В тоненьких изгибах зелёной травы, в розовых лучах необъятно многообещающего утреннего солнца, в безмятежных надеждах на необъяснимо беспредельное счастье, в красе листочков причудливо прекрасных деревьев, - во всём этом маленький, семилетний Володенька, неосознанно чувствовал Великую Радость Жизни.

Мальчик медленно, с неясными мечтаниями гулял по сельской улице. Вдруг он услышал:

-- Володенька, дитё, посидишь немного с моей Катюшкой?

Порыв мальчика, даже не ответ, был всецело одним:

-- Да, тётя Оля!

Володенька ещё не умел понимать волнения и печали взрослых людей. Он только мог что-то интуитивно чувствовать. И он почувствовал, даже не то, что у тёти Оли случилось что-то плохое, а то, что непременно нужно помочь. И неосознанное чувство ответственности овладело ребёнком и наполнило его новой чувственной радостью.

Мальчуган занимался с трёхлетней Катюшкой до вечера. Отголоски тревоги за отсутствие его собственных и Катюшкиных родителей гасились Великой Ответственностью. Он водил девочку в лес. Приводил на свою дачу. Давал ей заветные свои сокровища в ярких обёртках – жевательные резинки. Показывал цветы и деревья. Аккуратно поднял, когда она упала в траву. Поправил платьице и трусики. Успокоил. Чистота и великая радость руководили Володенькой. И ему даже жаль было расставаться с девочкой, когда пришла под вечер заплаканная тётя Оля. И ему было стыдно слушать её благодарности. И мороженое, которое ему дали, он с нежностью вручил Катюшеньке.

В тоненьких изгибах зелёной травы, в алых лучах заходящего солнца, в безмятежных надеждах на необъяснимо беспредельное счастье, в красе листочков причудливо прекрасных деревьев, - во всём этом маленький, семилетний Володенька, неосознанно чувствовал Великую Радость Жизни…

… Через двадцать лет Володя случайно встретил Катю. Они разговорились. Она плакала. Драмы личных отношений, конфликтов с родителями. Взгляд его скользил по её открытому бедру. И мужчине было стыдно, что он может думать об этом. Непроизвольно. Сейчас он вынужден бороться за чистоту помыслов. Деревья были так же прекрасны, как и двадцать лет назад. И изгибы каждой травинки оставались шедевром искусства нерукотворного творения. И лучи солнца оставались так же красивы. Только собственное сердце уже не было девственно чистым, как явления вечной красы природы…