МОЙ СИМВОЛИЗМ
или…
маниакально-депрессивный экстаз…
Мой символизм…
Мой символизм не очень-то понятен
И внятен он бывает не всегда.
В нём множество холодных, белых пятен,
В нём скользкий лёд, в нём мутная вода…
В нём прячутся вопросы без ответов,
В нём сотни истин бьются в сети слов,
Холодный пот сошедших в ад поэтов
И перхоть с их отрубленных голов…
Но мне с ним жить, его из чашки чайной,
Не подсластив, прихлёбывать всю ночь…
Скрывать его, как след болезни тайной
И, - даст-то Бог, - однажды превозмочь…
* * * * *
Маресьев
Маресьев, бля… Некстати обезножев
Ползу сквозь снег вселенских перемен,
И думаю порою – Святый Боже! –
Маресьев, шут Пьеро и Гуинплен
В одном флаконе, на одной кровати,
В одном стакане и в одной судьбе…
И тлею на последнем киловатте,
Судьбе и Року рожу скорчив – «бе-е-е-е-е-е!»
Ползу, шутю, отстреливаясь словно,
Хотя итог и знаю наперёд…
Лишь сыплется горошинами слово
Через судьбою порванный мне рот…
* * * * *
Осиновый кол
Обойдя все ухабы, объехав все ямы и кочки,
На последнем дыханье сумев заползти в эпилог,
Я на чистом листе порасставлю все строчки и точки –
Только дат не поставлю, как вечности странный залог…
Ничего не случится, когда ослабевшие руки
Вдруг уронят перо, и чернильницы высохнет дно…
Жизнь меня обрекла на усталость, тоску и разлуки –
Смерть подарит свободу, признание, но…
Но мне всё-таки грустно, мне всё-таки жаль расставаться
С тёплым ветром июльским и чистым осенним дождём,
И мне кажется, стоит признать и признаться –
Мы не ждём избавленья, и даже свободы – не ждём…
Кто-то Глюка сыграет на флейте, а кто-то на скрипке – Вивальди,
Ну а кто-то загонит мне в сердце осиновый кол…
И я вспомню того, кто, рисуя цветы на асфальте,
Ничего не искал, но, как будто бы, что-то нашёл…
* * * * *
Синим воском…
Мы с тобой говорим о прошлом,
Потому что холодный вечер
Запер нас в твоём тёплом доме
Синим воском в замок накапав…
Ничего не осталось между…
В самом, самом хорошем смысле!
Только ветер, небритый путник,
Тихо трётся щекой о крышу…
Я любил тебя… Странно, правда,
Что теперь, вспомнив смех твой колкий,
Мне не больно сказать об этом
Уколов тебя
изумленьем…
Изумленьем… Вино в бокале
Разгорелось вином бенгальским…
Вдруг увидел – твои ресницы
Аплодируют мне невольно…
И глаза заблестели влажно,
И улыбка на миг погасла…
Ну зачем ты тогда смеялась?
Я любил тебя… Было больно…
* * * * *
Сердце
Сердце, оно - eй-eй! -
- когда уже запер клеть,
когда уже тигр в ней -
- тогда начинает болеть.
Тогда начинает биться
кричать и метаться в груди,
когда уже все случится,
когда уже все - позади...
* * * * *
Золото слёз
Золото слёз отзвенит в тишине,
Мир, умирая, поплачет по мне,
И сложат поэты, скупые на лесть,
Скорбную оду в мою… Не прочесть
Мне эту оду… Ну что же… Ну что же…
Мир, мы ведь были с тобою похожи!
Ты был нелеп, суетлив, суматошен…
Я? Да всё то же! Плюс – неосторожен,
Неосмотрителен, неотморожен,
И так же, как ты – усложнён, но не сложен.
Мне – приговор, и тебе – приговор…
Время бежит, как удачливый вор,
В мешке унося и года, и надежды,
И первой любви золотые одежды…
А мир подчиняется времени бегу
И катит, и катит пустую телегу
Вдаль, по ухабам осад и сражений,
Мелких побед и больших поражений…
* * * * *
Скрывался, оставаясь на виду,
Скользил по маслом политому льду,
Бил головой о стену тишины
И мира ждал, не начавши войны…
Пытался встать – хотя бы на колени…
Пытался стать не худшим из творений
Непонятого смертными Творца
И, раз шагнув, добраться до конца…
* * * * * *
Дважды два…
Два сердца, две разлуки, две печали,
Два номера, две трубки телефонных,
Два взгляда, два букета на причале
И маятник часов… не заведённых…
Два человека, две судьбы, две встречи,
Два дня, как вздохи – первый и прощальный.
Две горечи, и две горы на плечи,
И омут суматохи привокзальной…
Два рая, и два яблока познанья,
Две тишины, и два рукопожатья.
Две встречи, два заслуженных изгнанья…
Благословенья… Слёзы и проклятья…
Две тени, две заботы и две думки,
Два берега у бесконечной Леты…
Две сигареты… Может быть – две рюмки…
Два пораженья… Или – две победы?
Два сна - два бесконечных коридора –
Две двери, два замка и два порога…
Две фотографии – два яблока раздора.
Две пары ног… Две клятвы, два зарока…
Две горсти мелочи в тобой забытой сумке,
Два вырванных листа из двух блокнотов…
И вновь – две сигареты и две рюмки…
И две вороны… Словно ждут чего-то…
* * * * *
Троянские кони
Ты веришь, что всё обойдётся?
Ты думаешь, всё возвратится?
Но, Бог мой, к чему возвращаться,
Когда уже занята паперть?
Когда уже высохли слёзы
И птицы за море умчались,
Воспев филигранным верлибром
Удел без надежды влюблённых…
Осталось, уста запечатав,
Себя понадёжней стреножить
И занять хоть чем-нибудь руки,
Желательно – хрупким и ценным…
Я всё понимаю, но всё же…
Поверь, мне мучительно слышать,
Как скачут троянские кони
Моих затаенных желаний…
Печаль благородней, чем скука…
Печать филигранней, чем клякса…
Но жизнь – очень странная штука
Где кляксы прекрасней печатей…
* * * * *
Байстрюки
Я напишу ещё один стишок,
Я сделаю ещё одно признанье,
Затем засуну голову в мешок
Молчанья…
Но разбредутся по большой планете
Непризнанного гения стихи –
Глухой моей тоски слепые дети,
Немой моей печали байстрюки…
* * * * *
«Не судьба…»
На мой последний хрип,
На мой последний стон,
На мой последний всхлип –
Камон! Камон! Камон!
Был короток мой век,
И взлёт был невысок…
Не удался разбег
Носок –
- в песок…
Истрачен весь запал
И порох отсырел…
Я не на то запал
И не туда смотрел…
Не тем кричал: - «Держись!»,
И руки жал – не те…
И провисел всю жизнь
Не на своём кресте…
Не подлость, не навет,
Не злая ворожба…
Не чей-то злой совет,
А просто – не судьба…
Есть судьба такая – «не судьба»……………………………..
* * * * *
Тихо на погосте…
Тихо на погосте…
Время греет кости
На унылых плитах
Вечных адресов
Да скрепят устало
Старые ворота –
Клацает железно
Сломанный засов…
В мареве июльском
Голубь стонет где-то,
Памятники строем,
Словно на парад…
А в траве примятой
Остывает ветер
Налету пронзённый
Пиками оград…
* * * * *
Ночь
Ночь…
То есть не то, чтобы ночь,
а просто - космический мрак.
Звезды уносятся прочь.
В даль. В бесконечность. Как
искрящая мошкара
в вихрях кильватерных струй.
Кто-то сказал вчера -
- "Веруй, но не воруй
веры у дурака.
А запашок носка
лучше, чем розы дым,
если - твоя нога,
а роза - пахнет другим".
А роза, и вправду - не мне
пахнет, сводя с ума.
Но сводит, что странно - меня...
Плакать, судьбу кляня,
Глупо – полна сума
Пряников и камней…
Может быть, ей помочь
И сделать пошире шаг?
Но…
Длится и длится ночь...
То есть не ночь, а - так,
просто - кармический шок,
вязкий, полуночный бред,
да черных небес мешок
наголову надет...
* * * * *
Не пишется…
Не пишется, не дышится... Не рвется
тугая темнота ночных небес.
На дне бездонно-черного колодца
все сразу обрело и суть, и вес.
И от него - не спрятаться, не скрыться
в ночной, аспидно-черной синеве,
и молотком о звездный свод не биться
обманутой лгунишке - голове...
* * * * *
День метельный,
бред постельный,
синих вспышек маета.
Крест нательный,
стон свирельный,
да сухой удар хлыста.
По спине - до самых почек!
По мозгам - до глубины!
До невысказанных строчек...
До непризнанной вины...
* * * * *
Змей
Я змей, застрявший меж камней -
- сдавило каменное ложе!
…моя надорванная кожа
слезает лоскутами дней…
|
|