Франциска унесла эту видеокасету из их общего с Христианом дома, чтобы выбросить в мусорный ящик. Однако она ее не выбросила. Невозможно объяснить, что ее тогда остановило, для этого понадобился бы психолог. Кассета пролежала несколько дней в сумке, а потом заняла постоянное место в стенном шкафу, на самом дне ящика в ее новой квартире. Франциска с тех пор к ней не прикасалась, но помнила, что она там лежит.

Она не забыла и, сказанных впервые, обидных слов Христиана. «Ты так и не научилась за всю жизнь пользоваться с умом тем, что дала тебе матушка – природа. Ты в постели, как бесчувственное бревно. Тебе очень полезно почаще смотреть подобные фильмы. Войдешь во вкус… Детали лови, главное, жена, детали …Смотри, что вытворяют…».

Христиан смеялся, он снова включил видеомагнитофон и уставился на экран с подчеркнутым вниманием. Рот приоткрыт, глаза блестят…Он предлагал Франциске смотреть вместе с ним порно, крутое порно, полное всевозможных извращений. Похоже он откровенно издевался над ней. Франциска хотела закричать, достучаться… Она любила мужа…Она всегда думала, что им хорошо вместе. Ей хотелось объяснить Христиану: по ее мнению, любовь не нуждается в изучении искусственных поз, но слова так и не слетели с ее языка. Звучала громкая сопровождающая фильм музыка и неслись ритмичные удары тел… вздохи и стоны. Только ритм и стоны… Конечно Франциска и раньше видела порнофильмы. Еще будучи школьницей она брала их, под большим секретом от родителей, у старшей подруги. Было любопытно смотреть на, неизвестные ей тогда, отношения мужчин и женщин, но она их не переносила на себя. Видела игру, которая не затрагивала ее женского начала. Показная страсть, деланные позы, за показ которых платят деньги. В общем при просмотре этих фильмов с ней не происходило ничего особенного. Франциска верила в любовь и ждала встречи с ней. Со своими знакомыми мужчинами предпочитала естественные отношения, а когда вышла замуж, то вполне искренне считала: в их любви с Христианом, в их половой близости все даже лучше, чем она могла мечтать. Уверенная в своем счастье, Франциска упустила изменения, происшедшие с мужем. Она даже не знает, когда Христиан стал приносить в дом порнокассеты. И с удивлением отметила, что их уже собралась целая видеотека.

«Ну что, заводит? Признайся! Ведь здорово?Классно?» - спрашивал Христиан.

Она могла бы ответить, что ее всегда «заводила» и возбуждала только их близость.Она любила засыпать на лече Христиана. Однако перемотать их отношения на начало, как видеокассету, было невозможно. Франциска уже понимала, что ее откровения не нужны мужу. Приходилось многое переоценить и признать: скорее всего все годы супружества она прожила с иллюзией о их горячей взаимной любви. Только иллюзией…И все равно она не хотела бы быть на месте той женщины на экране, которая старательно разыгывала наслаждение от совокупления с тремя мужчинами одновременно. Франциске даже было ее жаль… Так зарабатывать деньги очевидно нелегко. Тот еще труд…Возможно у актрисы трудные обстоятельства и непростая личная жизнь, отличная от экранной. Однако надо было думать не о ней, а о себе: ведь рушилась именно ее устоявшаяся размеренная семейная жизнь. Прошлое было не вернуть, но Франциска не спешила с вынесением окончательного приговора ее любви. Она не могла на это решиться. Никак не могла и не хотела.

Ей не хотелось расставаться с Христианом. Не хотелось думать о разводе. Она стала копаться в себе, выискивая недостатки. Искала свою вину. Франциска обвиняла себя в неумении доказать любовь, вот, скорее всего, в чем была причина улечения Христиана киношными любовными страстями. Она пыталась понять мужа, и в его отсутствие стала включать кассеты из его коллекции, чтобы уловить, чего же именно ей, как женщине, не дано. Франциске очень хотелось это узнать… Бесспристрастно во всем разобраться, внушая себе, что эти фильмы, поскольку их постоянно снимают и продают, можно рассматривать как учебное пособие. Возможно получится оживить их супружеские отношения и все еще будет хорошо.Все наладится… Их секс…Секс. В любом возрасте он составляет основу человеческих отношений. Франциска пристально всматривалась в обесчувствленные и обессмысленные движения сплетающихся на экране тел, пытаясь представить себя на месте героинь. Она надеялась и верила. Она еще не разлюбила Христиана.

А потом все резко оборвалось. Внезапно и безвозвратно.

Однажды Франциска поставила для просмотра очередную, выбранную из коллекции мужа наугад, кассету и похолодела… На экране, вместо незнакомых актеров, она увидела родное лицо. Родные губы , растянутые в улыбку. В это было невозможно поверить… Похотливые сексуальные движения совершал ее муж и совсем юная особа. Худая девчонка…На лице Христиана была улыбка блаженства, которую ей никогда не приходилось наблюдать. Все происходило гораздо реальнее, чем в предыдущих фильмах.

Перед глазами Франциски поплыли круги, сердце сдавила резкая боль. Она едва не лишилась чувств от стыда, отвращения и ненависти, охвативших ее одновременно. Что это? Разве такое возможно? Ведь это гадко! Отвратительно! Страшная гадость, ведь девчонке не больше пятнадцати лет и у нее какие-то странные, почти не мигающие, глаза: ее худое тело дергается безо всяких чувств. Она подчиняется мужчине, как.будто выполняя разученные телодвижения. Кто ее им научил? В сочетании, с уже обрюзшим телом немолодого Христиана, юное тело девчонки выглядело нелепо и непристойно. Нет, Христиан был более непристоен.Как могла придти в голову мысль снимать это действо? Откуда взялось желание выставить на обозрение позорную и преступную близость?

Ответить на ее вопросы было некому. Да она и не собиралась их никому задавать. Франциске было очень плохо и она не знала как ей дальше жить с этим открытием. Внезапно она почувствовала себя очень постаревшей. Еще не оправившись от шока, Франциска уже понимала, что больше не может оставаться в этом доме, где, как она думала раньше, была счастлива. Бежать. … Немедленно бежать…До, пораженного увиденным, сознания Франциски не сразу дошло еще одно кощунство: для записи своих любовных сцен Христиан, в качестве музыкального фона, использовал ее любимую музыку. Христиан уже бился в оргазме. Франциска остановила запись, вынула видеокассету и сунула ее в сумку.

Последующие несколько месяцев она прожила, словно в горячке, не отвечала на звонки Христиана и спасалась только работой. Работы становилось все больше, она ее искала. Среди людей Франциске было легче, она нуждалась в общении с чужими людьми, чтобы хотя бы немного забыться.

И вот теперь, спустя довольно длительное время, у нее опять произошло что-то наподобие взрыва в голове. Франциска почувствовала это, когда увидела по телевизору фотографию погибшей школьницы, которая покончила с собой, как говорилось, в результате наркотической зависимости. Опасно подскочило давление. Сдавленные виски нестерпимо болели. Сначала Франциска подумала, что уже где-то видела это лицо. При ее журналистской профессии такое ощущение возникает довольно часто. «Эти глаза, большие, но как будто лишенные выражения… Где же я их видела?» Но когда вдруг она их вспомнила, то бросилась в спальню, чтобы достать кассету со дна вещевого ящика. Неужели? Руки дрожали, нужные кнопки никак не нажимались… Но вот, наконец, появилось изображение. Все. Никакого сомнения. Покончившая собой школьница была сексуальной напарницей ее убитого мужа. Теперь имело объяснение поразившее Франциску странное выражение лица девушки. Очевидно во время съемки она тоже была в наркотическом состоянии.

Франциска не знала, что ей следует делать со своим открытием. Позвонить в полицию? Но оба действующих лица уже мертвы. Какой теперь в этом толк? И к тому же раскроется тщательно скрываемая Франциской тайна их внезапного развода с Христианом. Возникнет нездоровый интерес к ее особе, начнутся пересуды, ее станут жалеть… Нет. К черту… Она слишком настрадалась и никому не обязана сообщать о том, что ей стало известно. Горько признать: ее некогда горячо любимый муж был подонком и его убийство вполне логично. А что если именно эта девушка его и убила? Вполне возможно ей было за что ему отомстить. Конечно она могла быть не одна. В газетах писали о каких-то странностях, связанных с убийством Христиана. И если у погибшей был пособник в преступлении, то пусть он гуляет на свободе. Во всяком случае Франциске вовсе не за чем добиваться над ним расправы. Лично ей он не враг.

Франциска вспомнила свою недавнюю командировку в город Пфорцхайм. Она туда поехала, чтобы написать о творчестве Бернарда Киммеля, преступника, уже более двадцати лет отбывающего в этом городе наказание за убийство полицейского. На Франциску картины Киммеля произвели тяжелое впечатление и ей было нелегко выразить его в коротком радиорепортаже. Тюрьма гиблое место, особенно для молодых. Не будет Франциска участвовать в поиске преступников, расправившихся с ее бывшим мужем. Может быть ей самой надо было бы совершить над ним правосудие. Духа не хватило. Очевидно у нее напрочь отсутствует Y-хромосома, которая присутствует у сильных людей. Сильных и агрессивных, идущих напролом к цели, и не прощающих обиды.

Франциска считала себя слабой личностью: иначе чем можно объяснить то, что со времени разлуки с мужем, она так и не сумела окончательно выкинуть его из головы. То одно всплывает, то другое… Вот и сегодня, стоило только ей приготовить на обед тушеную капусту с копчеными сардельками, как услужливая память тут же подкинула из прошлого: это любимое блюдо Христиана. Он обожал такую еду, и еще любил жаркое с разваренными свиными ножками. До чего он умел аппетитно есть…

Франциска застонала. Ее воспоминания походили на долговременную пытку. Не исключено, что ей придется обратиться к психологу, чтобы от них избавиться. Даже любимая работа, которой она себя сознательно перегружает, не дает возможности полностью забыться. Она до боли прикусила губу. «Хватит. Надо сейчас же выйти из дома, даже несмотря на срочность написания материала о выставке в Кёльне.Успею дописать вечером».

Ее мысли потекли в другом направлении. Она стала припоминать детали увиденного в Кёльне. Выставка под названием «Телесные миры» профессора Хагена будоражила умы многих.

О ней уже немало писали, и мнения журналистов резко расходились. При обилии публикаций, Франциске требовалось найти свой подход к изложению увиденного, но пока у нее ничего особо интересного не получалось. Она дала волю жалости к тем неизвестным, которые не так давно были живыми думающими и переживающими различные страсти людьми, по воле профессора ставшие экспонатами с развороченными внутренностями. Ее передернуло от ужасного предположения, что одним из них мог бы стать Христиан. Франциска не разделяла гордости профессора Хагена, который считал себя не только паталогоанатомом, но и художником. Консервируя мертвые человеческие тела более тысячи часов в специальных растворах, он добивался пугающего сходства с живой плотью. Его уж точно не интересовала предшествующая смерти жизнь этих людей. Чей-то оголенный препарированный мозг возможно думал при жизни о возвышенном, мечтал и страдал… Этиленгликоль профессора Хагена сохранил его в натуральном виде для обозрения зевакам. Возникающие эмоции от этого необычного зрелища настолько сильны, что забивают остальные чувства. Ужас! Восторг! Жизнь и смерть напоказ! Может быть так и начать статью?

Франциска медленно брела к заливу. Это было ее любимое место для прогулок, после того как она сняла в этом районе квартиру. Она прислушивалась к мелодичному плеску волн, набегавших на причаленные лодки и неровный берег. Неподалеку раскачивался небольшой одинокий парусник с голубой полоской по борту. У них с Христианом когда-то был похожий. Христиан с ним ловко управлялся. Интересно где он сейчас? Франциска не проявила никакого интереса к оставшемуся от покойного мужа имуществу, удивив своим безразличием адвоката. Он не мог знать: любое напоминание о бывшем было для нее болезненным. Франциска подняла голову. Большая чайка, громко вскрикнув, низко пролетела над ней.

«Теперь мне уже не узнать когда Христиан вступил на путь притворства и стал жить двойной жизнью». Франциска не умела притворяться и не улавливала этого в других.

- Простите за беспокойство, но вы настолько погружены в свои мысли, что не замечаете: я уже несколько минут стою рядом. У вас такой печальный вид, - хочется придти на помощь. Случилось что-нибудь непоправимое?

Франциска повернулась. С ней заговорил немолодой, сильно загорелый мужчина. Очевидно от скуки ищущий общения. Но Франциска не собиралась его развлекать и, безусловно, стоило ему прямо об этом сообщить.

- У меня все в порядке. Мне необходимо кое-что обдумать. И не хотелось бы, чтобы мне мешали. «Несколько невежливо зато понятно».

- Это место прекрасно подходит для размышлений. Идеальное место для людей, ищущих одиночества. Меня тоже сюда тянет, когда требуется поразмыслить. Я вас понимаю. Разрешите представиться: доктор Хельмут Бринер, врач -психиатр.

- Франциска Беер, - ответила , как будто подчинившись неведомому приказу. Она не была подвержена мистике, но столь странное совпадение с ее сегодняшними мыслями о человеке подобной профессии ни могло не удивить. Франциска улыбнулась. Нет, она еще не сошла с ума. Врач очевидно принял ее улыбку на свой счет и широко улыбнулся в ответ.

- Мне уже пора идти, - заторопилась Франциска. Случайно столкнувшись с врачом –психиатром она поняла, что еще ни перед кем не готова выворачивать душу. Не готова подвергать анализу свои, пусть и довольно сумбурные, мысли.

«А о выставке я могу написать то, что думаю. Доктор Хаген не имеет морального права делать из людей, пусть даже мертвых, макеты для демонстрации своих талантов. И даже научные образцы, выставляя их для любопытного разглядывания случайной публикой. Да, в медицинских целях использование внутренностей мертвых людей оправдано, но оно должно происходить для определенного круга в оределенном русле и за закрытыми дверьми. Всякая человеческая личность неповторима и не терпит над собой надругательства, даже после кончины».

Франциска слегка умерила быстрый шаг и отдышалась. Она готова была засесть за работу, отключившись, наконец, от мыслей о Христиане.