- Шёл человек на работу…. Шёл себе, да упал вдруг в сугроб. Вот ведь, как бывает… - Э-э! Смерть – штука такая, не знаешь, где тебя обнимет, прижмёт. - Молодой ведь. Сколько ему? Полтинник-то разменял? - Да вот, в прошлом году отмечали… - А мне утром Вовка звонит, а я спросонья не пойму никак… - Да конечно. Как откажешь-то? Дело такое… Разминаясь и поёживаясь от холодного и влажного ветра, дующего с поля, мужики хлопали дверьми машины. Из багажника доставали лопаты, лом, топор, верёвки – всё необходимое для работы. Взгрустнув, было по дороге, сейчас сменили тему на погоду и природу, задирая головы в небо и делясь своими в ней познаниями. - Ветер нагонит чего-нибудь. - Главное, ты пургу не гони! - Я говорю: снег будет. Тучи вон, смотри, какие тяжёлые. - Снег нам не помеха. Земля была бы пухом! - Сплюнь, придурок! - Да я не себе… Николай, он тесть нашего сослуживца, Серёги, мужиком был тихим и неприметным. Скорее даже одиночкой, по нашим понятиям. Однако никому особо плохого не делал, да и Серёга вроде прихваливал – такого можно и пожалеть. Хотя, об умерших плохого вообще не говорят. Я-то его тоже особенно не знал. Так – здорово-здорово. Жену его немного знал, да двух дочек, на одной из которых наш Серёга и женился лет пять-шесть назад. Нормальная семья. Молодые ещё старики-то: внучке сколько? Годков пять, наверное. Колька сам - работяга, семьянин. Хоть и ростом неказист, да и весом не отличался…. А нам, мелким, да жилистым тоже многое по плечу. Мы же бегать умеем. И где силой не взять, там умишком схитрим. Так вот, какой никакой, а главы семья лишилась. Горе в семье. Своим у нас свои копают. Уже обычай такой. Благо, не город, никто на кладбище не попрёт на обычаи. Это в городе без администрации кладбища ни шага не сделать, да за всё платить надо. А у нас бесплатно, да и Местная Власть на многое глаза закрывает. Порядка, конечно бы хотелось! Вона, как уже всё переплели оградками, кое-где даже не пройти, а где и пусто место осталось. Некоторые себе аж на сто лет вперёд отгородили, мест на пять-шесть. Это значит, чтоб семьёй лежать. Может и правы, по-своему…. Здесь, на опушке, на фоне вековых сосен и берёз…. Благодать-то какая! - Сань, иди вперёд. Тебе Серёга место объяснял? - Да вот, почти с края. Рядом с его отца могилкой. - Иди! Найдёшь тут! Гля, как в этом году позанесло всё снегом, кое-где аж памятники по плечи завалил. Снеговые лопаты-то взяли? – Кузьмич уступил мне дорогу. Мог бы и не уступать. Снег чуть не вровень лежал пышным белым одеялом. Да, февраль постарался, подвалил снега. Пробираться по сугробам было не просто, но я знал приблизительно, где Серёгин отец лежит. Памятник заметный, с художественным портретом. И ёлка там голубая в оградке. Да вон она – под снежными шапками просматривается. Прибыли. Ну и за работу сразу, чего рассусоливать-то? - Может, по стопарику дёрнем, а? Типа, с почином. А? – это Васёк. Ясное дело, вчера откушал лишка, вот и напрашивается похмелиться побыстрее. - Успеем выжрать! Давай хоть до земли доберёмся. Снегом вон… пока похмелись! – Старший, пожалуй, из нас - Петька уже лопатил сугроб большими порциями, раскидывал, куда возможно, разгребал площадку, - оградку пока разбирайте. Вот эту сторону и переднюю. А-то ж завалим землёй…. Да и с гробом подойти как-то надо будет. Все дружно подхватились. Кто за лопаты, кто за оградку. Последняя сделана была разумно, наперёд продумано. Разборная. Всего-то минут через пятнадцать-двадцать уже шуршал на морозце полиэтиленовый пакет с закусем, водочка ласково булькала в пластиковые стаканчики, народ менялся местами – кто пьющий, кто непьющий… - Ну, за почин. И за помин души его… - Давай, не чокаться, вы чего! Э-эх… - Запить бы мне… - Алкаш. Только алкаши запивают. Вон курицу бери, колбасу. Хлебушка возьми… - Да не лезет ничего. - Ага, а водка лезет! - Водка тоже не лезет. Но она сама сливается. - Ну, да. И жевать её не надо… Петро уже наметил место. Пошёл первый слой с зеленой, на удивление, подснежной травой. - Гля, земля-то не промёрзла совсем! Только корка чуть. - Под таким-то одеялом! - Год урожайным будет. Снегу-то сколько! - Урожа-айным! Чего бы понимал…. Ни сорняк, ни вредители не помёрзли. Да весна хлынет дождями – и нету твоего снега. Рыхлый-то какой, глянь! Ни одной оттепели за зиму не было. Вот тебе и будет ура-ажай! - Да не спорьте вы! Лет пять уже урожая-то толком не было. Да и вообще, на нашей глине только урожая и ждать! – кстати, о глине. На штык всего копнули, а уже и глинка появилась. Да, почва в Подмосковье так себе… Сколько ни приходилось участвовать в траурных церемониях, никак не могу отделаться от мысли, что и тебя самого когда-то тоже… Интересно, так же, про погоду и урожай мужики болтать будут? Скорее всего. Скорее всего, и каждый, примеряя на себя чужое горе, внутри мучается, а на виду ищет возможность не приближаться к этой теме близко. Бравадствует. Разве что после третьей стопки полегче будет? Пожалуй. Поразвяжется язык, кровь заиграет в жилах…. И начнут уже мужики помалу умничать, поучать друг друга, дельные советы давать. Незаметно, за закуской, за разговорами ребята уже почти по пояс врылись. Везёт пока нам. Земля мягкая. Пора и мне впрячься. Закусил, покурил. - Серёга, дай-ка, сменю. С тебя чо-то пар повалил. Перегреешься, - Серёга и не прочь, даже улыбается. Уже успел, и запыхаться и устать немного. Крепкий увалень-молчун, лет тридцати пяти. Из крестьян – кровь с молоком! Но земля больше любит борозды, да грядки. Там земля родить готова. А здесь она тяжёлая. Цель её здесь иная, оттого и тяжёлая. Да и тесно уже вдвоём, задницами толкаются, друг другу мешают. - Тёзка, вылазь тоже. Дай-ка развернуться! Э-эх! – влажная темная глина с песочком вперемежку, хрустит на лопате, но на полный штык пускает. Пока неглубоко, и силы свежи, можно и побольше брать. Хватит мОчи откинуть, да плавненько так, через плечо её. Р-раз! И-и-и-р-раз! Пошло-поехало! Главное ритм сдержать и без лишних движений. Будто грядку на огороде, пока задом совсем не упрешься в стенку. Теперь пошла совковая лопатка. Эт потяжелей будет, да и руки уже налились липкой тяжестью. Не хитрю, просто расчётливо беру в пол-лопаты и через плечо опять же. На совковой она уже не комом, а рыхлая. Так что ж её рассыпать-то зря по яме? Чтоб опять загребать и бросать? Не-ет, всё туда, наверх, спокойненько и старательно. Жаловаться не приходится. За тем, насколько ты устал, следят не менее чем две-три пары глаз. Не дадут посрамиться, сами вовремя предложат смену. Это тоже понятно. Из расчёта, а скорее уверенности, что за тобой самим так же присмотрят. Здесь сачковать не принято, да и не удастся – не дадут. Пора наверх. - Сань, вот рассуди… - о! Уже процесс пошёл. Эти уже спорят. Ну, правильно, вторая бутылочка пошла. - Васёк, я не судья… - Не, Сань, ты же знаешь…. Вот фундаменты тут, у нас…. Вот на скока копают? - кивая на собеседника - Виктора. Виктор, он не из наших, не из охраны. Дальний родственник покойного. Но всем знаком – живём-то не в городе, - он, прикинь, говорит, что семьдесят сантиметров хватит. А я и говорю – хватит, если только ленточный, заливной делать, а если столбы… - Вась, эт вам лучше у графа Орлова спросить, что у нас тут, за рекой замок строил. Вот, тогда клали фундаменты – то, что надо. На века! - А мне не надо на века, Саш. Я ему и говорю-то про сарай, а он разумничился тут… - Да идите, вы! Тему нашли…. Лучше водочки плесните, а то в горле пересохло, да слюна липкая, - я шумно сплюнул. Тут уж ловчее Васька нету. Подсуетится, глазом моргнуть не успеешь. - Саня, держи. Огурчик, колбаски? Давай и мы с тобой... Кто ещё водочки, мужики? – эдак с надеждой по сторонам глянул. - Васёк, ты, давай пореже, пореже. Со всеми уж выпил. Боишься, не хватит? Тебе ж ещё вниз лезть! - А я чо?… Я щас, вот уже иду, щас, - махнул быстренько свою долю, сморщился смешно, оттопырив нижнюю губу по верблюжьи, влажно крякнул, скинул куртку, - ну-кась, посторонись-ка. Вася прёт! - Пустите живой экскаватор, пустите!.. Через часок, когда уже углубились по плечи, услышали звон лопаты о камень. Все замерли. Кто-то громко сплюнул. - Есть! Всё же попали! - Твою мать!.. Осталось-то полметра… - Серёга, большой? Камень-то? – хорошо, если щебень или небольшой булыжник. Лишь бы на плиту известняка не попасть… - Похоже, что большой. Вполовину ямы почти, - раздалось снизу. Все сгрудились вокруг, заглянуть, рассмотреть пытались. Неужели, не повезло? - В том году Милованову деду копали, помните? Так и бросили же… - Да, заткнись, ты, Вась! Ну, чо, Серёг? - Плита… - Твою мать…. Сколько времени? Три? М-да, попали… - Надо Валерке звонить. Без отбойника ничего не сделаем. - Давай лом. Попробую. Может "слойник"… - Серёга по-хозяйски орудовал там, в яме. Подали лом. И замерли в ожидании. Если плита, лом ударит звонко и запоёт так, что руки осушит и не заглушит звука. А если "слойник", то глухо бухнет лом, без отдачи. Тяжёлый лом приподнялся и упал вниз. Тум-м! Тум-м! Тум-м! Гулкий звук во всех пробных точках. А главное – по углам ямы. Вздох облегчения. "Слойник"! С этим-то мы справимся! Наливай! И вот уже наверху азартный гомон. Всем хочется сразиться с неожиданным препятствием. Снег повалил густо-густо. Это разве помеха? Тьфу! - Серёга, дай-ка я! - Петро, давай, лучше я кайлом попробую. Не так руки сушит. Или сам. Кайлом-то! Петро тяжело спрыгнул вниз. Гулко отдалась земля. Как-никак – сто с лишним килограмм! Почти два меня весом-то! И сразу же понеслась битва с камнем! Тум-м! Ту-дум-м! Ту-дум-м! Под этот «тум-тум» подогрелись ещё по одной. Эмоции отступили, вернулся негромкий, задушевный разговор, воспоминания…. На кладбище воспоминания сами всплывают легко. Чисто место здесь для разных дум и память в шутки не играет. Как по маслу… - Так, Ваське больше не наливать. Уже буровит… - Серёг, а помнишь, Жеку хоронили? Ты был? А-а, да. Вот тот мужик, что речь толкал возле могилы, эт кто? Генерал? Да ладно! Это тот, кто его к нам на работу пихнул? Дядя его? - А ты не знал? - Ни хрена, себе! Не знал. Я думал, так, знакомый. - На похоронах многие находятся и становятся родственниками. Хуже, когда наоборот. - Эт, точно, Сань. - Мы вот, деда хоронили под Рязанью, на Родине его…. Так на его похоронах всего шестнадцать человек было. Мы – трое, да бабки с его деревни. А был главным агрономом совхоза у них. - Время, Петь…. Теперь ни совхоза, ни деда твоего…. У меня тоже отец там, на Рязаньщине. Один. Приехал Серёга. Который наш сослуживец. Покойника зять. Не то, чтобы проверить, а скорее проведать. Бабы там дома одолели. Плач, да слёзы. Вот и старался целый день на машине куда подальше: на рынок за продуктами, в санаторий за посудой, родственников встретить на станцию, к нам, вот, глянуть, водочки добавить… - Чего, Петь, справитесь? - Справимся! Вон, уже половину пробили, да выкинули. Санька! Чего там? Нормально? Ваську пусти. Пусть там побуянит!.. Махать кайлом в яме не очень-то удобно. Да и смеркается уже помалу. Кирка скользит через раз, но своё дело делает. Вот уже и осталось-то всего, угол зачистить, да руки ватные. Мазать начал. Вместо удара скользит кирка, искрами яркими сыплет. Ладно, лучший отдых – это смена трудовой деятельности. Лопатой тоже уже непросто. Камень битый мешает. Да и усталость уже сказывается. Не каждый день, слава Богу, могилы копаю… Здесь внизу, главное не давать своей фантазии разгуляться. Лучше петь какие-нибудь шлягеры, мультики вспоминать, детство…. Иначе, сердце вдруг даёт неприятный такой сбой, кровь в голову бьёт и испариной на лбу выступает. Как представишь себе…. Ничего, привычка уже. Говорят, что в могиле холодно. Жарко тут, жарко! Кирка летает, лопата спешит, вгрызаясь по сантиметру вниз. Пот на глаза, во рту слюна комком уже. Да не сплюнуть. Не хочется здесь плевать… - Руку давай! Вторую! И-и-и… - Васёк поскальзывается на рыхлой глине и тёмным мешком валится на меня вниз. Чудом успеваю отпрыгнуть в сторону, при том, бросаюсь на него плечом уже сбоку, чтобы сбить к стенке – всё легче об дно удар будет! Твою мать!… - Твою мать! – вторят хором сверху, - Вася, мля! Ты чо, **нулся?!! - Однозначно! – кряхтит снизу Васёк. Я кричу, чтоб меня быстрее подняли, иначе обоссусь сейчас со смеху! Бегом по сугробам за ограду. Еле успел! - Саня, ты как тама?!! Успел?!! – слышится по ветру. Успел, успел. Когда я вернулся, Васька уже под крики песни кидал оттуда земельку наверх. Отрабатывал, как мог. - «Сорвана, уложена, сколата-а! Чёрная надёжная золата-а!» - Васька, не кощунствуй, гад. Не пой в могилке! – вскоре его вынули оттуда. Приехал экскаватор. Настоящий. Наш начальник подсуетился. Небольшой наш начальник. Типа бригадира, если по-граждански. Экскаватор пробил дорогу в снегу почти до нас. Лишь лопатами подчистили к могилке. Чтобы завтра не суетиться и прийти на готовое. Серёга с сыном. Откуда он взялся? Приехал на отцовском Фольце - совсем уже взрослый! Они приволокли по охапке елового лапника. Дно, значит, прикрыть, да по краям разложить – глину свежую прикрыть. Подогнали УАЗик, подключили к аккумулятору две подсветки. Чуть-чуть не успели дотемна. С начальником приехали ещё двое ребят. Молодые, со свежими силами. Им и заканчивать там – внизу. - Димон, вот здесь, книзу ровняй. Книзу, книзу! Лопату-то переверни! Во-о! И здесь, до угла. Больше, больше. - Петь, лаги куда? - Черёмуха? Пойдёт! На такие можно и пудов пять положить. Туда стоя поставим. Завтра на них гроб ставить будем над могилой, - Все одобрительно закивали: «Черёмуха? Да-а. Крепкая!», - и вниз надо, два коротыша. Туда любые можно. Можно и сосну. «Да-да. Туда и сосну можно» Часам к десяти заканчивали. Кто трезвым остался, уже посматривали за остальными. Васёк всхлипывал в рукав. Его, как вытащили оттуда, усадили на скамеечку, тут же, рядом, за столик. Вася ещё одну порцию выпил и пригорюнился с колбасой в руке. - А ведь он смерть-то не люби-ил. Колька-то. Всё боялся её. Говорил: «Я вас всех переживу-у-у. А ви-ишь ка-ак…. И-к!» - вспоминал Васёк. Он был вхож в дом покойного на правах друга зятя. Вспомнилось Ваську, видимо. Вот и расчувствовался. Никто не улыбался. Жалел Ваську каждый про себя. Последние штрихи. Подсветку уже убрали. Грузили инструмент и Васька при свете фар. Грузились шумно, усталые, но удовлетворенные окончанием работы. Хлопнули двери. Взвыл движок. Хрюкнула задняя передача. Тихо тронулись к воротам на разворот…. Поехали. Куда? Давай, Володь, на «нижнюю». Помянем, что осталось, да по домам… - Кто завтра сможет гроб нести, мужики? - Да кто сегодня лишнего не выпьет! - Володь, я не обещаю…. Не знаю… - Мы с Кузьмичом подойдём, Петро будет. Ты будешь, Петь? Во! Наберём народ! Сань, чо молчишь? – я пожал плечами… Я сидел тихо в углу, прямо на полу, рядом с запаской. Смотрел на гомонящих мужиков. Нет. Не пойду я завтра. Не терплю плача в таком количестве. Бабам от этого легче. Наверное. Нет, пожалуй не легче… А ко мне, интересно, так соберутся?.. Тьфу, ты! Трясло немного. Мысли тоже тряслись в голове, рассыпались на мозаику, роились…. Всё. Вот и очередной новосёл там теперь. Сколько их там за эти последние годы?.. И в основном-то мужики, молодёжь! Есть у нас семьи, вообще без мужиков остались. Да это уже и не семьи… Эх, времена нам достались! Бабам-то каково? |
Положение о Клубе
Сделать стартовой
