В то лето ей исполнилось тринадцать лет. Она спешила на велосипеде к отцу, который пас коз, горячим борщиком его покормить да сменить на пару часов, пока стадо, наевшись и напившись, лежало на тырле. Отец улыбнулся черными усами:
- Вадимка щас свое стадо коров пригонить!
Наташка вспыхнула: откуда батя знает, что этот солнечный мальчик, любимец всех девчонок в школе, и ей нравится. Поборов смущение, сказала:
- Ничего, лишь бы коз не разогнал, а то как я одна стадо соберу?!
Отец, пообедав, уехал. Она спустилась к реке. Лягушки квакали. На воде еле заметно колыхались белые лилии и кувшинки. Наташка подхватила легкое платье и зашла в отрезвляющую голубизну, утопившую облака. Протянула руку, чтобы сорвать солнце, но... «нет, не буду все равно завянет , пока привезу домой...»
Села на камень, раскрыла книгу... Лермонтов... «Вадим»... Не читалось, глаза слипались от солнца, мысли вертелись около другого Вадима.
-И чево ты здесь, как кочка, сидишь? И на самом пекле... ,- она обернулась. Он, такой красивый и сильный, возвышался на вороном коне. А волосы, кудрявые, рыжие, спорили с самим солнцем.
- Пойдем в будку, я там собаке намордник шью...
Она покорно пошла. Рыжий пес лизнул ее ногу, дружелюбно виляя хвостом.
Будка, КАМАЗовская облезлая кабина, возвышалась на взгорье над речушкой Светлой. Внутри устлана душистой соломой. Он сел с одной стороны кабины, она – с другой... смотрели в разные стороны. Стадо отдыхало, иногда некоторые из коз фыркали, вставали и снова ложились. Жжужали мухи, распаренные солнцем.
- А ты че на улицу вечером не ходишь?
- Куда?
- Мы собираемся около Варькина сада... Придешь, а?
- Не-а... как я родителям скажу?...
- Приходи... на мопеде покатаемся, в поле тушканчиков погоняем. Знаешь, как интересно?!
Сердце забилось зайчонком: «Он приглашает меня на свидание! Но я не смогу...»
- Придешь? – переспросил Вадим, как бы между прочим, продолжая шить намордник.
- Может быть...
Вдалеке показался отец на мотоцикле. Наташка испуганно выпрыгнула из будки. «Не отпустит он меня!»- тоскливо подумала.
|
|