АКТ III Сцена I Тронный зал в Эльсиноре. Клавдий и Гертруда на троне. Полоний. Гертруда: - Полоний, ваши домыслы о том, Что сын наш втянут в некую интригу, Что держит злость в душе на мать с отцом, Не вызывают нашего доверья. Догадок ваша речь полна, намеков, А фактов нет. Достойны вы упреков За то, что, возбудив вопросы в нас, Ответы утаили про запас. Прошу вас, правду в сердце не таите И с нами без лукавства говорите. Коль просьбы мало, это мой приказ! Полоний: - Но, королева, ничего от вас Я не таю, и нет во мне лукавства! Я лишь пекусь о пользе государства, Стараясь в нем законность укрепить И тем угрозы все предупредить. Я слух имею и имею зренье - И явного могу ль не замечать? Я говорил и говорю опять: Принц Гамлет мне внушает подозренье! Гертруда: - Но - чем? Полоний: - А - всем! Своим угрюмым видом, Молчанием, таящим недовольство, Словами язвительными, взглядом Исподлобья, смирением притворным, Гневом несдержанным и беспричинным… Гертруда: - И только-то? Он был таким всегда. Полоний: - Таким да ни таким. Уже дней пять, Как он родных и близких избегает, Включая вас - свою родную мать! Гертруда: - Допустим. Он действительно ни тот, Каким бы мы его хотели видеть. Но что тому причина - поясните? Полоний: - Я говорил уже - в его друзьях! Горацио - вот главный подстрекатель. А с ним еще дворяне - Кнут и Хенрик. Замечу, кстати, оба - офицеры. Есть и другие - больше молодежь - Из шалопаев, что когда-то были В ватаге принца и во всю шалили, Пока не приструнил их наш король. Покойный, я хотел сказать. Клавдий: - Изволь, Полоний, просто, без обиняков, Сказать нам - крайний умысел каков Господ, что принца взяли в окруженье? Иль это все - твое воображенье? Полоний: - Когда бы так, я первый был бы рад, Что маскировка - только маскарад, Но я уверен, мой король, что тут, За скрытною игрою, зреет бунт. И цель у них одна: подбить юнца Претендовать, без прав, на трон отца. Бог весть, что Гамлету наговорили Они уже - и тем его смутили. Почти готов он сдаться уговорам, И потому по замку бродит вором, Не смея никому взглянуть в глаза. Не замечать угрозы нам нельзя! И, чтобы происки предупредить, Нам срочно надо принца удалить Из Дании Гертруда: - Ну что ж, все очень ясно Вы изложили. Вижу, не напрасно Мы вам доверили высокий пост. Но у меня еще один вопрос: Скажите мне, Полоний, только это И есть причина вашего совета? У вас иной причины нет желать, Чтоб мы решили Гамлета сослать?.. Но отвечать, Полоний, не спешите, Подумайте и правильно решите: Не королева требует от вас Теперь о принце строгого совета, А мать о сыне правду без прикрас Желает знать. Полоний: - Что мне сказать на это. Вы мать, он сын, а я для вас слуга. Гертруда: - Вы так скромны. Дерзну спросить тогда: Как поживает ваша дочь, Полоний? Вы нам - слуга, но ей - не посторонний? Полоний: - Офелия?.. Спасибо. Хорошо. Немного приболела… Гертруда: - Как обидно! Тогда понятно, почему не видно Бедняжку так давно. Полоний: - Она слегла. И ей запрещены пока прогулки. Гертруда: - А я вот излечить ее смогла. Гертруда хлопает два раза в ладоши и из левой двери появляется Офелия. Она проходит через залу с опущенной головой, и становится у трона рядом с Гертрудой. Полоний, тихо: - Не нравятся мне что-то эти шутки. Гертруда: - Я не расслышала, что вы сказали? Полоний: - Молчу. Мне больше нечего сказать. Гертруда: - Вы появленью дочери не рады - Молчанье ваше так мне понимать?.. Полоний, вы пред нами виноваты. Вы скрыть пытались то, что скрыть нельзя. То, что скрывать вы не имели права. Вы лгали королю и королеве. И эта ложь почти ровна измене. Вы, трусость вашу прикрывая ложью, Забыли долг отца и долг вельможи. Мне трудно вас понять и оправдать. Обязаны вы были рассказать Нам сразу обо всем, а не темнить. А лучше - срам такой предупредить. А что теперь? Что думать мне о вас? Что вы, быть может, даже потакали Бесстыдству этому? Иль вы не знали, Чем может обернуться эта связь? Скажите мне, Полоний, сколько раз Офелию вы лично провожали По коридорам темным, сквозь посты, Крадясь за ней расчетливо - как сводник?!.. Полоний: - Клянусь вам, Королева, я не знал! А лишь узнал, я тотчас принял меры! Гертруда: - И что вы сделали? Скажите! Не робейте! Способны оправдаться - разуверьте Меня хотя бы в том, что вы не трус. Полоний: - Не смею я, но вовсе не боюсь. Гертруда: - Вот это истинный ответ мужчины. Бояться вам, и верно, нет причины. Надеетесь на званье и родство? Что с рук сойдет вам это плутовство? Теперь мы знаем, почему вы сына Отправили подольше из дворца: Он молод, глуп, но почестней отца, И, если бы узнал, - наделал шуму? А с дочерью что сделали - побили И с Гамлетом встречаться запретили? Что ж, это смело - бить родную дочь. А чтоб совсем себя обезопасить, Решили вы опасность приукрасить И Гамлета любовную хандру Представить нам как ненависть и зависть? Полоний, или сами вы ввязались В опасную и подлую игру? Вот этому поверить я могу! Ведь и у вас права на датский трон Есть кой-какие?.. Клавдий: - Ложь со всех сторон! Предательство, притворство, клевета! Теперь я понимаю: неспроста О Гамлете велись со мной беседы!.. Так вот куда завел нас лисий след? К изменникам у нас пощады нет! Полоний: - Я не приемлю ваши обвиненья, Мой государь! Лишь в том я виноват, Что поступил отчасти малодушно, Желая скрыть молчаньем грех детей! Я в этом признаюсь и каюсь ныне. Но я и в мыслях не держал измены! Я был правдив и прям в своих докладах, И мой совет, чтоб принца удалить, Был искренен. Хотите обвинить Меня в предательстве?.. Готов стерпеть, Но как бы вам потом не пожалеть! Клавдий: - Вы смеете мне угрожать?!.. Гертруда: - Довольно!.. Признание мне ваше слышать больно, Полоний. Как могли не доверять Вы родственникам вашим? Но, как мать, Ваш страх отцовский я понять готова. И в преданности вашей сомневаться Мне б не хотелось. Ваши подозрения Не кажутся мне вовсе ерундой. Быть может, страхи, что грозят бедой, Раздули вы слегка, - о чем и речь, - Но мы не можем ими пренебречь. Мы и король вас просим продолжать Надзор за этой троицей. Однако, Должны мы нынче думать о другом: О наших детях - как беду поправить! Полоний: - Что ж, коли так, не буду я лукавить. Виновна дочь моя, и наказанье Я вместе с ней любое разделю. Гертруда: - Кто говорил о наказанье здесь? Уж если кто и должен быть наказан, То только наш нетерпеливый сын. А наша с вами общая вина В том состоит, что мы не доглядели За глупыми детьми, что были слепы Мы к чувствам их, зашедшим за предел. Но разве наши дети виноваты В бездушной слепоте своих родных? Как часто мы бросаем их одних, Беспомощных, сомненьями сметенных, В пылу преступном собственных страстей!.. Себя осудим, осудив детей. Клавдий: - Мне трудно вас понять, моя супруга. Что значат ваши странные слова? Гертруда: - Сейчас поймете. Гертруда хлопает три раза и в зал входит Гамлет. Удивленно подходит к трону и останавливается. Гамлет: - В сборе вся семейка, Как погляжу. Я чувствую себя Преступником, представшим пред судом. Меня и привели сюда под стражей. Кем предан и за что на суд продажный - Знать не хочу. Согласен с приговором: Готов убийцей быть, смутьяном, вором И сам прошу скорей меня казнить! Гертруда: - Мой милый сын, охота вам язвить. Не для суда вас вовсе пригласили, А для совета. Гамлет: - Вам совет мой нужен? Охотно дам: почаще спите с мужем. Известно всем, помимо докторов, Что средства нет полезнее для вдов, Чтоб скорбь прогнать, чем игры новой страсти. Клавдий: - Да как ты смеешь мать свою чернить! Гамлет: - О, наш король! И вы здесь тоже? Здрасьте! А я и не заметил. Извинить Прошу меня, а лучше заменить Советую вам трон - он так велик! Клавдий: - Надеешься, тебе он будет впору? Гамлет, насмешливо: - Один раздулся, а другой - поник. Гертруда: - Ну что ж, я все же рада разговору. Уж лучше брань, чем злоба немоты. Скажи мне, Гамлет, долго будешь ты Нас сторониться, словно прокаженных? В чем провинилась пред тобой семья? Будь честен с нами - выскажи обиды И дай нам этим средство оправдаться. Гамлет: - Оправдываться? Вам? А вы готовы? Когда бы вас судить я только мог, Вы б никогда!.. А впрочем, что за дело: Подсудно в этом мире только тело. Кому нужна потасканная плоть?.. Заблудшим душам судия Господь. Клавдий: - Вот и молчи! Свои грехи считай! Гамлет: - Мои грехи? Да, я великий грешник. Кому и знать об этом, как ни мне. Я столько совершил постыдных дел, Что совесть, коль задумала б считать Грехи мои, с ума б сошла от счета. Но видно дьявол не совсем доволен Моих проделок списком послужным И хочет он его кой-чем дополнить, Чтоб душу безвозвратно погубить. Полоний: - Мой юный принц, дозвольте вам сказать: Коль вы грешны, то душу облегчите. Что мучает вас так, о чем молчите Наедине с собой - откройте нам. Доверьте мысли тайные словам - Боится дьявол гласности и света! Гамлет: - Сказать вам - что? Скажу - и вы поймете? Скажу - и, пелену срывая с глаз, Прольется свет божественный на вас? Скажу - и в черном сердце белой розой Смиренья благость чудом расцветет?.. Не верю я себе. Не верю вам. И веры нет предательским словам. Гертруда: - Обидно нам упреки ваши слушать. Хотели б мы обиды примирить. Скажите, Гамлет, что должны мы сделать, Чтобы доверье ваше заслужить? Потребуйте от нас любой услуги - И мы докажем нашу к вам любовь! Гамлет: - Любой услуги - верно я услышал? Гертруда: - Любой! Гамлет: - Тогда, прошу я одного: Позвольте мне уехать. Гертруда: - Никогда!.. Вернее - ни теперь. Гамлет: - Я так и знал. Гертруда: - Когда б сказала «да», сказала б ложно. Уехать вам теперь же - невозможно! Гамлет: - Но - почему? Гертруда: - За вами чести долг!.. Я все ждала, надеялась, что вы Воспользуетесь случаем открыться, Что будете молить, грозить, виниться… Где ваша смелость, мой правдивый сын? Гамлет: - О чем вы, матушка? В это момент, молчавшая все это время Офелия начинает беззвучно рыдать. Гертруда встает, подходит к Офелии и обнимает ее. - Ах, вот в чем дело… Полоний, оскорбленным тоном: - Ваше Величество, дозвольте мне увести дочь? Наше дальнейшее пребывание здесь я считаю неуместным! Гертруда: - Нет, Полоний! Мы еще не закончили! (снова усаживается на трон) Итак, Гамлет, мы вас слушаем! Гамлет, растерянно: - Я… Офелия… Гертруда: - Ну же, смелее! Гамлет: - Нет смысла говорить, что всем известно. Офелия… она - моя невеста. Гертруда: - И, Гамлет?.. Долго будете молчать? Гамлет: - И я прошу покорно обвенчать Нас поскорей, коль это вам угодно. Гертруда: - Угодно мне! Клавдий, разочарованно: - Что ж, очень благородно. Полоний: - И неожиданно. Клавдий: - И очень странно. Гертруда: - Угодно нам, чтоб наш любимый сын, Престола королевского наследник, Обрел себе достойную супругу В лице Офелии, чей род высокий, И кроткий нрав, и ум, и красота Внушают нам особое пристрастье. Подходит к Офелии, берет за руку и подводит к Гамлету. Полоний, что вы скажите на это? Полоний: - Скажу одно: для нас большая честь Отдать вам дочь. Гертруда: - А вы, наш государь? Клавдий: - Даю на это полное согласье, коль все согласны. С богом! Гертруда: - Если так, Вас, сын мой, Гамлет, также вас, Офелия, Помолвленными тут же объявляю. Даю обет и с ним мое кольцо Тебе, Офелия, что в срок условленный Вы с Гамлетом пойдете к алтарю. Гертруда снимает со своей руки и надевает на палец Офелии кольцо. Офелия, целуя ей руку: - Я дважды ваша дочь, благодарю! Гертруда: - А вы, мой сын, не рады нашей сделке? Гамлет: - Я рад тому, что вами удивлен, Что оказался вам не равнодушным. И обещаю сыном быть послушным. Гертруда: - Одно нам обещайте: быть счастливым И никогда любви не предавать! Клавдий: - Довольны все - чего ж еще желать! И мы к вам тоже будем справедливым, Назначив вам Ютландию в надел, Чтоб не скучали, будучи у дел. СЦЕНА II Лагерь норвежцев в районе Ольбурга. Палатка Фортинбраса. Фортинбрас, Лаэрт и Осмунн за ужином. Лаэрт: - Все же, мой принц, согласитесь, что в наше время невежество и грубая сила повсеместно терпят поражение перед лицом науки и искусства управления. Ибо наука дает нам невиданные доселе возможности в производстве, в том числе - нового оружия, а умение разумно рассчитывать силы позволяет и при небольших возможностях добиваться наилучших результатов. Цивилизованные народы, вооружившись знаниями эллинов и словом божьим, теснят варваров по всем границам христианского мира. Фортинбрас: - Варвары - это мы, норвежцы, так надо понимать? Лаэрт: - Мой дорогой друг, мои рассуждения носят общий характер. Я совсем не имел в виду норвежцев. Фортинбрас: - Я шучу. Вы отчасти правы, Лаэрт. Но все же в делах военных боевой дух и выучка, по моему разумению, гораздо важнее. Возьмите тех же турков. Их свирепости и фанатизма вполне хватает, чтобы противостоять нашим отборным войскам. А все потому, что они не страшатся смерти, и каждый из них скорее даст себя убить, чем отступит в сражении. Как я слышал, их с детства воспитывают с мыслью, что умереть на поле боя есть высшая доблесть, и каждый отдавший жизнь за своего правителя непременно попадет в рай. А ведь и нас в прежние времена воспитывали в том же духе. Но где они теперь - сыны Великой Вольгалы? Лаэрт: - Вспомнили языческие сказки. А насчет турков, так они отступают. Фортнибрас: - Чтобы вновь вернуться и с легкостью отвоевать добычу, взятую нами такой кровью, хотя мы и навалились на них всей силой христианской мира. Нет, Лаэрт, доблесть, выучка и дисциплина - вот три непременных слагаемых всякой победы! Если солдат трус и лентяй, его ничем не исправишь. При первой же опасности или же малейших лишениях, он сбежит, спасая свою жалкую душонку. Лаэрт: - И все же мы сломим этих басурман рано или поздно! Фортинбрас: - Конечно, как только они переймут от нас страсть к роскоши и излишествам. Ничто так не развращает душу человека, как стремление к наживе. А ведь человеку, в сущности, надо совсем немного: кусок хлеба, чтобы быть сытым, доброе платье, чтобы противостоять превратностям погоды, да острый меч, чтобы добыть для себя первое и второе. Лаэрт: - Ну, это смотря какому человеку. Вы рассуждаете как наемный солдат, уж извините. Фортинбрас: - А я и есть солдат. Лаэрт: - Осмунн, ну хоть вы ему скажите! Неужели, кроме радостей воинских побед, у современного человека не может быть других интересов? Ведь есть еще искусство, есть занимательность путешествий - созерцание невиданных земель с их причудливой природой и необычными нравами населения. Есть, наконец, любовь, женщины! Осмунн: - Не люблю я баб. От них одни неприятности. Давайте лучше выпьем! Лаэрт: - Да, давайте! Мой дорогой принц, я хочу выпить за ваше благополучие! Я хочу выпить за то, чтобы наши народы никогда впредь не воевали бы меж собой! Ведь и вы, и мы - христиане. А если кому так хочется повоевать, то пусть воюет во славу Христову с басурманами! Фортинбрас: - Дались вам эти басурманы. Вы, кажется, забыли, что мне предстоит сражаться с поляками. А ведь они тоже христиане. Так что вы прикажете - повернуть войска? Лаэрт: - Ни в коем случае! Этих поляков надо проучить, а порты их разрушить! Слишком уж они начали своевольничать на Балтии. Кстати, я получил депешу от короля. Фортинбрас, я прошу вас, вы уж поторопите немного свое войско. За четыре дня мы продвинулись лишь до Ольбурга! Если мы и дальше будем двигаться с такой скоростью, то до границы доберемся не раньше, чем через две недели. Король очень зол. Фортинбрас: - Лаэрт, вы ведь сами видите, в каком ужасном состоянии дороги. Мы продвигаемся чуть ли ни вплавь - повсюду вода. Лаэрт: - Это потому, что вы выбрали не самое лучшее время для похода. В это время года в Северной Ютландии всегда так. Может быть, вам стоило высадиться в Раннерсе или даже в Фредерисии? Сократили бы путь, да и земля в тех местах уже немного подсохла. Осмунн: - Сразу видно, что вы не моряк, юноша. Сейчас на море очень неспокойно. Того и гляди, в шторм попадешь. Поэтому мы и выбрали кротчайший курс до Дании и высадились в Скагене, а не где-то в другом месте. Лучше месить грязь лишних пару недель по земле, чем подвергать людей риску. Вы-то сами хоть когда-нибудь выходили в море? Лаэрт: - Нет. Только переправлялся на лодках через фьорды. По правде сказать, я не переношу плавание под парусом. У меня морская болезнь. Осмунн: - Я так и думал. А что касается перечисленных вами портов, то ваш славный король запретил нашим кораблям следовать через пролив. Лаэрт: - Это почему же? Осмунн: - А это вы у него спросите. Я так думаю, ваш король нам не доверяет. Фортинбрас: - Лаэрт, а не получали ли вы письма также и от вашего батюшки? Какие новости из дворца? Что он пишет? Лаэрт: - Получил. С тем же нарочным. Ничего интересного. Пишет, что принц Гамлет совсем отбился от рук, и не проявляет должного почтения к королю. Хочет уехать, но его не отпускают. Фортинбрас: - А каков он - ваш принц? Лаэрт: - Вам бы он не понравился. Слишком высокомерен. Во всем хочет быть первым. Признаюсь вам как другу, я не очень жалую нашего принца. В детстве мы с ним ни раз дрались. Фартинбрас: - И как? Вы, конечно, брали вверх в этих поединках? Лаэрт: - Пока дрались на кулаках - да. Но после, не буду вас обманывать, когда, повзрослев, взялись за мечи, Гамлет чаще выходил победителем. Он очень искусен в военном деле. В этом он пошел в покойного отца, хотя совершенно не похож на него обличием. Покойный наш король был настоящим великаном. А этот, хоть и крепок, но ростом не вышел. Он, скорее, похож на своего дядю - нашего нынешнего короля… Вы нахмурились, мой принц? Я что-то ни то сказал? Фортинбрас: - Не обращайте внимания, мой друг. Я просто подумал, смог ли бы я одолеть принца Гамлета, если бы мы сошлись в поединке. Разумеется, я говорю о дружеском состязании. Лаэрт: - Хотелось бы мне посмотреть на этот поединок. Думаю, вы бы его одолели, мой принц, но вам пришлось бы нелегко. Он очень коварный противник и знает много хитрый приемчиков. Я бы поставил на вас и, думаю, не прогадал бы. Этого Гамлета давно следует проучить, чтобы не заносился. Осмунн: - Хватит болтать - вино киснет! Лаэрт: - И то верно. За вас, мой принц! Гамлет: - За вас, мой друг! | 
Положение о Клубе
Сделать стартовой
