

 

Непроизвольно закрываю глаза. Ничего страшного при переносе в моё исконное время не происходило, просто было страшновато осознавать само перемещение, как таковое. Только было, собравшись открыть глаза, я остановился. В нос ударил незнакомый запах. Пот, какая то вонь, неопределённого рода, старые носки, что ли? Где это я?

Руки. Не мои руки. На моих руках никогда не было сбитых до состояния камня костяшек. Я знаю, что бы такого добиться, что бы все костяшки выстроились в ровную линию, при этом, приобретая жёсткость которой хватает для пролома черепа, без ущерба для самого себя, нужно набивать кулаки не один месяц, и не просто о «грушу» - о дерево, о бетон… На предплечье правой руки красовалась татуировка. Никогда у меня не было такого! Хотя не буду спорить – красивая. Двухцветный, чёрно-зелёный крокодил, бесконтурный, только на тенях и полутенях. Слегка приоткрыв пасть, ползёт к кисти. Хороший мастер делал. Но я не помню, когда и кто это сделал.

Я набрался смелости и поднял глаза выше. Мозг не сразу смог разобраться, где он находится. Нет, находится он в моём черепе, это естественно. А вот где оказалось тело….

Смешно и немного грустно, но оказался я в камере. Да, да. В обыкновенной камере, рассчитанной на полтора десятка зеков. Странно, но страшно мне не было. Вот и всё, Илья Владимирович. Отвечать нужно за содеянное. Стало даже интересно, за что я здесь сижу! Спросить у сокамерников? Нормальные, в общем-то, лица, ни одного мультяшного уголовника. Да, есть парочка откровенно хамовитых и нагловатых парней. Такое читается сразу. Не нужно быть судьёй, психологом или опером. Один мужичёк в годах, лет уж под 60, с лысиной обрамлённой седыми редкими волосами, и хитрыми глазами, наводящими на мысли о монголо-татарском иге. Хм. И что теперь? Я ведь даже не знаю, как кого тут зовут. Вот уж да, вот уж ситуация.

На мне были старые, с лампасами, какие носили в девяностых годах, спортивные шаровары и заношенная, но чистая футболка. Это радовало – простенько, но чистенько. Зыркнув по сторонам исподлобья я решал, с кого начинать расспросы? Надо же свою новую биографию разведать! Ноутбука никакого, естественно, не было и в помине. Честно? Я даже где-то был этому рад. Не будет нового соблазна нажать кнопку и попытаться всё изменить. Уже наизменял достаточно. Поменял солидный офис, на весьма сомнительную камеру.

Скрежет ключей в массивной двери отвлёк меня от мыслей. В открытую дверь просунулась физиономия в милицейской фуражке и усах, едва ли немного уже самой двери. Физия улыбнулась, усы разъехались в разные стороны, стало видно капитанские погоны.

- Клестов, давай манатки собирай, через пол часа, чтобы готов был. Не успеешь собраться – оставлю на второй год! – Хлопнула дверь, за ней гоготнула капитанская усатая морда. Я немного опешил. Это что – выпускают? Значит, я год отсидел? Не так уж много, что же я натворил-то?

- Чего, Зелёный, домой? К маме? Она, небось, уже пирожков напекла и водку в холодильнике держит к твоему приходу? – Естественно, ехидный голос принадлежал одному из обладателей наглой рожи, которого я отметил сразу. Мне даже не хотелось сердиться. Мне было нечем. У меня нет сердца. У меня даже в мозгу одни ледышки. Как бы невзначай встаю из-за грубого стола крытого старенькой, местами порезанной клеёнкой. Достаю сигареты и прошу жестом спички. Пожилой мужик с хитрыми глазами подаёт мне коробок.

В следующий момент коробок летит в лица наглому. Я лечу следом. Старый приём, но срабатывает всегда – кидаешь в лицо мелкий предмет, человек инстинктивно закрывается, и есть пол секунды на удар. Мой удар пришёлся в живот. Каменным кулаком. Наглый сложился пополам, но упасть я ему не дал. Схватив ладонью за лицо, опрокидываю его на спину, на холодный бетон пола. Какое сопротивление? Ему сейчас вдохнуть – проблема.

 

- Слушай внимательно, сявка, ещё раз из твоего поганого рта выскочит хоть одно упоминание о моей матери – прижмурю на месте. Доступно излагаю? – а в душе пустота, нет ни злости, не тумана перед глазами. Даже гнева нет. А может, есть, просто он изменился вместе со мной? Переродился, перековался, во что-то страшное. Я стал спокойным и хладнокровным. Я знал, если у этого организма хватит ума что-то «вякнуть» он просто умрёт. Прямо тут. И меня эта мысль не пугала и не внушала отвращения. Да, Илюша, да….. Что же ты наделал с собой то? Ну да ладно, это ничего, главное, что бы с моими всё в порядке было. Вот выйду - и сразу к бате! Ничего, я же железный, выдержу, столько уже выдержал, а всё остальное – мелочи.

Отпустив лицо несчастного, автоматически подошёл к кровати. Или это и есть те самые нары? Организм обладает своей собственной памятью. Доверюсь ему, сознание ничего не знает об этой жизни. Может подсознание что-то помнит….

 

Захлопнулась дверь за ушедшим из камеры невысоким белобрысым парнем, с ледяными глазами. Пожилой мужчина присел на край кровати к пострадавшему наглецу, всё ещё лежавшему в позе зародыша, разогнуться он пока не мог.

 

- Пупс, ты вот с виду здоровый, а дурак дураком. Ты чего Зелёного трогал? Чего болтало своё распустил? Ты соображаешь, что смотрящему говоришь? Или тебя не предупреждали, чего нельзя Зелёному говорить? Он ещё добрый, я бы тебя на его месте в парашу головой пару раз окунул бы. –

- Бека, я же в шутку… - тихо произнёс Пупс

- Пупс, ты знаешь, за что Зелёный сидел? Не знаешь. Знаешь, за что его Реваз после себя смотрящим оставил, хоть и молодой он совсем? Не знаешь. Этому мальчишке дали восемь лет за убийство при самообороне. Он домой пришёл, а муж сестры его, наркоман-системщик с дружками, в это время дома деньги на дозу искали. Жену малость избили, когда она что-то возражать пыталась. А Зелёный в это время домой значит и заявился. Что там было – никто не знает в точности. Только из троих «гостей» двое померли – зять, и корешок его. Третий выжил. Так вот, у зятя ножка от стула в глазу торчала, когда его нашли, у второго череп проломлен был, экспертиза показала, что кулаком. Но и Зелёному досталось – два проникающих ножевых ранения. А когда уже к нам попал, его «кум» к беспредельщикам в камеру определил, что-то они с «кумом» сразу не поделили. Что там было – тоже точно никто не знает. Только быстренько этих ребят от нас отправили на другую зону, а за мальца вступился кто-то очень влиятельный. Возможно и Реваз. Он видимо знал, что в той камере происходило, и когда уходил, Зелёного временно вместо себя оставил. Сказав: «Человек не наш, не вор, но человек правильный, хорошо всё будет». Так и остался Зелёный и.о. смотрящего, на пол года, он ведь не законник, не мог стать полноправным старшим. А Реваз человек умный, мудрый, плохого не скажет. –

- Так что я сказал то? –

- А то, Пупс, что с матерью Зелёного беда какая-то приключилась, неясного много, точно никто не знает, но на эту тему с ним лучше не разговаривать. –

- Прям одни сплошные легенды вокруг сопляка, «никто не знает», «неясного много» – Пупс, осмелел. Зелёного в камере не было. Внезапно у его горла оказалась очень острая заточка.

- Родной, - ласковый взгляд хитрых глаз Бекира не сулил ничего хорошего – я тебя последний раз предупреждаю, прикуси язык, а то невольно можешь утром без него проснуться….-

 

Через час я стоял перед воротами колонии. Или тюрьмы – не очень я в этой специфике разбираюсь. Не было у меня чувств арестанта из кино – я не запрокидывал голову к солнцу, не улыбался во весь рот, радуясь свободе. Я ведь не сидел. Точнее сидел, но не совсем я. Тьфу! Запутался. Ладно. Всё! Не хочу об этом даже думать, разберусь после. Сейчас своих найти надо бы.

Из припаркованной на другой стороне улицы машины, чёрной, дорогой, с тонированными стёклами, вышел человек. До него было метров сорок. Но уже отсюда я видел, что идёт он ко мне, и я узнал его.

- Так вот ты какой. Хоть рассмотреть тебя. Повзрослел, весь из углов стал. – Голос Жука смотрящего на меня немного сверху был спокоен и размерен. Ну а как ещё может говорить человек, которому удалось избежать покушения. Который ездит на автомобиле за много тысяч долларов и одевается в костюмы равные по цене практически половине его автомобиля. Ну, раз тут стоит – значит, не убили его, это же логично!

- Жук, что тебе от меня нужно? – я не хамил, не грубил. Я почувствовал, что очень и очень устал.

Слегка склонив голову, улыбнувшись просто, по-домашнему, такую улыбку не сыграешь, Жук сказал:

- Давай не ерепенься, поехали домой.-

 

Заброшенная стройка на окраине города около прямой как стрела объездной автострады. Кто тут дом десятиэтажный строить придумал? Удавить бы этого архитектора. Чёрт, сыровато как-то, ветер противный, одно слово – осень.

Пол года назад я вышел из тюрьмы. Просидел я там, как оказалось не год, а целых пять. Узнал все подробности от Жука. Не было страшно. Не было больно. Это всё уже в прошлом.

Раскрыв ноутбук заелозил пальцем по тачпеду. Нет, это не ТОТ ноутбук. Это другой, новый, навороченный до невозможности, и блок GPRS, и модуль GSM. Раскрыв окошко с картой GPRS, я смотрел на светящуюся точку, двигавшуюся по схематичным улочкам. Ну что же, всё в порядке. Всё, как и запланировано. Открываю новое окно. Окно связи через GSM модем. Есть. Связь есть. Доступ? Сейчас будет. Так. Так. Нет, так не пойдёт, по этому пути команды идут долго, всё равно, что операция на глазах через задний проход. Ага, вот так вот проще.

Темнота за пустым проёмом окна и противный моросящий дождь делали картину несколько сюрреалистичной. Блёклый отсвет ноутбука на лице в средине заброшенного дома – не вяжется.

Ну что же, осталось всего пара минут. Сейчас его машина выедет на прямой участок трассы проходящей около заброшенной десятиэтажки. А потом она потеряет управление, не будет слушаться руля и не реагировать на команды с водительского терминала. Хорошая штука современные автомобили – полный компьютерный контроль, полноценный автопилот, много всякого другого. И всего один простенький мобильный телефончик, немного модифицированный мной, и аккуратно установленный на одной из СТО. Связь, вход в систему и машина под полным моим контролем.

Мимо дома пролетела, ревя двигателем итальянская, красная, красивая до безумия машина. Извини, автомобиль, я не хотел, но так получается, ты заслужил другого хозяина. Извини.

А хозяин в этот момент не может понять, почему увеличивается скорость? Почему не срабатывают тормоза? Почему зажёгся дальний свет? Потому, что ты всё должен увидеть своими глазами. Подушки безопасности медленно вылезли из своих гнёзд, пошипели и сдулись. Всё меньше и меньше шансов на выживание. На спидометре уже 260 км/ч, а впереди виднеется резкий поворот и забытые неизвестно каким прорабом и так и не украденные никем плиты. И ты летишь прямо в них. Перед тобой извиняться не буду – не заслужил.

В нескольких километрах впереди слышен удар. Хм. Я выключаю ноутбук и закрываю его. Только что я убил ещё одного человека. Ну что же, так получилось. Око за око. Я не смог спасти сестричку, которую ты сбил на пешеходном переходе. Я так никогда и не увижу своего племянника, Владлена. Он ведь вместе с мамой переходил дорогу. Я тогда сидел.

Я никогда не видел твоего лица. Не скажу, что тут ничего личного, как раз тут всё только личное. У тебя нет детей, жена-фотомодель особо горевать не будет. Родителей твоих жалко. А в остальном…. Мне не жалко никого. Мне не жалко даже самого себя.

А отец всё-таки спился. А я в это время сидел. И не мог ему помочь. И ушлые ребятки отобрали у пьяницы последнюю ценность – квартиру. Хорошо, что хоть не убили. Хотя, наверное, лучше бы убили его сразу. Вчера папа умер в больничке, цирроз всё-таки его доконал. А риэлторская контора, к которой отошла наша квартира, оказалась твоей собственностью. Видишь, какое стечение обстоятельств. Снова ты на моём пути. На пути моей семьи. Решил заменить тот самосвал?

А я тебя даже не знаю. Я тебя никогда не видел. Я знаю только то, что ты убил мою семью. И я остался один. Вот только это я начал её убивать. Я не прячусь от этого. И теперь я остался один. Наверное, это кара за грехи. Я хотел сделать как лучше, но не смог. И мне надо одному прожить жизни за всех. За маму, за отца, за красавицу-сестру и малыша Влада. За всех.

Мелодия мобильного в кармане выдернула меня из мрака собственного сознания.

- Да? – отвечаю, не глядя на дисплей.

- Илюша, ну где ты пропадаешь? Ты же знаешь – нас отец с мамой сегодня в гости ждут! –

- Катюшка, я скоро буду, котёнок ты мой, ты же знаешь – я не позволю себе опоздать к бате на торжественный ужин!- Катя, Котёнок мой. Единственное, что осталось в этой жизни светлого. Кто меня ещё тут держит. Господи, когда мы к Жуку домой приехали впервые, эта сероглазая красавица первое что сказала: «Ты где так долго пропадал?». Я даже не сразу вспомнил ту маленькую девочку, из-за которой, давным-давно я кинулся в драку и спас её отца. А Жук только улыбался и говорил, что кроме меня своё сокровище никому больше не отдаст, и что бы забирал немедленно, потому как все уши уже прожужжала.

Так вот. Такие вот дела. Сегодня Жук узнает, что скоро станет моим тестем, а чуть позже простым дедом. Я думаю, он уже обо всём и сам догадался.

Я только не могу понять одного – как Катька меня может любить? Я же страшный человек, я убил за свою жизнь уже четверых, и у меня не трясутся руки, не ноет сердце. И всего через несколько часов я буду пить хорошее вино в хорошей компании, после чего поеду домой и буду заниматься любовью с самой прекрасной женщиной в мире. Буду жить.

Уже подходя к дому, в котором была наша с Катей квартира, ловлю себя на мысли, что дотошно вспоминаю ту самую программу. Перебираю в голове файлы, которые помнил, вспоминал, все, что удавалось вытрясти из моего странного мозга…. Ладно, завтра на досуге займусь.

А девочка, Даша Васильченко, никогда не болела, ей никогда не требовалась сложнейшая нейрохирургическая операция, и всё у неё в этой жизни сложилось хорошо.

 

Интернет вошёл в нашу жизнь не так давно – всего пару десятилетий тому назад. Но за столь короткое время он стал практически параллельным миром. В нем пропадают и старики и молодёжь. Знакомятся, женятся, разводятся, работают, умирают. У них свой язык, иногда совершенно непонятный непосвящённому. Свои тайны и трагедии. Субкультура Интернета разнообразна, и уже можно даже говорить о формировании нового фольклорного раздела – Интернет-фольклор.

То, что мы видим выше – один из примеров Интернет - легенд. Вы получаете по почте письмо от несуществующего абонента с выше написанным текстом. Так же в письме прилагается инсталляционная версия некой программы. Устанавливаете её на собственный компьютер. После запуска программы она предлагает вам ввести время и дату. Вы нажимаете «СТАРТ», после чего программа ссылается на некий адрес в глобальной сети, откуда надо скачать обновление, без которого программа не функционирует. Беда в том, что адрес, на который ссылается программа, никогда не существовал в принципе!

 

Добров Дэн 13 октября, пятница, 2006 г.