Можем изменить мир. Романтика.

 

Порой мне кажется, что я не смогу изменить мир. Вот такие глупые предположения. Я смотрю в глаза людям, которые идут навстречу и они их опускают. Все делают это по-разному. У всех свои причины опускать глаза. Девушка с красивыми длинными ногами, затянутыми в узкие чёрные брюки опускает глаза, при этом застенчиво улыбается. Она думает, что я с ней заигрываю. Улыбается она даже не мне, а больше себе. Улыбка лишь едва касается её лица – это такая честная, проскочившая в секунду неведомо откуда эмоция. Словно леонардовский фотоснимок джокондовской гримаски, мелькнувшей, как отражение лунного света на крыле у бабочки-капустницы. Слегка опустив голову, сильным и уверенным шагом с замечательным «цок-цок» тонких каблучков она проходит мимо и волосы её так по рекламному раздувает налетевший тёплый ветер. Может, она оглянулась. Может, у меня есть шанс с ней переспать. Может, нам будет так приятно сидеть вместе в кафе со столиками, вплотную прижатыми к окнам. Может, у неё такой приятный голос, который хочется слышать, лежа на диване с зажжённым ночником и медленно погружаться в сон. Может, с ней так хорошо стоять на верхних этажах художественных мастерских и смотреть на бегущую ручьями по трехметровым окнам воду. Может, она будет думать о том же самом и это заставит её улыбнуться и застенчиво опустить глаза ещё раз. Может, её собьёт машина.

Грузная женщина лет сорока сначала смотрит с недоумением и, сомневаясь – знает ли она меня, пытается изобразить лицом вопрос и всматривается внимательней. Может быть, она думает, что я переехавший много лет назад сосед. Может, я выросший сын её погибшей приятельницы. Может, мы как-то вместе стояли в очереди и обмолвились парой слов. Может, я один из собаководов любителей и мы когда-то встречались на выставке. Может я, узнавший её спустя много лет, одноклассник сына, который спился. От последней мысли ей становится стыдно и неуютно. Если её предположение верно, значит надо будет остановиться и тогда обязательно придётся ответить на вопрос «Ну как там Борька!?». А ей этого так не хочется. Поэтому она опускает глаза и мелким шагом толстых ног пробегает мимо. Может, её собьёт машина.

На пьяного бродягу я не смотрю. У меня нет мелочи в кармане. Я сам опускаю глаза. Быстро бегу через дорогу на красный свет, чтобы скорей затеряться в толпе вечно спешащих и ничего не успевающих самодуров.

 

***

 

Порой мне кажется, что я сдох. Чаще всего это просто очередное похмелье. Обычно я хожу и пью один. И от этого мне хреново. Но те, с кем мне по статусу положено общаться, глубоко противны моему существу. Я также противен обществу, частью которого был не так давно. Большинство людей при виде меня стараются отвести взгляд. Они не прячут вызванную мной брезгливую агрессию. Да я в этом и не нуждаюсь. Было время и я вёл себя также. То было время, когда у меня было всё и ничего. Потом отобрали и то, что людьми принято называть «всё». Теперь я со спокойной душой слоняюсь по улицам и прошу людей, имеющих «всё», поделиться с тем, у кого осталось лишь «ничего». Утром мимо меня проскочил странный тип. Я издалека его заметил. Длинное тёмно-коричневое пальто, длинные тонкие конечности, большие шаги. Он шёл сквозь поток спешащих кто куда людей и внимательно вглядывался в лица, идущих навстречу. Мне показалось, он кого-то искал. Я остановился и внимательно вгляделся в его лицо. Оно выражало страх или ничего. Такие, как он, обычно не дают, когда просишь. Они лишь проходят молча, даже не обращая на тебя внимания. Остаётся только надеяться, что, не сказав ничего, он хоть что-то о тебе подумал. Потому что если ты даже никаких мыслей не оставляешь в людях, к которым обращаешься, дело дрянь. Можно считать, тебя уже нет. Пусто. Обычно такие, как он, успокаивают себя тем, что в карманах нет мелочи, или, что они очень спешат, а дело безумно важное. Я знаю, потому что сам был таким.

 

***

 

Раннее утро началось с неприятнейшего разговора. Я ухожу, но себя виноватой не считаю. Просто я устала от этих отношений. За эти три с половиной года мы оба должны были, что-то понять, к чему-то прийти. Время прошло, но ничего не изменилось. Женщинам нужна определённость. Как же он этого не понимает!? Вот и всё. Вот так просто всё и закончилось. Когда я вышла из кофейни, которую мы называли «нашей», меня поразила лёгкость. Лёгкость всего вокруг. Облака были теми же облаками, что и вчера, но, глядя на небо сегодня, я была уверена, что на них можно полежать. Такое бывает, вы знаете. И я знаю, что такая лёгкость продлится неделю, может чуть дольше. А потом настанет время тяжёлой депрессии. В первую неделю я, может быть, даже влюблюсь. Наверное, мы переспим. Но позже я пойму, что мне этого не следовало делать. Но отступать уже будет поздно. Придётся пережить и это. А пока я буду наслаждаться необычайной лёгкостью моего настоящего бытия. Когда я шла по проспекту, мне встретился странный парень. Он был шикарно одет, но глаза выражали неимоверную тоску. Он с такой чуткостью посмотрел мне в глаза, что на миг показалось, будто он увидел мою душу. Сама не знаю почему, но мне вдруг захотелось так ему улыбнуться, чтобы он тоже заулыбался и забыл обо всех своих проблемах. Чтобы он вдруг обнял меня так крепко-крепко, взял за руку, и мы бы пошли дальше вместе. А он бы не молчал, а всё говорил, говорил…о том, как он счастлив встретить меня вот так вот рано утром, как давно мечтал найти такую, как я. Мы будем долго гулять по городу, он покажет мне любимые места – те, где он любит посидеть в одиночестве, закурив сигарету, помечать обо мне. Теперь он счастлив, что находится здесь не один, а со мной. А вечером мы зайдём в какую-нибудь чудную кафешку, где я ещё ни разу не была. Непременно мы сядем у большого окна, в которое будет хлестать косым дождём порывистый юго-западный ветер, а он, иногда касаясь моей руки, расскажет мне кучу интереснейших историй из его наполненной приключениями жизни. Он будет много говорить обо мне. Какие у меня незабываемо голубые глаза, потрясающая улыбка, приятный голос, нежные руки, как красиво беспардонный ветер раздувал мои волосы, когда он меня впервые увидел сегодня утром. Как мило я сжимаю двумя руками большую кружку с горячим чаем… Все эти сумасшедшие мысли, заставляющие меня идти и улыбаться гнали прочь тоску и делали меня ещё легче. Казалось вот ещё один порыв ветра на перекрёстке и меня, как только родившуюся тополиную пушинку закружит в воздухе и унесёт неведомо куда. Пройдя шагов семь, я обернулась, но «парень моей мечты», не оглядываясь, шёл дальше. Тогда я подумала, что он, наверное, посмотрел мне вслед несколькими секундами раннее. Так мило и так грустно. Скорее всего, он ходит этой дорогой постоянно, и мы с ним ещё обязательно увидимся. А когда это произойдёт и он не сделает, так, как мне хочется, я сама подойду к нему и обниму так нежно и так крепко.

 

***

 

Лицо такое знакомое. Где-то я его видела. И он, похоже, тоже меня узнал. Смотрит так. Кто же это…кто же…сын что-ли Витькин!? Да нет. Не похож. На Сеню похож. Да вылитый же Сенька! Не может быть! Тридцать лет прошло. Неужели он!? Вот и наказание моё. Смотри, дрянь такая, смотри! Идёт тебе навстречу сын твой и не знает тебя. Смотри, стервоза, что наделала. Никто тебя за руку не дёргал. Сама отдала. Обузой назвала. А одет-то как! Видать в люди выбился. Наверное, семья какая хорошая усыновила. Может остановиться…подойти может. Да нет. Не мой он. Был моим, но я отказалась. Дура! Дура! Дура! Ещё тысячу раз Дура!...а может и к лучшему оно. Вон важный какой стал. А у меня-то чего!? В институте ж поди обучался. А у меня ж ничего нет. Как не было, так и нет. Что б я ему дала. Ничего бы и не дала. Прозябал бы со мной. Спился уже б! Хорошо, что так. Хорошо. Иди, сынок, иди. Красивый такой. На Сеню так похож… Наше дело пореветь, слёзы рукавом, да и жить дальше, пока господь не приберёт. Иди. Иди, сынок, с Богом…

 

***

 

И вот снова эти странные мысли о собственной никчёмности. Теперь они медленно…каждый новый удар сердца слабее и тише предыдущего. Люди, которые шли, потупив взгляд, теперь бегают вокруг меня и смотрят, смотрят…и никто не улыбается. Затылку очень тепло. И так не хочется вставать. И так хорошо, что я их совсем не слышу. Так тихо и тепло. Почему интересно асфальт тёплый? Вроде пасмурно…солнца нет. А девушка эта всё-таки чудесная. Нужно было за ней пойти. Познакомиться. Но теперь всё. Теперь уже всё.