Ранняя осень. Ласковое солнышко. Беззаботные малыши и счастливые мамы. Пенсионеры в раздумьях над шахматными досками. Жизнь – шахматная партия, в которой не всегда побеждает сильнейший…
По алее, густо усыпанной золотистой листвой, шел никому не нужный Человек. Один. Одинокий. С первой сединой на висках и угасшим взглядом черных глаз. Лицо, изборожденное морщинами, не светилось радостью и не полнилось печалью, оно не улыбалось приветливо малышне и не несло на себе печать смерти. То бывает лишь в романах да еще в реальной жизни. Человек уже не жил. С тех пор, как его навсегда оставила жена, он не жил ни дня. Просто просыпался утром, пил горький травяной чай и шел по аллее. Долго шел, приседая изредка передохнуть на скамейку. Медленно и печально шел, щурясь на солнце или прячась от дождя под огромным ярким зонтиком. Ег жена очень любила яркие цвета, он же терпеть их не мог. Не осмеливался заговорить об этом, когда любимая была с ним, теперь говорить было некому. Да и какой, в конце концов, смысл говорить об этом? Какой вообще смысл любить что-то или ненавидеть, если рядом нет родного тебе человека? Какой смысл в этой погожей осени, если за ней придет зима?
К счастью, у него не было детей. Никто не смотрел с немым укором в глазах: как же ты так, почему не уберег Ее? Или ты, может, не знал, чем ЭТО обычно заканчивается? Знал. И не уберег. Не надеялся, а искренне верил, что все пройдет, что все будет хорошо… Знал – и верил. Как часто мы верим в то, чего никогда не было и не будет! А знание, трижды проклятое знание, малодушно отступает перед верой, превращаясь потом в совесть…
Аллея – как его жизнь, гладкая и прямая, устланная мягким ковром из листьев, обещаний и хороших намерений. Аллея – как жизнь, она тоже заканчивалась…
Тогда он поворачивал и шел назад. Так же шел. Медленно и печально. Каждый день по длинной парковой алее гулял одинокий и никому не нужный Человек. Человек из угасшим взглядом черных глаз и первой сединой на висках. Гулял молча… Молчали уста молчало сердце…
А сегодня в первый и последний раз Он увидел свою аллею сверху. Ясно и четко различались верхушки деревьев, а в просветах между ними просматривалась аллея. Его алея. И Ее… Кучка людей собралась вокруг мужчины, который сидел неподвижно на скамейке, подставив лицо не по-осеннему теплому солнцу. Неудобно было, наверное, так сидеть, но он сидел, пока сильные молодые руки не положили его на носилки…
|
|