На дворе ранняя осень. Тепло. Трава зеленая, но местами уже пожухла, будто огорчилась из-за ухода лета. Еще не все деревья перекрасились в желто-рыжий цвет, а всего лишь потускнели, утратили былой блеск.

Теперь, когда листья поникли, вдруг обнаружилась багряно-красная рябина, которую всего каких-нибудь две-три недели назад было не отыскать в пышной изумрудной зелени листвы. И приходилось долго бродить под деревьями, задрав вверх голову, чтобы отыскать еще слегка алые ягоды для самострела, так необходимого в быту любого мальчишки. Самострелы изготовлялись собственноручно и горе тому неумехе, который не способен взять кусок твердого резинового шланга, натянуть на него напальчник и все зафиксировать изолентой на предмет надежности, без которой не обойтись в боевых действиях. Позор! Да и кто такого безрукого мальчишку станет защищать от нападений противника, когда он сам не в состоянии позаботится о себе? Позор!

Ленька даже сплюнул от досады! А когда огляделся и вдруг вспомнил, что сидит он запертый в комнате над нелюбимым «русским», то сплюнул снова, с еще большей досадой и тут же надвигающимся чувством обиды. Да и было, отчего обижаться. Ну не любил он «русский язык»! Не-лю-бил! Заучивать эти нудные правила, без конца повторять, что: «Жи-ши» пишутся через «и». Тьфу, да и только! Кому это надо? Столько интересного вокруг происходит, а он, как проклятый сидит и потеет над правописанием. Прямо лопнуть можно от праведного гнева!

А за окном уже мальчишки вон шумят. В самом деле, в открытые окна вдруг явно донеслось: «Рыжий, выходи! Рыжий!». Ленька выглянул в окно, махнул рукой (мол, не выйду!) и вернулся на место. Наверное, собираются играть в футбол, а может и в войнушку. Вчера так и не отбились от сельских пацанов. Только не надо думать, что они слабаки. Нет! Просто стемнело раньше времени и все тут. Кто ж виноват? Ведь солнцу не прикажешь оставаться на месте, это и так ясно. Вот и решили отложить до завтра. А тут еще эта Марь Иванна, училка по-русскому, вдруг решила написать диктант, и какой! Сложнющий! Почти весь класс такую кучу ошибок «навалял», что только держись. Даже у Женьки и Насти Гуковой по две ошибки получились! Ха! Отличнички!», - Ленька вспомнил сегодняшний урок, виновника своего заточения и прочих домашних неприятностей, как-то: мытье посуды, чистка картофеля (прямо, как в Армии, где папка служил) и, конечно же, домашний «арест». «Вот когда у меня сын будет, пусть хоть, сколько двоек «приносит» из школы – никогда не заругаю!», - уже давно для себя решил Ленька. – «Подумаешь, «пара»! Главное, что б человек был хороший! Не стукач, не маменькин сынок! Настоящий мужик!».

И Ленька стал пристально рассматривать свои руки, покрытые царапинами, ссадинами. «А что, руки, как руки. У каждого мальчишки с их двора точно такие же! Загорелые, сильные (это когда сожмешь, что есть силы, в кулаки), с яркими прожилками вен. Заодно проверил наличие мышц: бицепсов и трицепсов, и остался вполне доволен их рельефностью и упругостью. Эх, эти руки столько повидали на своем веку! А вот волосы, вернее их рыжий, подстать осенним листьям, цвет, волновал его куда больше. Еще бы! Сколько потребовалось усилий, чтобы искоренить эту дурную привычку у пацанов называть его «Рыжим»! Здесь-то и понадобилась вся сила характера, кулаков и ловкость рук. А тут какой-то «русский» не удался. Да, беда!».

За этими горестными раздумьями о несправедливости жизни Ленька и не заметил, как дверь в комнату открылась и вошла мама, неся за собой шлейф вкусных запахов с кухни. «Лень, ужинать пора, а хлеб кончился! Отец вот-вот подъедет. Мухой в магазин! И сразу же назад! Деньги на полке!»,- последовало распоряжение от мамы. Дважды повторять не пришлось. Мальчик спешно сунул деньги в карман и, словно растворился. «Эх, повезло! И пацанов увижу. А что я им скажу? Если сказать, как есть – засмеют. А, что-нибудь придумаю!», - опрометью несясь вниз по лестнице, рассуждал Ленька.

Вечерело. Солнце почти уже закатилось за кромку леса. На улице народу было мало. Остались лишь старушки на лавочках у подъезда, беседующие о ценах в магазине, кулинарных рецептах и очередных сериалах. А так же обо всех, проходящих мимо них. Ленька промчался, едва успев на ходу сразу всем бросить: »Здрасьте!». Впрочем, старушки и не заметили его. Мелочь. Не размер для обсуждения...

Пробежав от дома метров сто, Ленька остановился и на минуту задумался: »А почему бы сначала не узнать, как там дела у «наших»?». И, свернув на единственно верный, по его мнению, путь, Ленька исчез в зарослях боярышника. Ход к «своим»,- строго засекреченный, пролегает прямо через колючий боярышник. Ведь никому и в голову не придет, что там, за их густыми ветвями, прямо у высокого дощатого забора находится штаб (т. е. шалаш, построенный еще летом из обрезанных сучьев и веток липы, ивы, берез). Там решались глобальные мальчишеские проблемы. Строили все вместе, оттого и получился шалаш крепок. Вход почти незаметен, потому что прикрыт почти до самой земли гибкими ивовыми ветвями, самыми подходящими для этого дела. Подойдя ближе, Ленька, к своему удивлению не услышал голосов. Тишина. Он прислушался еще раз. Опять никого. Жаль.

И вдруг совсем рядом, под ногами послышалось тонкое попискивание, будто кто-то маленький и беспомощный обреченно плакал от безмерного горя. Между тем, уже стремительно темнело, из-за чего здесь, в кустах, где и белым днем были сумерки, теперь стоял густой мрак. Трудно было что-либо разглядеть. Леньке пришлось встать на колени, долго и осторожно шарить руками по влажной от вечерней прохлады траве, прежде чем он наткнулся на пушистый, пищащий комочек. Мальчик аккуратно, боясь сделать больно крошечному живому существу, поднял его и бережно прижал к груди. Конечно же, Ленька уже догадался, что это был совсем малюсенький и, возможно, еще слепой котенок. Тот, почувствовав тепло и безопасность, заурчал свое «Ур-р, Ур-р-р». Беспредельная радость, одновременно, с ранее незнакомым чувством трепетной жалости и ответственности за спасенную жизнь этого маленького комочка, а так же все возрастающая гордость за себя, полностью захватили все Ленькины мысли.

Котенок, продолжая урчать, уже тыкался холодным носом в руки, дрожа от голода и возбуждения. «Молоко!», - вдруг неожиданно для себя решил мальчик и, спрятав котенка запазуху, уже быстро шагал к магазину. Почти совсем стемнело, когда Ленька, степенной и уверенной походкой направлялся к дому, осознавая всю значимость принятого решения. И ничто не могло помешать этому решению. Его мысли и чувства были полностью поглощены трепетным маленьким чудом, доверчиво прижавшимся там запазухой и, отдававшего приятное тепло своему старшему другу, хозяину.

Вся семья была в сборе, когда открылась дверь, и вошел Ленька, совершенно рыжий мальчишка с точно таким же рыжим котенком в одной руке и пакетом молока в другой. Мокрые, перепачканные землей и травой штаны пузырились на коленях. Чумазое и веснушчатое лицо сына озаряла белозубая улыбка, а глаза сияли счастьем. Родители недоуменно переглянулись. Интересно, о чем они подумали?..

Ужинали без хлеба. Молча. Каждый думал о своем.