Моя сестра очень любит Диму Маликова. Вернее, не так. Моя сестра очень любила Диму Маликова в детстве. И даже в отрочестве. И даже немного в ранней-ранней юности.

Сейчас она, конечно, остепенилась, вышла замуж и любит только своего мужа, а при упоминании о Диме Маликове равнодушно пожимает плечами, презрительно щурит свои ангельские глаза цвета небесной лазури, гордо встряхивает кучерявой головой и уходит, фыркая через плечо: «Ну и дура была. Малолетка». Вернее, не так. «Ну и ду-у-ура была. Малолетка», - с сильным ударением на букву «у». Ещё может пальцем у виска покрутить для пущей выразительности, чтобы все точно зарубили себе на носу, что сейчас-то уж между ней и Димой Маликовым всё кончено.

 

Так вот, как раз в период её ранней-ранней юности и моей ранней-ранней зрелости сестра приехала ко мне в столицу «развеяться, отдохнуть, шмоток прикупить». Я всегда любила свою сестру, даже когда мы с ней дрались в детстве. Дабы сделать ей приятное, я начала шерстить «Афишу» и «Досуг», - но, увы… Дима Маликов не планировал в обозримом будущем выступлений на концертных площадках города Москвы. После изнурительного копания в интернете я таки обнаружила его имя в числе артистов, выступающих на сборном концерте в Кремле. Концерт был как раз завтра. Счастью моей сестрички не было предела! Кудри разметались, на щеках играл румянец, ангельские глаза цвета небесной лазури сияли светом божественного вдохновения – нимфа, да и только! (Видел бы Дима!) Она перемеряла все наряды и щебетала, как соловей. За оставшиеся сутки до концерта я чуть было не возненавидела свою сестру, Кремль, Диму Маликова, а заодно и себя за то, что всё это затеяла.

 

На следующий день при полном параде мы отправились за букетом. Мы увидели его сразу. Что это был за букет, скажу я вам! Нежно-розовые герберы, в нежно-розовой жатой бумаге, перевязанные нежно-розовой лентой… Но и стоил он нехило, надо сказать.

Концерт был длинный и скучный, но ради счастья родной сестры можно было и потерпеть. Терпеть было мучительно, поэтому приходилось часто выходить в кафе, дабы пропустить рюмочку «Камю». Прошло уже три часа, а Димы всё не было. Сестра заметно волновалась, переживая, «не случилось ли чего с Димой». Когда я в очередной раз вошла в зал ожидания Димы Маликова и услышала что-то про «насосы, которые не курят папиросы», я заметила, что грандиозные Кремлёвские стены угрожающе нависли над моей головой и поняла, что уже изрядно насосалась и мучительно хочу покурить. На сестру было жалко смотреть, и я решила посидеть с ней немножко, чтобы поддержать в трудную минуту. Правда, она этого не хотела и всё говорила, что ей стыдно, «ведь по телевизору покажут и мама увидит», а я искренне недоумевала, почему это она не ценит ничего, что я для неё делаю.

И тут на сцену вышел Михаил Боярский. С Боярским у меня было как-то не очень. Нет, с д`Артаньяном-то всё в порядке (до сих пор где-то валяются затёртые аудиокассеты с «Мушкетёрами», записанными в детстве «через внешний микрофон»), и с Теодоро - тем более (особенно это: «Я уезжаю в дальний путь, но сердце с Вами остаётся» - «Вы плачете?» - «Нет, что-то в глаз попало мне и больно гложет». - «Мои страдания, быть может?» - «Я рад похитить их у Вас…»… Обожаю… Впрочем, сейчас не об этом.)

В общем, с Боярским у меня было как-то не очень. Но то ли от выпитого коньяка и многочасового ожидания я впала в изменённое состояние сознания, то ли все эти годы я была откровенно несправедлива к Михал Сергеичу… Когда он запел «Зеленоглазое такси», я, совершенно неожиданно для себя, стала активно подпевать, прихлопывать в ладоши и даже с удивлением обнаружила, что знаю все слова. Михал Сергеич блеснул в мою сторону задорным и до боли знакомым д`Артаньяновским взглядом (а сидела я в самой что ни на есть зоне видимости), я расчувствовалась. Боярский махнул мне рукой – мне захотелось разрыдаться у него на груди. Сестра пересела, оставив между нами одинокий букет розовых гербер. Букет был так одинок и прекрасен…

«Спасибо, меня давно так не встречали в этом обычно холодном Кремлёвском зале», - говорил он мне практически сквозь слёзы, когда я целовала его в прекрасные усы д`Артаньяна. Мы с трудом оторвались друг от друга. Боярский скрылся за кулисами, махнув мне на прощанье букетом розовых гербер… ведущий объявил Дмитрия Маликова…

 

Сестра не разговаривала со мной полгода.