В суровом восемьдесят девятом году я учился в пятом классе.

Помню, на уроках я был чрезвычайно усерден и, не переставая, тянул руку. И вот почему. Я очень хотел выйти к доске и писать на ней мелом то, что скажет учительница. Когда мне предоставлялась такая возможность, все мое внутреннее существо ликовало в предвкушении грядущей радости.

Я всегда брал мелок побольше. Он удобно ложился в руку и, не медля, отправлялся в полное приключений плавание по бескрайним простора доски-океана. Мой мелок ловил попутный голос учительницы и стрелою летел, рассекая стихию.

А иногда в пути меня настигала буря. – Апельсинов!!! – орала училка – Как мы пишем слово «известняк»?!… Океан неистовал. Ветер рвал паруса. Тут уж руби мачту, ложись на дно и надейся на чудо.

Но всякий шторм рано или поздно кончается. Так что плавание завершалось благополучно. Челнок со мной прибивало к берегу. Я вытаскивал его на песок и шел в тропическую чащу на поиски пресной воды. Садился за свою парту, крепко зажав в кулачке – чтобы никто не увидел – кусочек мела.

Пускай «два» за урок – думал я, разрубая кокос пополам, - да, я забыл о непроизносимой согласной в корне «известняка», - признался сам себе, наслаждаясь кокосовым соком, - я даже не знаю, что это вообще такое – известняк…

А на долгожданной перемене, руководствуясь скорее интуицией и своим небольшим жизненным опытом, я – маленький пятиклассник Гоша Апельсинов – медленно и тщательно прожевывая, кушал украденный кусочек мела, и жизнь казалась мне прекрасной и непостижимой.