Что хочет автор. Литературные конкурсы

Метафора хороша. (Из энциклопедии:Кариатида - скульптурное изображение стоящей женской фигуры, которое служит опорой балки в здании(или образно выражает эту функцию).). Здесь вместо здания – закат, одна из стен мироздания. Проще говоря – небо. По Александру Городницкому –

Здесь без питья и хлеба,

Забытые в веках,

Атланты держат небо

На каменных руках.

А рядом, значит – лирическая героиня Эллы Крыловой.

Кариатидой.

У которой «ткань прикрывает грудь, а тело - складок каскад». Фраза грамматически построена так, что чудится отдельно взятая грудь, прикрытая тканью, и остальное тело, стоящее ширмой между зрителем и каскадом складок.

Вторая строфа была бы хороша, не будь она столь тривиальна: сумасшедший, суетливый мир, обитель зла, торговцев и слепых… И все же две последние строки задевают – хлеб, который меняют на камень под зрячим глазом Солнца – это увидено.

Каким образом кариатида становится рострой в третьей строфе – непонятно. Разве что по родству каменных статуй? И закат она больше не поддерживает, поскольку собирается замуж. За Солнце. А небо – обойдется. Пусть Городницкий взывает:

Из них ослабни кто-то –

И небо упадет»

Героиня теперь либо на носу корабля, либо на ораторской трибуной в Риме.

Скорее всего в море. Автор мастерством владеет. И ощущение романтического простора есть.

До четвертой строфы стихотворение кажется нагромождением красивостей и смысловых нелепостей.

Но дальше, в четвертой и пятой строфах выявляется собственно настоящая идея стихотворения:

Сквозь пальцы мои прорастает мох.

Проходит сколько - не счесть - эпох,

но только вечность одна

известна мне. И пускай в песок

рассыплются бедра, живот, сосок,

мраморная стена, -

я буду стоять посреди Ничто,

сама - ничто, пустота, не то

зияние и зазор,

не то простор и сиянье, и

открытый, как бездны и выси твои,

живое пространство, взор!

Эти строфы открываются сердцу настоящей поэзией. В них есть томительное ощущение Времени и противопоставленной ему Вечности. В них Время рассыпает мрамор, повторяющий форму человеческого тела, или просто тело, которое притворялось мрамором. И звуки в этих строфах выстраиваются в музыку : «не то/ зияние и зазор/не то простор и сиянье и/ открытый, как бездны и выси твои/ «- обратите внимание, с, з, р, н – сияющий звон появился в стихотворении.

И – сопоставление живого пространства и открытости, зияния, зазора человеческого взгляда – внезапно делает эти строфы высокими. Настоящими. Потому что мы – действительно – зазор. Между жизнью и смертью. Между вещностью и мыслью. Между временем и вечностью.

Очень жаль, что при таком таланте Элла Крылова так неряшливо обращается со своими стихами. Первые три строфы способны отпугнуть любого понимающего читателя. Да мало того, так запутать и замусорить восприятие основного ядра стихотворения, что и не увидишь в нем настоящее его содержание…

ДАТА ПУБЛИКАЦИИ: 24.01.2006 11:07

Зарегистрируйтесь, чтобы оставить рецензию или проголосовать.

1 2

Рецензии

Пиитух

[ 11.02.2006 ]

   Осмелюсь бросить свой пятачок в дискуссию.

   Это первое стихотворение Крыловой, которое я читал - да простит меня Элла, но в дебрях сетевой поэзии, да и бумажной сегодня, немудрено, как в лесу, устремляясь к увиденному грибу, пройти мимо десятка других.

   "Взяло" ли оно меня? - Да, взяло. Сказать, что взяло созвучием с чем-то своим, с некоей нотой звучащего внутри меня самого мира - сказать всё, не сказав ничего, или пуститься в рассказ о себе любимом. Но созвучие определённо есть - и сильное. Далёк также от намерения интерпретировать сказанное Эллой в этом стихотворении - интертрепаций столько, сколько читателей, а стихотворение - вот оно.

   Первое, что в нём "берёт" - из него не торчат уши ни заранее сформулированного смысла, ни правил стихосложения - в школярском следовании им или в школярском же опрокидывании. Это, идущее из глубины "Я" философское размышление, звучащее в ритме дыхания размышляющего автора.

   Второе - удивительная ёмкость слова (уже цитированное: "всякий - слеп и не слеп лишь солнца глаз в высоте"). Не отсюда ли такой подъём остающегося самим собой "Я" над собой - свободное дыхание и в долине вполне земного зачина (первая строфа) и на там, где в разрежённом воздухе философской высоты не всякий дышать может.

   Третье - динамика этого подъёма от первых строф, кому-то кажущихся лишней небрежностью и небрежной излишностью, до последней строфы: от "Я", воображающего себя кариатидой, до "Я", которое Ничто и Всё, стоящего посреди Ничто и Всё.

   Четвёртое - то, что в стихотворении может на первый взгляд показаться небрежностью, на самом деле - высочайшая точность свободных слова и мысли. Но - точность живая, т.е. не геометрическая, асимметричная.

   Пятое - это стихотворение человека, уже перешагнувшего ужас обнаружения своего абсолютного и незащищённого одиночества перед лицом непостижимости и безграничности жизни.

   Шестое - простота ткани стихотворения не затеняет его узора, техника стихотворения существует в нём настолько и постольку, насколько и поскольку она может служить его смыслу.

   Седьмое - в отличие от множества (подавляющего большинства) версификаций, никакой итоговый смысл не формулируется. Я, как читатель, просто оказываюсь с автором в пространстве последней строфы и - ищу свои смыслы.

   Критикам с такими стихами следует быть осторожнее, ибо такие стихи - проверка на банальность восприятия поэзии.

   Что касается "оригинала" или "копии", "заимствований" и т.п., то, во-первых, 99,999% людей, будучи в Лувре или Эрмитаже или ... копию от подлинника без специальной таблички у полотна или информации гида не отличат, во-вторых, живя в пространстве культуры и поэзии, а не в комнатке собственного творчества, не перекликаться с близким тебе, не искать отзвука и не быть отзвуком просто невозможно. Отсутствие таких глубинных отзвуков надёжно рекомендует не хорошего поэта, а графомана.

   Ну вот, если кратко, то, пожалуй, и всё.

Dront

[ 18.02.2006 ]

Надя, у меня такое впечатление, что это мистификация. Ведь тексты явно ученические. Как тот что учавствовал в конкурсе, так и тот что приводил Им. Тут может быть два варианта - или это тексты того времени, когда автору было лет 15-17, или же кто-то другой выступает по этим именем.

Каринберг Всеволод Карлович

[ 26.12.2007 ]

   хотя дискурс прошлый, но хочется вернуться к смыслу лицензии на стихотворение Эллы, - слишком увлеклись формой!

   ...Добро людей не стоит ни гроша, лишь зло – увесистый пуд соли.
   Мы, люди, каждый день в обличье новом,
   то похотливый козлоногий бог,
   то ангел смерти кровавым одеяньем без разбора осеняет все вокруг.
    И зло порой у нас добром зовется,
   то белый хлеб, нам, тяжелея камня,
    на золото меняем мы его.
    Все зло от власти денег, говорит нам Ленин,
   Все зло от власти тьмы – Толстой.
    Все зло от личности, все зло от коллектива.
    Ну а добро? Добро от милой сердца может быть.
    Мы в жизни друг у друга последнюю рубашку отнимаем
    и кичимся мы тем, что в сердце нашем мы добро храним.
    Все зло от внешнего, надейся ж на добро внутри себя.
    Как мы хотим природу нашу сохранить,
    добро лелеять в садике, как травку.
    Всех хищников в себе хотим мы оскопить,
    и в садик мирный запустить.
   Ни то и не другое – зло плодится,
    тогда, как Будда говорим, что зло от жизни,
    добра же нет в помине - это блеф слепых, замученных людей.
   Добро есть бунт – Бакунин говорит,
    а зло, зло лишь обличие его.
   Сады Семирамиды – добро для избранных,
   политое обильно потом каждый день других людей.
   Задача же добра и зла проста,
    забудь, что есть добро и зло, к нирване обратись,
    будь счастлив незнанием того, что ты творишь.
   А лучше трудись, трудись, как во хмелю крути ты рукоятку жизни.
   Пусть копотью все небо задымишь,
   пусть уничтожишь травы и деревья, пусть химию всю съешь.
    Но бог Иегова и Майтрейя, не ждите люди, не придут.
   Исчезнут люди раньше, чем мы предполагаем,
    умрут с природой вместе.
    О, ваше утомленное добро,
    любовь, надежда, вера – во что, зачем, и для чего.
    И цели жизни, и добро, и зло исчезнут,
   оставят после себя разумное НИЧТО.

1 2