С тобой весна прощалась, а не осень. Я много знал, да мало понимал. Но, и с душой сближая неба просинь, я реже сознавал, чем поминал. Жаль, генеалогическое древо врастает вглубь, вздымая ветви ввысь. Уходит всё, что нас кормило, грело... А ностальгия – разве атавизм? Ты корнем стал, меня оставив кроной, питая прямо, а не через ствол. Ты мой первоисточник самый кровный, увлёкший в поле мудрой бороздой. Не воспаряя в облака науки, не ведая обилия земель, сполна глотая неизбывность муки, ты здравым смыслом мир схватить сумел. Грусть веры тяжелей, чем груз неверья. Улыбчива ль библейская печаль? Неужто мода – вечного новее, усопшее – живому до плеча? Когда веду в детсад такого ж сына, мне кажется, что держишь ты меня, большой и добрый, ласковый и сильный. А мой-то внук создаст ли письмена? Скажи, а ты шатеном был? Блондином? Увы, тебя не знал я не седым. Твоя свеча, как лампа Аладдина, горит во мне. Лишь ею я судим. |