На ребрах домов отпечатался след уходящего лета. Свитком сворачивался разреженный воздух, Скапливаясь в трещинах золотой пылью. Слитками топорщились губы каменных львов, Лежащих на площади. Глашатай у стен театра провозгласил окончание лета. Трущоба будила глухих, призывая проснуться. Разрежался прозрачный воздух, с летом уходил кислород. Никто не заметил это: Сидящие в бельэтаже видели, как каменеют Лица, сидящих в партере, Но думали: это сон. Кислород уходил снизу, вверх поднимался озоном. Многие видели радугу, но ослепли внезапно и вдруг. Глашатай на площади замолчал... Свернулся свиток, подогнулись колени, Присев на ступени рядом со львами, Окаменел их лучший собрат. Музыканты трубили в трубы, думали, что успеют С окончанием лета выдуть лучшие грезы. И грезы кружились в небе, тихо струясь к солнцу. Молчащие музыканты не сумели вдохнуть реальность Вследствие ее разреженности И застыли подобно львам, и сидящим в партере, А так же глашатаю и другим гражданам города, Замолкнувшим в парках, трамваях и пляжах, Домах и гостиницах, вокзалах и переходах подземных. Замедляющейся кинолентой ускользала из города жизнь... Бог-драматург поставил диагноз городу: Вялотекущая жизнь. Свернул его в свиток И спрятал папирус в своих бесконечных архивах. Улыбка каменных львов растаяла в воздухе. Никто не успел заметить, что нет ничего. И только коты переняли улыбку каменных львов И улыбались детям воскресным утром, Встречая их у подъездов, в подворотнях; На чердаках улыбались кошкам, Но город не видел их, залегая папирусом В бесконечных архивах бога. Историк подал в отставку, Архивариус вдруг заснул. Во сне он увидел свиток, развернувшийся городом, Но, проснувшись, он все забыл. | 
Положение о Клубе
Сделать стартовой
