Июльское солнце палило нещадно. Я сидел под тентом, потягивая тепловатое пиво и читая книжку. Делать что-либо было лень, даже читать. Поэтому, я большую часть времени созерцал окружающую действительность - выгоревшее до белизны небо, слепящую бликами водную поверхность, просвечивающий зеленым тент палатки…

 

Вдруг под тент впорхнула, вплыла с потоком раскаленного воздуха огромная, сказочно красивая бабочка. По краям ее бархатных, темно-коричневых крыльев светились ряды оранжево-красных фонариков. Снаружи они были темноватые, как бы пробивающиеся через закопченные стеклышки, а на внутренней стороне крыльев, каждый фонарик горел чистым огоньком - от светло-желтого, к оранжевому, красному и, наконец, темно-коричневому. Бабочка спланировала прямехонько на голубую банку пива «Лёвенбрау» в центре стола под тентом. Банка была пуста, но в ободке опоясывающем ее верхний лючок осталась лужица хмельного напитка. Плавно приземлившись на эту гостеприимную посадочную площадку, бабочка пару раз сложила и расправила свои шикарные крылья, давая мне возможность полюбоваться ее нарядом.

 

«Самка…» - решил я. А бабочка распрямила свернутый в трубочку хоботок и опустила его в капельку пива на крышке банки. Я злорадно ухмыльнулся - никогда не видел плюющуюся бабочку! Однако бабочке пиво понравилось - она не отрываясь втягивала содержимое капельки.

 

«Не… Самец!» - изменил мнение я. Бабочк, тем временем осушил половину капли и облизал хоботок. Усики на его голове бодро топорщились, а фасеточные глазки таращились непонятно куда и, по-моему, уже не могли сфокусироваться. Бабочк пьянел на глазах. Вот ему оказалось мало крышки жестяной банки - он оступился и лихорадочно перебирая лапками, сполз по золотистому льву на синем гербе. Скатившись к подножию жестянки, бабочк взял себя в руки и спрыгнул на стол. На горизонтальной, не ограниченной краями поверхности, он почувствовал себя увереннее и засеменил куда-то вдаль. Достигнув края стола, он уперся усиками в зеленую ткань тента, и замер изредка вздрагивая крылышками.

 

«Икает» - подумал я.

 

Немного оклемавшись, бабочк лихорадочно взмахнул крыльями. Воздушный поток подбросил его вверх, но он удивившись своим врожденным способностям не стал махать дальше, а неуклюже плюхнулся на блюдце со следами утреннего кофе. Бабочк немедленно запустил свой хоботок в одну из капель.

 

«Хммм, он и похмеляться умеет!» - с растущим уважением подумал я.

 

Выпив кофе, бабочк почувствовал себя настолько лучше, что нашел силы перепорхнуть на банку с томатным соком. Я уже догадывался, кем это существо было в прошлой жизни! А бабочк, настолько пришел в себя, что чувство долга напомнило ему о неопыленных цветах; о неоплодотворенных яйцах из которых не вылупятся гусеницы, которые не окуклятся и не превратятся в последствии в таких же сказочно-красивых бабочков, как и он сам. Собравшись с силами, бабочк неверным, блуждающим полетом выпорхнул из палатки. Его тут же атаковал невесть откуда взявшийся воробей, но промахнулся и с шорохом врезался в пыльную зелень куста.

 

«Господи, а этот где так набрался?» - лениво подумал я, снова открывая книгу.