1.

В состояние депрессии люди впадают по разным причинам. Вот и Владимир Петрович погрузился в это состояние и даже сначала не понял, что с ним случился казус. Утро было как утро. Он собирался на свою работу, но ему позвонили на мобильник и сказали, что сегодня в его услугах не нуждаются. Это послужило небольшим стрессом, из которого выйти Владимиру Петровичу сразу не удалось, ведь все мы знаем формулу: нет работы, нет и денег.

Жаловаться на жизнь и на судьбу- злодейку было некому, потому как жена еще рано утром поехала в город по своим делам.

Он хотел было пропылесосить квартиру, чтобы немного отвлечься и отогнать от себя грустные мысли, но, как назло, отключили свет. Еще с вечера на двери подъезда висело объявление, что свет отключат, но Владимир Петрович как-то прозевал этот момент. Он тупо просидел дома до обеда. Лекарство против стресса принимать не стал, потому что не был сторонником травить свой организм по любому поводу таблетками, но и дома находиться тоже уже не мог. Надо было хоть как-то развеяться, и он решил пройтись.

Владимир Петрович оделся, взял с собой зонт, потому что стал накрапывать дождь, и вышел из дому. Прогулка по своему району радости не принесла, поэтому он решил немного проехаться.

До метро он добрался легко. В ту сторону маршрутки бежали резво, потому как не были битком набиты пассажирами. Побродив по магазинам, Владимир Петрович решил направиться в обратный путь. Тут-то все и началось.

 

2.

Он запрыгнул в самую дешевую маршрутку, куда народу набилась тьма. У Владимира Петровича настроение все еще было на нуле, и он никому не был нужен, пока не прозвучал чей-то вопрос, адресованный именно ему. Его, именно его, какая-то женщина просила передать на проезд водителю. Тут же кто-то протянул денег еще, потом еще и еще.

Владимир Петрович набрал целую пригоршню денежных знаков разного достоинства, бумажных и железных, и передал их молодому человеку, который стоял прямо у входной двери, и которому было удобнее всего дотянуться до водителя.

Двери уже были закрыты, и тут к автобусу, как это обычно бывает, подбежал еще один, желающий уехать. Водитель, естественно, открыл ему дверь. Человек заскочил в автобус, а молодой человек, стоявший ближе всех к водителю, как бы невзначай спросил, едет ли этот автобус на Софийскую улицу и, получив отрицательный ответ, попросил назад свои пятнадцать рублей и вышел в открытую дверь. Казалось бы, пора было ехать, но водитель почему-то не спешил.

- А скоро поедем, любезный? – спросил кто-то из пассажиров.

- А когда денег сдадим на проезд, тогда и поедем. – спокойно ответил водитель.

- Так мы же, вроде бы, сдали. – удивился все тот же нетерпеливый мужичек.

- Ничего я еще не получил. – ответил водитель. – А без бабок я вас не повезу, я не идиот.

Обстановка стала накаляться.

- А по-моему, водителю делать нечего. – раздался чей-то голос еще. – Слышь ты, мудило, хватит прикалываться, не первое апреля.

- Я же вам сказал, что без денег я никого не повезу. – сказал утвердительно водитель и добавил. – Сам ты мудило ватное.

Услыхав про то, что деньги сдали, а поездка на грани срыва, приличная ранее публика преобразилась. В тесном автобусе со спертым воздухом все это стало напоминать воровской сходняк, кичман со всеми присущими ему атрибутами и соответсвенным базаром «типа» да «опа».

Люди понемногу стали осваиваться и присваивать всему происходящему свои эпитеты. Немного поговорив между собой, публика вынесла свой вердикт, который озвучил самый смелый:

- Значит так, или мы сейчас же поедем, или автобус поедет уже без тебя.

Водила спорить не стал. Он заглушил двигатель, забрал ключ зажигания и вышел из автобуса на перекур, предложив пассажирам на прощание самим найти того, кто присвоил их деньги.

Начались разборки. Люди стали спрашивать и переспрашивать друг друга, показывая, кто и кому передавал на билет. В конечном итоге выяснилось, что все деньги были переданы Владимиру Петровичу, который и должен был отдать их водителю.

- Да, да. – визжала старушка. – Я ему передавала, а он и должен был заплатить за проезд.

- Но я же передал дальше. – возразил Владимир Петрович.

- Кому? Кому Вы передали, если Вы ближе всех стоите к водителю? – опять спросили Владимира Петровича.

- Но был еще один молодой человек, который сразу вышел. – попытался уверить публику Владимир Петрович.

Подозрительная публика ему не поверила. Народ смотрел на него, как стая голодных волков смотрит на добычу, и Владимир Петрович вдруг понял, что сейчас его будут бить.

- Попался, ворюга. – сказал зло нетерпеливый мужичек. – А ну, держите этого баклана! Сейчас он все отдаст.

Владимир Петрович все еще пытался возразить, доказать пассажирам, что в салоне действительно был еще один человек, которому он и передал деньги.

- Так, значит, ты был не один, а с сообщником. – опять взревел тот же самый мужик.

Он уже успел пробиться через толпу поближе к Владимиру Петровичу, а потому попытался схватить его за шиворот. Владимиру Петровичу это не понравилось, и он решил отвести от себя вытянутую мужскую руку, но переборщил, не рассчитав силу. Рука мужика, уже успевшая сжаться в кулак, от полученного резкого удара отлетела в сторону и двинула по лицу какой-то даме. Дама ехала не одна, а с мужем, который до сих пор не вмешивался во все это дерьмо, полагая, что все само собой расосется. Однако удар в лицо любимой женщины вывел его из состояния созерцания, а потому он, не раздумывая, двинул активисту прямо по роже. Тот от полученного удара стал заваливаться на спину. Пытаясь затормозить свое падение, он растопырил руки, попав в глаз сидевшей бабуле. Бабка заорала:

- Убивают!

И со всей силы саданула активиста по мужскому достоинству, до которого только и могла дотянуться.

Здесь, как говорил классик, все смешалось в доме Облонских. Причина потасовки была забыта напрочь. Заведенная толпа молотила друг друга без разбора. А самое смешное было то, что за всем происходящим с улицы наблюдал водитель и подоспевшие случайные прохожие.

Когда вечером Владимир Петрович добрался домой, он был в измятой и порванной одежде, с огромным синяком под левым глазом, но довольный и счастливый. Депрессия улетучилась сама собой, не оставив и следа в его измученной однообразием серых будней душе. А жене он заявил:

- В следующий раз, когда захочешь избавиться от депрессии, спроси меня, как?