Начиналось всё очень хорошо. Я вышла замуж за Каца. Кац был старше меня на двенадцать лет. Он работал младшим научным сотрудником, подавал большие надежды, числился в закоренелых холостяках и страдал импотенцией. Об этом он мне честно рассказал после двух неудачных попыток. Собственно, таким образом он сделал мне предложение.

- Теперь ты, разумеется, не выйдешь за меня замуж, - сказал он и обреченно вздохнул.

И я подумала:" Ну, неужели это самое главное в семейной жизни ? Кац – симпатичный, умный, перспективный и такой одинокий..."

 

Мы поженились. Мама Каца устроила свадебный ужин дома. Наварила, нажарила, напекла. Обеденный стол был покрыт фантастически белой скатерью, поверх которой лежал прозрачный целлофан. Мама Каца подарила мне несколько очень прилично сохранившихся своих кофточек и пальто из кожзаменителя. «Потому что никуда не годится,- сказала она, - чтобы девочка была такой голой и босой.»

 

И мы стали жить-поживать. У Каца даже кое-что иногда получалось, в результате чего у нас появилась Ника.

 

И с ней, полугодовалой, а также с мамой Каца и его сестрой с мужем и двумя детьми , мы и прибыли в Израиль. Мы сняли одну большую квартиру на всех. И вот тут-то наши дела и пошли наперекосяк.

Кац стал меня раздражать. Ника стала почему-то раздражать Каца. Всех без исключения безумно раздражала мама Каца. Даже Ника при виде бабушки заходилась в истошном крике. В общем, я наверняка сошла бы с ума, если бы не Аркаша.

 

С Аркашей мы учились на курсах иврита. Кац тоже с нами учился, но поскольку он недолюбливал наш новый язык, то часто пропускал занятия. А Аркаша ходил регулярно. Он был старше меня на двадцать лет, но у него все всегда получалось, к тому же он был один. И у нас случился роман. Аркаша меня сразу предупредил, что как только он мало-мальски встанет на ноги, сразу же вызовет из Москвы дочку с женой, и мы расстанемся. Я согласилась.

 

Спустя некоторое время, к нему , действительно, приехала жена, но не насовсем, а с проверкой, как он стоит на ногах. Аркаша стоял на ногах крепко, и походка у него была спортивной и пружинистой, но жил он в облезлом подвале, питался безалаберно, а по ночам подрабатывал сторожем на стройке. Жене все это не понравилось. Она сказала, что здесь ловить нечего и предложила Аркаше вернуться в Москву.

Аркаша составил список. В список вошли: десятилетняя дочка; небольшая трехкомнатая квартира с бледно-лиловыми обоями и полированным немецким гарнитуром «Жилая комната» ; разбитый , ржавеющий в гараже «Жигуленок» ; несколько старых друзей, которые, по словам жены, уже поднялись и к ним именно и надо будет обратиться; моложавая домовитая теща, которая , пребывая в хорошем настроении, ласково называла Аркашу «наш жидочек». Аркаша вычеркнул из списка все, кроме дочки. «Будет приезжать каждое лето,»- строго сказал он мне. Я согласилась.

 

Вскоре мы с Никой перебрались в Аркашин подвал. Пошла черная полоса. Мучительный бракоразводный процесс, «распиливание» ребенка, мой арест по подозрению в краже у мамы Каца серебрянных ложек. Но в конце концов все утряслось. Жизнь вошла в нормальное русло. Я устроилась на приличную работу. И даже Аркаше предложили

серьезную инженерную должность. И тут мы уперлись в проблему транспорта. В ту компанию, куда Аркашу приглашали работать, доехать можно было только на своей машине. А у нас в тот момент не было ни машины, ни денег на ее приобретение. Банк категорически отказался выдать нам очередную ссуду. И я стала судорожно соображать, к кому можно обратиться , у кого попросить взаймы.

 

Вот тут-то я и вспомнила про тетю Фаню. Образ тети Фани был семейной легендой, мифом. Я никогда в жизни её не видела. Я знала о ней только по рассказам, по обрывкам взрослых разговоров, в которых имя ее произносили таинственным шепотом... Тетя Фаня уехала в Израиль , зная, что ей никто никогда не пришлет письмо, не позвонит, чтобы поздравить с днем рождения или попросить триста долларов на билет, чтобы осчастливить её летом своим визитом. Тетя Фаня уехала очень – очень давно. Я тогда ничего ещё не подозревала, не знала ничего ни о Каце, ни о Нике, ни об Аркаше, ни тем более о каком-то другом государстве. Меня просто на свете ещё не было.

 

Я нашла её телефон. Дрожащим голосом, взволнованно и сбивчиво объяснила, кто я такая. Тетя Фаня спокойно, по-свойски сказала:

- Никаких проблем, заяц. Конечно, надо познакомиться. Жду вас в

субботу.

В субботу, с чисто вымытыми шеями, с букетом цветов и коробкой шоколадных конфет, потратив кучу шекелей на такси ( туда и обратно),мы явились к тете Фане. Она оказалась стройной, подвижной женщиной, с ярко-рыжими крашенными волосами. Мы осмотрели роскошную четырехкомнатную квартиру, в которой тетя Фаня уже несколько лет жила одна. Мы узнали, что первый Фанин муж, привезенный ещё из Союза, не выдержал трудностей и свалил в Америку, второй- погиб в автомобильной катастрофе, а третий умер естественной смертью. Тетя Фаня сделала ударение на слове «естественной» и почему-то засмеялась. Единственный сын уже десять лет живет в Канаде. Женат, имеет дочь. Потом мы долго рассматривали толстые альбомы с невероятным количеством фотографий тети Фани в разных позах и странах. Тетя Фаня в белых шортах на фоне яхты. Это Греция . Тетя Фаня в красной шляпке. Это Вашингтон. Тетя Фаня в светлой шубке. Это у сына в Торонто. И так далее. Потом тетя Фаня зевнула и, потрепав Нику по щечке, сказала:

-Ну ,всё ,дети ! Домой. У меня завтра трудный день. А , вы не знаете? Я – дантист. У меня свой кабинет.

 

Через неделю, сгорая от стыда и собственной наглости, я позвонила ей и попросила денег, честно обо всем рассказав: о бесчисленных ссудах, которые висят на нас, как апельсины в сезон на кустах Аялонской долины ; о подорванной на стройках Аркашиной спине; о том, что надоело скитаться по облезлым подвалам, и нельзя упустить этот шанс,

подвернулась приличная работа... Тетя Фаня выслушала, не удивилась и совершенно спокойно сказала:

- Никаких проблем, заяц. Диктуй номер счета. В течение недели переведу деньги.

 

Мы купили раздолбанную дребезжащую «Субару».

 

И, наконец, наступил день, когда я позвонила тете Фане и торжественно сообщила, что мы готовы вернуть долг.

-Никаких проблем, заяц, - сказала она,- Секундочку!

На другом конце провода что-то защелкало, тетя Фаня выдохнула сигаретный дым в трубку, и я почему-то закашлялась.

-Алё, - вернулась ко мне тетя Фаня.

- Записываешь ? Это сумма с учетом процентов , которые наросли бы в банке, а это мой номер счета. Целую!

На следующий день мы оформили в банке небольшую cсуду.

 

Прошло много лет. У нас все хорошо. Аркаша работает. Ника выросла и скоро пойдет в армию. Каждое лето к нам приезжает Аркашина дочка. Сначала она ездила одна, потом с другом, потом с мужем, а в этом году к нам привезут и долгожданного внука. С тетей Фаней мы перезваниваемся, поздравляем друг друга с праздниками и днями рождения. Не реже, чем раз в два месяца, я приглашаю её на пятничный семейный обед. Запекаю в духовке её любимого карпа с овощами, покупаю хорошее вино. Тетя Фаня с удовольствием кушает и рассказывает разные истории из жизни своих мужей и пациентов, дает ценные рекомендации по уходу за зубами и кожей лица. Потом дремлет минут сорок в Никиной комнате и, довольная, уезжает домой на красненькой, блестящей, как игрушка, маленькой «Мазде». В конце концов, почему бы и не побаловать немного немолодую одинокую тетушку ?

 

А на прошлой неделе тетя Фаня неожиданно пригласила меня к себе.

- Приезжай, но одна, - попросила она.- Устроим девичник. Посекретничаем. У меня есть маленький сюрприз.

 

В назначенный час я предстала перед тетей Фаней. Точнее, наоборот, я приползла к ней после работы с её любимым тортиком из популярной кондитерской и негромко постучала в дверь. Дверь распахнулась, и тетя Фаня предстала передо мной во всей красе. На ней был красный бархатный домашний костюм, огненные волосы перехвачены красной атласной лентой, ну и все остальные аксессуары типа лак, помада, клипсы были, разумеется, в тон.

 

Мы выпили винца, выкурили по тонкой коричневой сигаретке «Мор», тетя Фаня рассказала несколько забавных историй из своей зубоврачебной практики; показала фотографии из последней поездки в Китай; с радостью поведала о новой чудодейственной маске, которая отменно подтягивает лицо; сообщила, что её пятидесятилетняя массажистка Ляля наконец-то рассталась с этим жлобом, своим тридцатилетним любовником... И глубоко задумалась. Я тоже стала думать о том, что пора двинуть домой, чтобы успеть по пути заскочить в супер, и застать хоть на пять минут Нику до того, как она улизнет на свои гульки, и напомнить Аркаше принять эту таблетку от давления, которую он так ненавидит...

Тетя Фаня вздрогнула, будто прочитав мои мысли.

- Но заяц! Я же обещала тебе сюрприз. Я хочу познакомить тебя с моим новым другом. Пойдем-ка в спальню!

 

«Тетя Фаня сошла с ума,»- подумала я , а вслух спросила:

- Ему что, нездоровится? Он лежит в постели?

Тетя Фаня заливисто захохотала и потащила меня за собой.

 

Мы вошли в спальню. В просторной комнате стоял добротный гарнитур красного дерева. Широкое окно украшали прозрачные шторы бордового цвета. Напротив кровати, на стене, висел прехорошенький плоский телик «Шарп» инчев на тридцать. На одной из прикроватных тумбочек стоял портрет тети Фани , на другой – початая бутылка какого-то заморского коньяка. Двуспальная кровать была застелена стеганым бордовым покрывалом. В ней, слава Б-гу, никто не лежал.

Тетя Фаня выдвинула один из ящиков роскошного комода и достала длинную красивую коробку.

- Понимаешь, заяц, сколько сил было брошено на поиски вечной любви, сколько энергии и нервов ушло на них – бросающих, погибающих, умирающих -, сколько денег ухлопано на их носки и костюмы, на их лекарства...А все оказалось так просто.

 

Тетя Фаня подняла крышку коробки. В небольшом углублении, на бархатной обивке красного цвета (точь-в- точь, как ее костюм) лежал вибратор.

- И никаких проблем, заяц ! Понимаешь ?..