С тихим всплеском вёсел, закатился день,
Надвигался берег, превращаясь в тень,
Лунная дорожка в дрожи той реки,
Зажигала в душах, наших, огоньки.
В сумерках осенних слышен каждый звук,
То ли - скрип уключин, то ли - сердца стук.
Будто хор Господень, пение цикад,
Те минуты счастья - наш бесценный клад.
Мы спешим увидеть мир у наших ног,
Позади сомненья, полные тревог,
Подгоняя лодку, мы плывём от них,
В мир, который создан лишь для нас двоих.
Забытое
Хрустальный звон, в вечерней тишине,
Игривый луч осеннего заката,
Купаясь и искрясь в моем вине,
Напомнил мне, забытое когда-то.
Вечерний сумрак солнце торопил,
Спеша залезть поглубже в мою душу,
Но лучик, что надежду подарил,
Был юным, и по-детски непослушен.
И мне почудилось в той призрачной дали,
Где тлел закат, уныло догорая,
Что будто там, на том краю земли,
Увидел свет потерянного рая.
* * *
Приснился мне сон: ты в дивном убранстве...
Приснился мне сон: ты в дивном убранстве
Блистала вовсю, на придворном балу,
Вокруг офицеры, да баловни счастья,
Кто вышел в чины, хоть достаточно глуп.
Сверкала в бриллиантах, твоя диадема.
Их блеск ослеплял, но затмить он не мог,
Такой красоты, от Парижа до Вены,
Не встретить нигде, и свидетель- сам Бог.
Гремела мазурка, оркестр надрывался,
Казалось, что сходит с ума белый свет.
А юный корнет, так по-детски прижался,
В любовном порыве мальчишеских лет.
А тучи все ниже, и грома раскаты,
Уже раздаются невдалеке.
И скоро всё то, что было нам свято,
Затопит в кровавой народной реке.
Террор ураганом пройдет по России
Свинца не жалея для верных сердец.
И сколько бы Господа вы не просили,
Для всех уготован терновый венец.
А вы веселитесь, транжиря минуты,
Блаженны, не зная, что вам предстоит.
В Советской России не будет приюта,
Такой у истории страшный вердикт.
Соседка
Глаз твоих блеск, как лунный всплеск,
Тенистый парк, укромная беседка,
И нежность губ и сладость пут,
Все позади, моя прелестная соседка.
Пытливый ум, и шалость дум,
И блеск росы, и свежесть южной ночи,
И наши сны, как дар весны,
Где даже воздух чист и непорочен.
Наивный взор и страстный вздор,
И крик совы и скрип столетней ели,
И дивный миг, что вдруг возник,
В манящей близости такой желанной цели.
Ушедших лет неясный след,
Давно укутан дымкой увядания,
И все грустней, что нам уж с ней
Не повторить тех сладостных свиданий.
* * *
Под ногами шуршит недовольный, встревоженный лист,
И вокруг не души, свежий воздух прозрачен и чист.
Лишь луна полным диском, сквозь голые ветви нам льстит,
Что нас ждет кто-то дома, кто любит нас, и все простит.
И все чаще, мой ангел-хранитель приходит во сне,
Обещает, что скоро закончатся все мои муки,
И вернусь я домой, ну - не к осени, так - по весне,
И обнимут меня после долгой и дальней разлуки.
Я тотчас просыпаюсь,и вижу, что все как и прежде,
Только воздух ночной, будто нитью звенящей прошит,
Легкий лучик, еще не погасшей, наивной надежды,
Угольком согревает потемки заблудшей души.
Как хочу я успеть к тому, самому главному дню,
Что так свят был и вечен в той жизни - далекой, вчерашней,
Чтоб обнять свой очаг, прикоснуться к родному огню,
И поднять свой бокал, и растаять в заботах домашних.
Здесь нашли мы свой верный, надежный приют,
Легкомысленно бросив, что Родиной с детства зовется,
И пусть fado во всех кабаках так отменно поют,
Мне ж милее мотив, что над нашей Отчизною льется.
Все, чего не хватает сегодня с тобою нам тут,
Завтра мы обретем, возвратившись на наши просторы,
Пусть нас ждет там не пряник, а самый безжалостный кнут,
Лучше жить под крыльцом, чем всю жизнь простоять в коридорах.
* * *
Мне позавидовал бы сам сеньор Дали,
За то, что не был ею он обласкан.
Её портрет писал я в светлых красках,
Но, очевидно, тени подвели.
Мазок к мазку ложился на картину,
Но, толь пейзаж мой вышел слишком скучен,
Или художник плохо был обучен,
Что превратился вымысел в рутину.
Я денег не жалел на кисти и эстамп,
Я заказал роскошнейшую раму,
Создал цветов невиданную гамму,
А получился только серый штамп.
Я дал ей то, что недоступно многим,
Ей, не скрываясь душу преподнёс,
Она ж смеялась, искренно, до слёз,
Назвав меня ничтожным и убогим.
Она ушла, и множество моделей,
Заполнило мой опустевший мир,
Как вороньё слетается на пир,
Нахально, не скрывая своих целей.
Я променял высокое исскуство,
На яркую дешёвую мазню,
Как часто мы, мышиную возню,
Предпочитаем искреннему чувству.
|
|