...................................(по притче А. Исаакяна "Сердце матери")

 

Кипарисовой стройности стан, очи - смоль - бархатистые,

Неги взор и улыбка атласною лентою губ,

Грациозность пантеры и кудри - кольцом - золотистые,-

Серенады тачали ей сладостью скрипок и труб.

 

Он увидел Её! И глаза стали вмиг непослушные,

Запылало в груди, сердце рвётся и мысли не в такт,-

Удалялись, шаги величаво-изящно-воздушные...

Привороженно так попадают нежданно впросак.

 

Беспощадно берущая в плен, красота восхищения!

Равнодушным кого и когда оставляла она?!

Изводящая дух и подобная солнца затмению,

Что лишает стремглав аппетита, покоя и сна.

 

(Обладать же такой красотой испытание сложное.

Надмевает собою она, если в сердце сквозняк.

Красота и любовь - две границы мятежно-тревожные.

И платить за такую любовь - это, вам, не пустяк.)

 

Он себя Ей отдал - без остатка, до маленькой точечки.

Всю любовь, целый мир - как дары - на ладонях принес.

Но услышал в ответ, как с небрежною ранящей точностью:

"Принеси сердце матери, если ты любишь всерьёз!"

 

В миг один в голове мысли нитями мук перепутались.

Миг один! Но любовь, к сожалению, часто слепа.

И мертвяще сжимает собой в кольцо спрутово путами.

Пролегла к материнскому дому крутая тропа.

 

Вот и мать. Дом родной. Сын один. Плоть и кровь. Воспитавшая...

Сердца стук. Добрый взгляд всё собой понимающих глаз.

И слеза жгучей болью по струнам-канатам стекавшая.

Крик души... Рубикон переходят единственный раз.

 

Он бежал, сердце нёс (о суде ещё как-то не думая).

Как на крыльях летел к той Единственной в жизни своей.

Но, споткнувшись, упал. А оплошность, как водится, глупая,-

В пыль и грязь средь дороги бескрайних и тихих полей.

 

Сердце скользко и рук, конвульсивно сжимая стон ритмами -

Потрясенье души. И надсадно щемящий висок -

Нежно-нежно шептало, собравшись с последними силами:

"Не ушибся ли ты?.. Дорогой мой... Любимый... Сынок..."