Здесь Бог с дьяволом борется, а поле битвы – сердца людей

Ф.М.Достоевский

 

«Крах»

I

Я Его не люблю. Скажу больше – я Его ненавижу.

Я ненавижу Его:

за беспросветную серость,

за пыльную пришибленность,

за изворотливость и конформизм,

за извилистость и дешевый цинизм.

И, наконец, за тупую предсказуемость.

Но я вынужден Его терпеть. Как и Он терпит меня. Сколько раз меня, находящегося в состоянии опьянения или наркотического дурмана, Он пытался выблевывать из себя первой попавшейся электричкой или последним автобусом. И раз за разом, пешком, ползком, кое-как, на одних эмоциях, унижено кланяясь в пояс каждой Его примете, приседая в реверансах на всех Его поворотах, я возвращался. Он меня принимал, унижая своей безразличностью. Он делал вид, что не замечает меня вовсе, что я для Него так… плевок, не более.

Но я-то знаю, что это не так. Он не может существовать без меня. Как, впрочем, и я не могу без Него жить. Мы вынуждены более-менее мирно сосуществовать. Пока. Именно, «пока». И Он знает, что я знаю, что Он знает… и так далее про это «пока». Это нас удерживает от полного отчуждения.

Но теперь уже скоро, очень скоро! Я так решил. Он этого не знает, даже не догадывается. И все потому, что я сам себе этого еще не сказал. Может быть, теперь попробую, тихонько, шепотом, одними только губами…

Нет, даже одними губами я не могу это сказать.

II

- Который час?

- Когда?

- Сейчас.

- Без чего-то…

- Наверно, пора бы и…

- В отсутствии секса, предпочитаю кофе. А лучше водку.

- Нет, вот опять… как утро, так сразу? Нам, надо поговорить. Пора.

- Если говорить, то точно, нужна водка.

- Нет, я так не могу.

- Тогда говорить не о чем.

- А если все же?

- Лучше не начинай.

- Ну, ты и…

- Я это знаю. Я ушел.

III

- Поезд дальше не пойдет, впереди завал. Тромб, едренать, понятно? Просьба освободить вагоны. Совет для шибко одаренных и очень нетерпеливых – ниже на три уровня, по линии 35-Б движение свободно. На линию 128-Е лучше не соваться, скорость почти нулевая. Вроде бы и слева по движению через пять линий чего-то двигается… Счастливо добраться.

- Балабол.

- Ну, не скажите. Во всем этом есть нечто иррациональное, я бы даже сказал, трансцендентальное, метафизическое…

- Х..ня все это!

- Никак не могу привыкнуть, надо было раньше из дома…

- Раньше не раньше… все одно - х..ня.

- Хорош, блин, матюгаться!

- Нет, все же, не скажите. Раньше было… да, раньше было совсем не… как вы говорите… совсем не х..ня было.

- Ну, ты… вы даете!

- Раньше я от своих дверей до конторы и обратно…

- Вспомнили! Когда это было…

- Я и говорю – раньше было совсем не…

- Да, заткнитесь вы все!.. Вещайте молча, срань интеллигентская… и так дышать нечем.

- А если действительно хреново? И социальный статус здесь не причем…

Раньше? Это когда? Не могу вспомнить. Но если говорят, то ведь было же… наверно.

Раньше… да, хрен с ними со всеми, не мои проблемы. Вот, тоже начал вырожевываться… заразно. Действительно, дышать этим амбре из смеси разных парфюмов с явным и подпольным утренним пердежом толпы без противогаза, не рекомендуется. Не только материться начнешь, но и свихнуться можно.

Надо выбираться. И не вниз, только не вниз, пусть все куда хотят трутся, а мне туда не надо. Не хочу. Наверх, мне надо наверх и только!

Уж, я сам себя уговорю. Точно. Нет, правда, мне некуда спешить. То есть совсем некуда спешить. Мне кругом поздно. На работе что-нибудь придумаю.

IV

Вот. Вылез. Ну, и зачем, спрашивается? Мокро, скользко, противно. И сверху через какую-то серую рвань, не пойми что. Ну, и все равно. Чем хуже, тем… а, плевать. По крайней мере, можно дышать…

- Эй, Говнюк? Привет.

Вздрогнул всем корпусом и машинально оглянулся. Из меня давно выветрилась эта кликуха. Но, выходит, не окончательно. Значит, была. Не помню когда, но была. Ну, была, и что?

- Ты, че? Совсем что ли? Харю-то не вороти, гляди сюда, это я – Лось.

Лось - единственный, кому удалось удрать отсюда. Единственный из тех, кого я, по крайней мере, знал. Зачем вернулся?

– Эй, как был придурком, так и остался, хоть и в галстуке. Тебе вмазать справа, чтобы вспомнил? Или как обычно, слева?

- Лось. Ты же вроде бы свинтил…

- Е! Вспомнил. Вернулся я давно.

- Что так?

- Везде говно. Что там, что здесь. Есть время?

- Как этой грязи под ногами.

- Побакланим?

- Насухо?

- С каких пор? Не, в это заведение не пойдем, там одни чмыри пасутся. Мы как в старь, за угол, да в скверик, да чтоб был попоганей. Гляди сюда – пара «огнетушителей». Я знал, что встречу…

- Меня?

- Да какая разница кого… без разницы. Пошлендрали?

- Пошли.

V

Давно.

Дворик маленький, уютный. Все новенькое, олифой тухлой пахнущее. И по свежей ядовито зеленой краске «грибочка» пальцем в крови из распухшего носа «ХУ…». Дальше крови не хватило, перестала идти, только во рту кисло.

Ржет, гнилыми зубами воняет.

- Ты еще в заднице поковыряй, может, дорисуешь!

Самого надо в дерьмо окунуть. Или ножичек где-нибудь достать и морду ему расписать. Сволочь поганая, нос, кажись, сломал. Припомню…

- Поца, глянь, Говнюк еще и уссался!

VI

«Все будет хорошо…»

Это у меня блеет мобила, или у этого урода?

- Да. Слушаю… слова разговаривайте… кто это? Ма, ты что? Плохо слышу. Да, наверху. Да ничего я не делаю. Вылез и вылез. Гуляю я. Нет… нет… нет… нет… слышу… не был. Не знаю, когда. Когда-нибудь. Да… нет… нет… нет… нет… Не доставай, помню… нет… нет… да, покрашу я эту ограду! Какая разница, когда? Праздник? Какой? На кой?.. И что теперь, легче что ли тебе будет?.. Нет, давно не был. Зачем, все равно повесят. Да, никакой разницы, когда? А я тут при чем? Для меня это давно… нет… нет… нет… нет… нет… нет… нет… не надо!

Все, абзац! Не буду больше брать с собой. А пока просто выключу.

VII

Гулко брякнули друг об друга еще полные бутылки. И забулькали, в запрокинутые два горла.

Стоп, вздохнуть нужно. А для начала выдохнуть. Пойло еще то – в один прием не зальешь.

- Ну, че сказать? Скажу. Вот только косяка забью… Будешь?

- Нет.

- Правильно мыслишь. Знаешь, что не дам. Ха…

- Юмор у тебя…

- А то!.. Ну, че, кругосветку сходил.

- И все?

- По зоне прошел.

- Похоже, отдохнул?

- Сочи… ну, заливаем дальше?

На тон выше стекло звякнуло.

VIII

Давно

Спичка пустым концом мусолится об известку стены с медленно ползущим по ней плевком. Потом поджигается и бросается вверх в потолок. Вокруг обгорелой спички образуется кружок копоти.

- Атас, Крэг идет!

Все срываются и бегут вверх по лестнице на чердак. На двери чердака новенький амбарный замок. Снизу, шаркая и кряхтя, медленно поднимается Крэг.

- Писец, пацаны. Попали!

- Пусть только сунется… мы его тут и уроем.

- Говнюк, держи «перо».

- А ху-ху не хо-хо? Сам мочи!

IX

- Сам как?

- Да, никак.

- Валентина?

- Валька по 893, часть третья, прим пошла. Повесят.

- Не помню.

- Что?

- Что за статья?

- Выблядка своего утопила.

- От кого?

- От меня… шутка.

Зачем брякнул? Донесет. Точно.

- Значит, точно от тебя, ты никогда не умел шутить, а… Э-э-э, слышь, так тебя тоже тогда вздернут… на пару! Ха!..

- Если узнают. Она молчит. Все, давай допьем и разбежались.

- А если я заложу? Ха… да, ладно, не ссы… могила.

Он все также противно ржет, и также воняет.

- Мне все равно. Можешь стучать.

- Я же сказал, ладно. Это я так, просто бзднул. Мир? Ну, хочешь, подарю тебе…

От щедроты отсутствующей души, не иначе. Или еще какую подлянку задумал. Надо быть на стреме.

- Давай. Что это?

- Супер. «Бабочка». Ручная работа. Держи.

И снова заржал. Совсем как тогда.

- Перестань ржать!

- А что мне остается? Блеск. Ты как был Говнюком, так и…

X

Вместо гнилых зубов ржет металлокерамика, но вонь изо рта та же…

«Бабочка» плоско, не задев ребер, проскальзывает туда, где рождается это ржанье. Чтобы заткнуть. Только для этого. Ни для чего больше.

Теперь и Лось будет молчать. И никто и ничего… и никогда.

Крови немного. Но вполне достаточно, чтобы на ядовито-зеленом, там «давно», дописать «Й». Вот и все. Аллес.

Посмотрел по сторонам, хотя как раз этого и не следовало бы делать – все равно, вокруг только постоянно бегущие по своим делам курьеры. «Сто тысяч курьеров». А может на порядок больше. Им все до фени. Мне на них тоже плевать по большому счету – у них и у меня проблемы разные.

Последнее дело – все, что осталось от этого пидора, свернуть в трубочку. Вот так. И все… все!

Нет, так не годится. Лучше вот так - скомкать в руке и долго мять, пока не превратится в липкий комок.

Теперь засунуть… опустить, бросить в эту щель, из которой идет испарение оттуда, снизу, с непонятно какой глубины Его. И пахнет гнилыми мандаринами…

Пусть знает - мы с Ним квиты. Я свободен.

Бросил и забыл. Не было, ничего не было.

XI

- Ты думаешь, теперь все? На этот раз окончательно? Ты в этом уверен?..

- Думаю, да.

Выцветшие, расслабленные глаза, взгляд которых ни на чем не тормозится, ни на чем не отпечатывается. Промасленная телогрейка на спине блестит хромовой кожей. Руки вообще – две грязные коряги, обглоданные временем… Время все уделывает.

- В прошлые разы ты тоже говорил, что окончательно его…

- Разве? Да, но в прошлые разы…

- Тогда не было ножичка? Это ты хорошо придумал.

- Вот именно. Его же оружием, его же перышком.

- Может быть. Нет, в этом, определенно, что-то есть.

- Слушай, Крэг, ты мне надоел.

- Я тебя держу? Нет. Вот и проваливай… до следующего раза.

- Не будет следующего…

- Поглядим, сказал слепой.

А он действительно ни хрена не видит? И как он?.. Может и его заодно?..

XII

- Крэг! Крэг! Вот ведь, гад какой, исчез… Крэг, я знаю, где твоя хибара!!! Я к тебе еще…

- Не ори. Если я и слепой, но не глухой. Проваливай отсюда, пока сам не провалился. Сейчас на этом месте пойдут трещины, и через полчаса и этого двора не станет.

- Давно это началось?

- Про что?

- Эти провалы? Я много уже заплат видел. И внизу черте что.

- Это я у тебя должен спросить.

- Я не помню. Откуда мне знать?

- Иди и вспоминай. Хотя это тебе и не поможет. Все равно дальше будет только хуже.

- Кому? Кому будет хуже? Что ты каркаешь?!

- Кар… карр… карр…

XIII

Раньше… не помню когда… раньше и все. Так вот, раньше я уже был здесь. Сидел вон там. Сидел и курил. А окурок бросал в воду и долго смотрел, как он медленно уплывал. Вода была вроде бы чистой. А теперь что с ней?..

- Папироска не найдется?

- Перебьешься.

- Ай, красавчик, а давай я тебе погадаю. Скажу все, что было и будет. Позолоти ручку.

- Что было, не хочу вспоминать. Что будет? Один конец всему будет, чего гадать, отвали.

- Ай, какой сердитый! Ладно, так скажу. Тебя одна женщина ждет. Очень ждет. А как любит…

- Знаю сам. Их у меня…

- Про одну знаю. Остальные только твои яйца любят.

- Скоро ее не станет.

- Так почему сидишь здесь? Идти, бежать надо! И мне папироску за труды дать надо.

- Бери и вали.

- Ай, спасибо, дорогой… будет тебе дорога, - думает, что я уже не слышу, - ох, какая дорога… не приведи, господи…

XIV

Черт, хотел ведь выключить сотняк…

- Это снова ты, ма? Да… уже говорила. Да, покрашу. Да, суриком. Что еще у тебя?.. Что?.. Ну, ты… блин, откуда я знаю, не хотел и все?.. Ну и что?.. Да мне накласть на всех было тогда, пусть себе думают, что хотят. Ну, я же тебе сказал – не хо-тел! Е!.. Да, если бы я знал, что ты меня будешь постоянно доставать подобной ерундой, я бы обрыдал твой гроб! Я бы такую истерику закатил на твоей могиле! Все, будет тебе. Нет… нет… нет… не был еще. Может, после работы… нет. Опять? Да… и все! Все, я сказал… Нет. Какой? Голубой, матовой? Ты что там?.. У меня только сурик и есть. Да… нет… все… все… Я сказал, все!.. Куда-куда, на работу иду. Все! Не звони больше… сегодня.

Фу-у… Может, действительно, на работу? А то это, как-то… эта… ну, как ее, зараза? Скребет слегка. Ладно, хрен с ними, почапаю помалу, устрою Явление!

XV

Интересно, свои или крашеная?

- Привет.

- Хай.

- Куда?

- Двадцать шестой уровень.

- Мне ниже.

А куда еще ниже. Ниже… ниже только голый пупок с цацкой и… а дышит, блин, как! Ах ты, козочка… какими же ты феромонами напрыскалась, так и хочется… прям до…

- Что уставился? Может, остановим лифт? Он и так еле-еле…

- То есть?

- То и есть. Давай, по быстрому. Трусы, кобель, не порви. Сама я…

- Оба-на… попал-таки…

- Нет, ты не кобель – ты конь с яйцами! А-а-а-а-а…

- Ты что, уже? Погоди, погоди, погоди… «Еще немного, еще чуть-чуть»…

- А-а-а-а-а-а… Ну, все! Все! Я сказала, все!

- Вот, теперь, действительно, все. Фу-у, отстрелялся…

Приплыли. Сейчас дверь откроется.

И, взаправду, чуть было не случилось. А могло бы. Вполне реально. Почти как в том порнофильме…

- Молодой человек, дайте пройти.

- Я разве вас не?.. то есть, мы…

- Это мой уровень, вы же сказали, что вам ниже.

- Так вы и не…

- Мне некогда, пропустите!

- Я думал… или это мне…

- Даже не думай. От тебя козлом несет шизик… отвали!

- Оба-на!

XVI

- Валентин Ковников, объясните свое отсутствие.

- Шеф, на этот раз все было…

- Господа, минутку внимания! Очередная фантазия вашего коллеги. Только про маму не надо – ты ее уже раз десять хоронил.

- И про невесту тоже.

- Это про которую по счету? Которой прямо перед уходом вдруг приспичило?

- Было-было. А про транспорт мы и сами знаем…

- Я одного засранца грохнул. Вот!

Нет, пожалуй, об этом не нужно, не поймут. Не так все…

 

- Валентин Ковников, объясните свое отсутствие.

- Шеф, на этот раз все было…

- Господа, минутку внимания! Очередной бред вашего коллеги. Только про маму не надо – ты ее уже раз десять хоронил.

- Искал краску для ограды.

- Какую краску и почему?

- Голубую… матовую

Нет, здесь он вякнет, что это можно после работы. Еще раз…

 

- Валентин Ковников, объясните свое отсутствие.

- Шеф, на этот раз все было…

- Господа, минутку внимания! Очередная фантазия вашего коллеги. Только про маму не надо – ты ее уже раз десять хоронил…

XVII

Я украл миллион. Миллион «зелени». Правда, я не пересчитывал. Так, на вес – миллион. Я его унес. Прямо у моих ног оказался, я чуть через него не навернулся. Нет, он не плохо лежал. Он хорошо лежал. Очень удобно лежал. В удобной такой сумке лежал. Удобно тащить. Даже не открывая, сразу понятно, миллион баксов.

Спер, одним словом. Скомуниздил, если кому непонятно. У кого-то на миллион стало меньше, у меня больше. Только и всего. Сразу проблема выскочила – как потратить. Может бросить, чтобы не было проблемы? Тогда зачем спер? А просто так… не зачем! Сгодится. Пусть будет, не тянет… хотя сумка тяжелая.

XVIII

- Ковнивов! Ну, наконец-то, соизволил появиться!

Этой уродине пора еще один стул приставлять – и все равно задница будет свешиваться.

- Зиночка, ты хотела сказать, «Явиться».

- Без разницы. К шефу, на ковер. Пулей!

- Сильно злой? Лысина красная?

- Малиновая.

- Это плохо. Запомни меня красивым и ужасно сексуальным.

- Иди уж, балабол…

- Можно?

Делает вид, что работает, гад. Старый номер. Можно считать по секундомеру, его хватает ровно на сорок две секунды. Двадцать… двадцать одна…

- Валентин Ковников, объясните свое отсутствие.

- Шеф, на этот раз все было…

- Не на-до! Мое терпение кончилось. Ты уволен! Проваливай!

Вот так – коротко и почти зримо. И совсем не так как…

XIX

Не очень давно

- Ну, и где мне теперь спать?

- Где хочешь, только не в моей кровати.

- Она такая же твоя, как и моя. Другой нет.

- Я не хочу больше с тобой трахаться.

- Но мы же с самого рождения в этой кровати с тобой…

- И все! Хватит, я сказала. Это ненормально,

- Раньше было нормально, а теперь…

- Мы были маленькими, а теперь мы выросли.

- Но ты же всегда хотела, и всегда… мы же с тобой…

- А теперь нет. У меня второй месяц нет месячных. Ясно тебе?

- Упс… доигрались.

- Это должно было случиться когда-нибудь. Убирайся к своей девке.

- Она моя невеста.

- Вот и убирайся к ней.

- Она меня выгнала. Вернее, я сам ушел.

- В который раз?

- Она мне не дает.

- Так тебе и надо. Только места для тебя в моей кровати больше нет.

- Ну, сестренка… эй, ты слышишь, я ладно… как же ты теперь?

- Не твое дело…

XX

Почему-то вдруг шарахнуло, что мне уже терять нечего… все, что мог, уже посеял. И что дальше? А не будет «дальше». Дальше все просто, а стал быть все можно… Можно - «все дозволено», блин! Вот тут и миллион пригодится.

Нет, если быть до конца честным, по крайней мере, с самим собой, то это я решил не теперь. Давно решил. Не важно когда. Просто решил. А теперь подловил момент исполнить, только и всего. Так что, прямо сейчас, на последнее дело нужно решиться. Только для этого мне теперь не здесь быть нужно. Совсем не здесь. А по сему…

- А знаешь, шеф, ты меня тоже уже давно достал! Поэтому, сам провались, к такой-то бабушке… скотина.

И шеф… босс, начальник, командир, бугор… все они в одной соединившись харе, разом и вдруг провалились. Кажется, он даже удивиться не успел. Я тоже. Вернее, я уже перестал удивляться провалам. Для меня это просто – забыл и все. Охренительно просто!

Напоследок, я схватил компьютер со стола шефа и запустил его следом в образовавшийся провал. Перед падением, я это заметил, он успел «зависнуть».

XXI

В этих тесных и мрачных тоннелях страшный сквозняк – ну, вот, сразу захлюпал носом. Мимо проносятся составы, груженные миллионами гигабайтов. И если чуть зазеваться, то тебя притянет и размажет по полотну на добрую сотню метров рекламой, новостями, норнухой и прочей дерьмовой информашкой.

Мне кажется, что я помню еще, что здесь прежде было светло и просторно. Чинно прогуливались «гиганты мысли», «властители душ». И я перед ними почтительно преклонялся. А иногда, правда, гораздо позже, чуть-чуть обнаглев, даже позволял себе цитировать их.

Теперь забыл напрочь.

Но не окончательно…

XXII

…Ну, вот.

- Мадам, «причешите мне уши».

Вот, не совсем же я еще конченый, что-то еще и помню. Но это тоже ненадолго. Я это чувствую. А потому, надо вовремя сворачивать эту комедь.

- То есть, как это?

- Что? Свернуть или причесать?

- Короче, что с вашей гривой делать?

- А что вы можете?

- Могу хаер соорудить… покрасить в радугу. Короче...

- В радугу, говоришь?.. «Судьба как ракета летит по параболе. По-разному круто, но редко по радуге». Дальше не помню.

- А если еще короче?

- А еще короче только под нуль.

- Так бы и сказали. Только не надо меня при этом лапать.

- Привычка, знаете ли…

- Оставьте себе, а не то я могу вам вместо «причесать» запросто отрезать ухо.

- Тогда я буду похож… на этого… блин, как его… недавно еще… вот ведь гадство какое, забыл. Который с подсолнухами…

- Ты что, шибко умный?

- Был когда-то.

- Надо же! Был умный, стал лысый.

- Где можно купить парик?

- Ни хрена себе! На кой тогда я стригла?

XXIII

- Конурка уютная. И фасончик бельишка… полоска нам идет. Вот только…

- Зачем пришел? Видеть тебя не хочу.

- В этом мы с тобой, как всегда солидарны, Валентина. Я так и знал, что тебя постригли. Когда?

- Сказали, завтра.

- Постригли когда?

- Сегодня.

- Час с небольшим назад?

- Да.

- Боишься?.. Чего молчишь? Жить хочешь?

- Нет.

- Я тоже. А если бы можно было?

- То и тогда…

- Вот этого я как раз и не ожидал. Хотел с тобой поменяться. Я всегда любил напяливать твое белье. Помнишь, как мы дурили всех? Видишь, тоже стал лысый. И зеркало не нужно. Шмотками только махнуться и все. И погуляла бы еще…

- Валя… Валентин, брат… убей ты меня. Не хочу висеть, противно.

- Блин, я столько бабла грохнул, чтобы тебя отсюда вытащить… чтобы твое место занять.

- Откуда такая жертвенность? Тебе это не идет.

- А мне все равно уже. Я все равно уже почти сдох. У меня сancer. А ты, как никак моя половина. И я должен…

- Как всегда врешь. Убей меня, а сам как хочешь со своим раком разбирайся.

- Может, так и надо. Я для тебя что хочешь… скажешь, когда. Ну, когда тебя…

- Уже.

- Прощай.

- Пошел ты…

Это хорошо… хорошо, что через подушку догадался – почти и не слышно было. Так, вроде как что-то, где-то упало. И все. Все. А не хотел ведь ствол покупать, всучили… будто знали. А он и пригодился.

И крови совсем немного… я бы сказал, эстетично все получилось.

XXIV

Теперь и мне пора. Пойду, догоню, чтобы сказать… сказать, что ни разу никому за всю свою гребаную жизнь не сказал «люблю». Может, услышит… впрочем, плевать.

«Возлюби ближнего, как самого себя». Вот ведь дурь какая! А если самого себя не…

А я Его все-таки подловил. Он этого не ждет. Вернее, ждет, но уж никак не сейчас. Так что, заполучи за все!

Прощай мой Мозг. Ты меня достал!