ПАРНАСИК ДЫБОМ - 2 Сева на древо за вишней полез, Сторож Матвей вынимает обрез. Выстрел! Раздался пронзительный крик… «Сорок второй!» - ухмыльнулся старик. И. Суриков В мураве гудят шмели, Слышен гомон птичий. В лес охотники пошли В поисках добычи. «Братцы, – егерь дед Матвей Говорит с пригорка – Вижу вишню, а на ней Крупная тетёрка. Поглядим-ка, кто из нас В снайперы годится? У кого позорче глаз? Кто подстрелит птицу?» Ну, забава! Ну, дела! Ружья все рванули – Разом сорок два ствола Выплюнули пули. В ряд охотники стоят, Лает пёс Буянка, А под вишнею лежат Севины останки. А. Фет Ты Матвея с утра не буди, Пусть на зорьке подольше поспит. В его сад потихоньку иди, Нежно росы сбивая с ракит. Видишь, вишен рубины горят? Ну и что ж, что чужое добро? Не волнуйся и рви всё подряд, Наполняй поскорее ведро. И вот этих черешен возьми, Слив янтарных сорви про запас. Не шуми, милый друг, не шуми. Вон Матвей приоткрыл левый глаз. Пуля в голову? Бедный ты мой! Да, со сторожем шутки плохи. Вместо батюшки за упокой Я для Севы читаю стихи. Г. Лонгфелло Не в стране Оджибуэев, Не в стране Дакотов диких, Где среди осоки бродит Цапля сизая, Шух-шух-га, А в российской деревушке, Что стоит под Костромою, До сих пор поют селяне Песнь о Севе и Матвее. Эту песнь разносит ветер По долинам и по взгорьям. В ветхом, стареньком вигваме, В тишине лугов зеленых, У излучистых потоков, Жил Матвей, суровый сторож. Вкруг Матвеева жилища Расстилались огороды, А вдали стояли вишни, Сад стоял, зеленый - летом, Белый - в зимние морозы, Полный вздохов, полный песен. Как-то летом старый сторож Спал в объятьях Нэпавина, И хоть туг он был на ухо, Как глухарка Мушкодаза, Услыхал в саду вечернем Странный шорох, Минни-вава. Вмиг схватил свою двустволку И в подштанниках холщовых, В сапогах на босу ногу В сад помчал быстрее волка. Там на вишне, среди веток, Словно птица Вавонэйса Притаился мальчик Сева, Отрок хитрый, вороватый Он держал ивовый короб, Полный спелых, сочных ягод. Дед заметил злого вора, И воскликнув: «Иза! Каго!», Разрядил в него двустволку С крупной дробью на медведя. «Ах, шовэн-нэмэшин, Ноза! – Сжалься, сжалься, о, отец мой!» – Крикнул Сева перед смертью И упал, рассыпав вишни. Так в пурпурной мгле вечерней, В славе гаснущего солнца, Отошел любитель ягод Прямиком в Страну Понима, К Островам Блаженных, – в царство Бесконечной, вечной жизни! Словарь индейских слов, встречающихся в поэме. Вавонэйса - полуночник (птица). Иза - стыдись! Каго - не тронь! Минни-вава - шорох деревьев. Мушкодаза - глухарка. Ноза - отец. Нэпавин - сон, дух сна. Понима - загробная жизнь. Шовэн-нэмэшин - сжалься! Шух-шух-га - цапля. А. Толстой В вечернем саду, у беседки, Где тени от вишен густы, Я Севу увидел, и ветки Не скрыли злодея черты. Хоть вид был наивен, безгрешен, Но очи глядели хитро, И полное спелых черешен Держал он большое ведро. Стоял я в кустах и печально Смотрел на черешни в ведре, И как-то сама машинально Скользнула рука к кобуре. Я выстрелил из револьвера И юношу ранил в бедро, И он у колонн бельведера Упал, опрокинув ведро. Не в силах сказать и полслова От боли он горько рыдал… Я выстрелил снова и снова, И Севу убил наповал. Ночами во сне часто вижу: Он бледный лежит как Пьеро Средь красных черешен и вишен. А рядом – пустое ведро. И. Северянин Это было в деревне в середине июля, Когда сочные вишни созревали в саду, Когда вечером синим пела песни зозуля, И лягушки ей хором подпевали в пруду. Ах, пурпурные вишни – квинтэссенция лета, Вы – магнит для поэтов и мечта поэтесс. И поэтому Сева, несмотря на запреты, На Матвеево древо грациозно полез. В тишине грянул выстрел, и смертельная пуля Погубила поэта, погасила звезду... Это было в деревне в середине июля, Когда сочные вишни созревали в саду. А. Блок Никогда не забуду (он был, или не был, Этот вечер): багровый закат, И от самой земли поднимается в небо Спелых вишен густой аромат. Я в засаде сидел под кустами сирени, Охраняя свой маленький сад, И привычно ружьё положив на колени, Слушал тихое пенье цикад. Я заметил тебя совершенно случайно По дрожанию вишенных крон. И довольный, что смог разгадать твою тайну, Улыбнулся и вставил патрон. Ты рванулся движеньем испуганной птицы, И духами вздохнул ветерок, Зашептала листва, и сверкнули зарницы, Когда я нажимал на курок. И на выстрел в ответ где-то грянули струны, И запели смычки о любви... Ты недвижим лежал ослепительно юный, Незнакомый мне мой визави. Соком вишен и кровью обильно полита Покраснела как небо трава… Я стоял и читал отходную молитву, Но стучало в висках: "Сорок два!" С. Есенин Плач тальянки еле слышен, А на огненной заре Заалели гроздья вишен У соседа во дворе. На скамейке возле хлева Парень девке подмигнёт – Жди, подруга-королева, Сева ягод принесёт. Вечер бархатный спустился, А в тени густых ветвей С карабином притаился Хитрый сторож дед Матвей. В чарах звёздного напева Мотыльки пустились в пляс. Не дождётся девка Севу – У Матвея меткий глаз. А. Ахматова Сверкает в утренней красе Вишнёвый старый сад. Следы уходят по росе, Но не ведут назад. Вчера, прощаясь, обещал Мне ягод принести, Но выстрел глухо прозвучал, Отрезал все пути. И мой покой навеки взят Сознанием беды. На изумруде трав сквозят Багряные следы. Склонился солнца бледный лик К немому сну полей. И замирает Севин крик: «Не надо, дед Матвей!» В. Маяковский В самом разгаре лето. В саду у деда Матвея. Густо висят на ветках Вишни, кровью алея. Кто там словно разбойник Тайно лезет на древо? Сорок второй покойник – Сева! Сева! Сева! Г. Гладков Поспели вишни в саду у дяди Моти, У дяди Моти поспели вишни, А дядя Мотя чем-то занят в доме с тётей, А мы под вечер погулять, как будто, вышли... А ты, Григорий, не ругайся, А ты, Севка, не кричи, А ты с кошёлками не лезь поперед всех! Поспели вишни в саду у дяди Моти, А вместо вишен теперь весёлый смех. «А ну-ка, Севка, слезай скорей оттуда!» А он все вишни в рубаху спрятал. «Ты что, добычу утаить решил, паскуда? За эти штуки на перо его, ребята!» А ты, Григорий, не ругайся, А ты, Севка, не кричи, Теперь в рубаху можешь складывать кишки! Поспели вишни в саду у дяди Моти, Так наполняйте кошёлки и мешки. «Ребята, главное – спокойствие и тише!» «А как заметят?» – «Не, не заметят. Оставим Севку и по-быстрому, как мыши, Айда по хатам!» – приказал соседский Петька. А ты, Григорий, не ругайся, А ты, Севка, не кричи, Пока нет шухера, нам сваливать пора. Мы скажем: «Севку зарезал дядя Мотя!» Пусть дядю Мотю повяжут мусора. А. Вертинский Ах, Всеволод, увы, корить я Вас не смею. Известно мне, что Вы от вишен без ума. Напрасно в эту ночь залезли в сад к Матвею, Уж лучше бы с Аннет сходили в синема. Но Вы пошли туда, и одинокий выстрел Как нитку Вашу жизнь на взлёте оборвал. За маленький каприз - жестокое убийство... Ах, Боже мой, какой трагический финал! Июльский звездопад - цыганское монисто, Всю ночь поют в саду шальные соловьи. Свидетельство беды - фуражка гимназиста - Под вишнею лежит, пробитая, в крови. И где теперь Матвей? Кому готовит пули? С раскаяньем в душе и с кровью на руках, Быть может, на авто он ездит в Ливерпуле, А может быть, звенит цепями в рудниках. Б. Пастернак Писать об этом нелегко, Но было дело… Алела вишня высоко. Одна алела. Рассудок Севе говорил: «Не лезь! Не близко», Но дух упрямства победил, Хотелось риска. Направо бросил цепкий взгляд, Потом налево, Забыл лишь посмотреть назад, К несчастью, Сева. Он вверх по дереву тайком Полез несмело. Алела вишня высоко. Одна алела. Наверно Севе на беду, Назло Морфею Не спится сторожу в саду, Стрелку Матвею. Заметил «гостя» и узнал Повадку вора. И прозвучал в тиши сигнал – Щелчок затвора. Сверкнул как стеклышко очков Зрачок прицела. Алела вишня высоко. Одна алела. И вот уж Всеволод достиг Желанной ветки, Но грянул выстрел в этот миг И очень меткий. Так, нитку жизни оборвав На верхней ноте, Матвей пометил: «Сорок два» В своём блокноте. На землю сорванным листком Летело тело. Алела вишня высоко. Одна алела. К. Чуковский Часть первая Маленькие дети! Ни за что на свете Не ходите в садик Вишни воровать! В садике охрана, В садике капканы, В садике большие, Злые доберманы Будут вас кусать, Бить и обижать, - Не ходите, дети, Вишни воровать. В садике опасно! Там, среди ветвей, Прячется ужасный Дед Матвей! Он охраняет ягодки От маленьких детей - Гадкий, нехороший, жадный дед Матвей! И папочка, и мамочка Под деревом сидят, И папочка, и мамочка Севе говорят: «В садик не ходи ты, Да-да-да! Вишни ядовиты, Да-да-да! Позабудь о садике Думать навсегда!» Часть вторая Но папочка и мамочка уснули вечерком, А Севочка - в лазеечку, в садик прямиком, - К вишенкам! К вишенкам! Вдоль по садику гуляет, С веток вишенки срывает, - Ну и ягодки! Вот так ягодки! Вдруг из зарослей малины Кривоногий и хромой Дед выходит с карабином И качает головой: «Что же, Сева, прямо скажем – Я поймал тебя на краже. Ты – воришка и грязнуля! Полюбуйся на себя. У тебя в вишнёвом соке, Руки, ноги, губы, щёки. Даже пулю, даже пулю Жалко тратить на тебя!» Он страшными глазами сверкает, Он страшными зубами стучит, Свинцом карабин заряжает, И страшное слово кричит: «Абгемахт, оголец! Настаёт тебе конец!» Сева плачет и рыдает, И Матвея умоляет: «Разлюбезный дед Матвей, Сжалься, ради Бога, Отпусти меня скорей К милому порогу! Я от мамы убегать Никогда не буду Вишни с дерева срывать Навсегда забуду! Но услышал он в ответ: «Не-е-ет!!!» Сам Матвей-то не шутит, Руки-ноги верёвками крутит, На него карабин наставляет И в сердце прицельно стреляет. Сева, падая, громко кричит: «Ай, болит! Ай, болит! Ай, болит!». …………………………………. А папа и мама под вишней стоят, На мёртвого Севу глядят И плачут, и плачут, и плачут! Джамбул (Д. Джабаев) Плачь от скорби и горя, Джамбул. Пой печально, как горный ручей. Весть ползёт из аула в аул – Умер Сева от рук басмачей. Юный сокол крылья сложил, С веток вишни на землю упал. Хоть он мало на свете прожил, Но умён был как аксакал. От невежества мрачных лет К светлой жизни он звал дехкан. А теперь его с нами нет, Сердце Севы пробил жакан. Но не радуйся, бай Матвей! Не вернёшь своё время вспять. Пионеры страны моей Завтра в сад твой придут опять. | 
Положение о Клубе
Сделать стартовой
