«Убью того, кто сказал ей это!», - была первая мысль, и в продолжение её - несколько матерных слов по-русски, процеженных сквозь зубы.

Мои воспитанники (воспитанники - слово-то какое! некоторые из них старше меня!) уже привыкли к тому, что, если я перехожу на русский, - что случается крайне редко, - значит они в чём-то провинились и предстоит серьёзный разговор.

 

Мириам сидела в тени навеса на качелях, почти завершивших свой маятный шаг. Заметив меня у калитки она приветственно помахала мне и вытерла рукавом глаза. Похоже, что она плакала.

Я решил подойти.

- Почему ты плачешь? - я присел рядом и предложил её сигарету.

- Нет, спасибо! Мне теперь курить нельзя.

Мириам курила очень много, порой до четырёх пачек сигарет в день. Все попытки убедить её, если не бросить курить, то хотя бы сократить количество выкуриваемых сигарет - ни к чему не приводили.

- И почему тебе теперь нельзя курить?

- Я беременна!

 

Мне вспомнился недавний разговор по телефону с одной из наших медсестёр о противозачаточных инъекциях, которые применяются для наших воспитанниц: медсестра позвонила и попросила прислать к ней пятерых из них для уколов. Тогда я напомнил ей, что согласно «Личным делам», двое из пятерых - девственницы. Зачем же им делать противозачаточные инъекции?

"На всякий случай", - таков был ответ.

Стало понятно, что руководство пансиона решило застраховать себя от непредвиденных случаев, - таких, как, нежелательная беременность в результате изнасилования. Беременность, как таковая, - была нежелательна в любом случае. У нас многие воспитанники живут парами. Семейные пары без права на потомство. Этим несчастным запрещено иметь детей, дабы не порождать себе подобных.

 

- Поздравляю!

- Спасибо! Теперь мне будет о ком заботиться. Я счастлива - оттого и плачу! Только почему ты ругаешься по-русски? Я в чём-то виновата?

Я встал.

- Нет, ты ни в чём не виновата. Всё в порядке. Ладно, пойду принимать смену.

 

После пересменки я попросил утренний персонал задержаться для разговора. Выяснилось, что "утка" о беременности Мириам была запущена с целью отучить её от курения.

Я чуть не завыл:

- Идиоты! Больше мне нечего вам сказать!

 

Было понятно, что мне предстоит трудная ночь и долгий разговор с Мириам. Хорошо, что это была ночь перед выходными, и Мириам не придётся рано вставать и идти на занятия в реабилитационный центр.

Почти в полночь, после того, как все улеглись, я заварил крепкий кофе, разлил его в две чашки, и пригласил Мириам в гостиную для беседы.

Я не знал с чего начать. Среди двадцати пяти моих подопечных, только Мириам и ещё одна женщина не являются умственно отсталыми.

Обе эти женщины страдают психическими заболеваниями - результат изнасилования, рана далёкой юности.

 

- Ты же сказал, что я ни в чём не виновата, - забеспокоилась Мириам. - Почему ты меня позвал?

- Посмотрим телевизор, выпьем вместе кофе. Ты ведь любишь кофе?

- Кофе? Люблю. Конечно, люблю.

- Мириам, расскажи мне, как ты себя чувствуешь? И что ты чувствуешь? - Я приглушил звук телевизора.

- Чувствую себя нормально. Ничего нового.

- Ты ведь знаешь, что уже больше месяца принимаешь новое лекарство... ещё одно. Мне кажется, что ты стала лучше спать.

- Да, но вот только по утрам вставать тяжелее стало.

- Ничего, ты скоро привыкнешь и просыпаться станет легче.

Я встал, чтобы принести из шкафа персональную кассету с лекарствами Мириам. От одних только названий препаратов бросало в жар.

Шесть таблеток утром, две в обед и четыре вечером - всего двенадцать, на протяжении многих лет - с ума сойти!

В течении всей ночи я рассказывал Мириам о назначении того или иного препарата и влиянии его на организм человека.

Ни единого слова о беременности. Несколько раз мне пришлось прервать свою «лекцию», для того, чтобы в очередной раз заварить кофе.

Сигарета после каждой чашки, снова кофе, и снова сигарета.

 

- Угости сигаретой, - попросила Мириам.

- Ты же бросила курить!

- Я обещаю, что когда-нибудь брошу. И с сегодняшнего дня стану меньше курить.

- Хорошо, бери, - я дал ей сигарету и поднёс огонь.

Мириам глубоко затянулась.

- Хорошо, что я не беременна! Ведь все эти лекарства могли бы убить моего ребёнка!

- Ты уже передумала? - пошутил я.

- Просто я вспомнила, что не могу забеременеть из-за этих уколов.

- А, - ну да...

 

По лестнице, со второго этажа, протирая кулаками свои заспанные глаза, спускался Микки. Это означало, что близится время рассвета - и Микки идёт будить своё солнце. Жаркое июльское солнце, не успевшее остыть за ночь.