Рецензии
| Выхожу на дорогу один я,
Искры кремнем в тумане блестят,
Ночь тиха, внемлет Богу пустыня,
С неба звезды со мной говорят.
Вон направо - дедуля мой рОдный,
Голос, словно звенят бубенцы:
"Ты чегой-то, стервец, в огороде,
Не полол до сих пор огурцы?"
Рядом бабки сияющий иней,
Слышу нежный и ласковый зов:
"Эй внучок, ты сходи к Алевтине,
Мне должна она двести рублёв."
Собралася родня млечной кучкой,
В душу звездный спускается шум.
Выхожу я с блокнотом и ручкой,
И пишу, и пишу, и пишу. | | Дрожит Аврора, твердь синеет,
Чрез миг отправимся мы в путь,
Туда где травы зеленеют
И где вдыхает вольно грудь.
Где в бродят нежные амуры,
На травы ласково струясь
Где понимаешь: "вот же дура,
Не в том я веке родилась!" | | Под сводом небес перепачканных жутко,
Под сенью хрущевок и прочей херни,
В российском провинции, то бишь в желудке,
Наш русский поэт был никем не ценим.
С ним рядом поэт был еврейский замечен,
Он тоже в желудке прописку имел,
Любил он евреев, особенно женщин,
Но тоже ценим был, не так как хотел.
А в доме напротив, в девятиэтажке,
Голодный донельзя, но вечно живой,
Под лампочной сенью поэт жил армяшка,
В тоске, что никто не читает его.
Ах сколько народных поэтов в печали,
Напрасно до корня грызут карандаш,
Как жаль, что никто никого не читает.
Вернее читают, но всякую блажь.
Уж многих Россия здесь переварила
Под сенью застенчивых тонких берез.
И плачут поэты без денег и силы:
"Ах, вот бы в уехать куда-нибудь в мозг..." |
|
| 
Положение о Клубе
Сделать стартовой
