Мама принесла в дом, от соседки маленького серенького, пушистенького котенка - Мурзика. Котенок таращил глазки и беззвучно открывал ротик - то ли есть просил, то ли учился говорить «Мяу». Через пару недель он немного подрос, но оставался, все равно, маленьким и беззащитным. А тут мужская часть семьи – папа, Степа двенадцати лет и Саша девяти вместе с папиным другом и его десятилетним сыном Тимой собрались в недельный поход на байдарках. Детям очень не хотелось расставаться с котенком и они решили взять его с собой.
Надо сказать, что вся команда, кроме Мурзика, состояла из опытных байдарочников –даже Саша, несмотря на малый возраст, уже трижды сплавлялся на байдарке и отлично управлялся с веслом.
Байдарочный поход для жителей Вильнюса, даже довольно продолжительный, в то время был вполне семейным предприятием. Реки, по которым можно сплавляться - Нерис и Жеймяна текут в сторону города и можно без особых усилий, то есть, почти не гребя веслами, вернуться домой. Вплоть до каменных городских построек вдоль рек тянулись не потревоженные дачными постройками сплошные сосновые леса, полные грибов, земляники и черники. А по берегам рек густо росла черная и красная лесная смородина, оправдывая свое польско-белорусское название «паречки», то есть «растущие вдоль реки, по речке». Никто в этих лесах не оставлял неубранных кострищ, куч мусора и объедков – сказывалось почти языческое, уважительное отношение к лесу, присущее местным жителям. Разве что на полянке красовалась неиспользованная предыдущими туристами поленица дров, остальное закапывалось и тщательно маскировалось дерном. Ничто не омрачало ощущения близости к первозданной природе на любой байдарочной стоянке. К тому же Нерис, затейливо извиваясь, пересекает весь город, и доплыть можно чуть ли не до порога своего дома. А в ту сторону - в верховья рек или к озерам, из которых вытекают речушки, впадающие в Жеймяну, можно без проблем доехать пригородными поездами, автобусами, или на личной машине. В общем, на этих реках, особенно, в солнечные выходные дни, даже образовывалась некоторая толчея из байдарок и плотиков. Увидеть на них можно было и седых стариков и мамаш, вяжущих кофточку и совсем маленьких ребят в спасательных жилетиках. Встречались в лодках и собаки. Только кота там пока еще никто не видел.
Поход начинался довольно далеко - от озера Жеймена, из которого вытекает речка с таким же названием.
Идти от поезда до озера надо было около километра через сосновый бор. Котенок, которого мальчики несли на руках, время от времени просился спустить его на землю и дать пройти немного самому. Однако он быстро сбивался с пути, забредал в лес и его опять приходилось нести. К моменту, когда компания подошла к озеру и котенка спустили на землю, на всей его внешности было изображено, что прогулка уж слишком затянулась. Впрочем, вскоре все сели перекусить припасенной копченой курицей и заранее приготовленным салатом. Котенку досталось блюдечко специально для него взятого молока и довольно много вкусного куриного мяска. И он опять воспрял духом. Пока собирали лодки и укладывали в них вещи, Мурзик пару раз терялся в ближних кустах и жалобно мяукал. Воды он, поначалу, очень боялся и, дрожа всем телом, забился между рюкзаками и закрыл глаза.
Через полчасика природная любознательность и теплое солнышко, пригревавшее вовсю озеро, взяли верх над страхом. Мурзик стал поглядывать по сторонам, потом осторожно перемещаться по лодке. На следующем привале котик, изрядно проголодавшись от нахлынувших на него волнений, уже не лез без нужды в кусты, а держался поближе к походному столу. Правда, он попробовал влезть на дерево, но на высоте с метр впал в панику - не знал, как вернуться. Саша снял его с дерева, успокоил и решил, что надо Мурзика научить слезать с дерева, не дай бог залезет туда, откуда не достанешь. Лес кругом, все-таки. Он взял его за бока и заставил пару раз подняться и спуститься, но не так, как это делают кошки - головой вперед, а так, как делают люди – задними лапками вниз, поочередно переставляя цепкие коготки все ниже. То ли кот оказался толковым, то ли Саша хорошим тренером, но на этом проблемы со снятием с дерева закончились. Уже назавтра, осознав в полной мере урок, Мурзик начал бесстрашно влезать и слезать с любого дерева, будто он был матросом, а дерево было веревочной лестницей.
Пару дней все, включая Мурзика, втягивались в походную жизнь. К утру третьего дня мальчики, сидевшие в байдарках впереди, уже лихо лавировали между упавшими в воду деревьями, легко предугадывали появление отмелей и определяли фарватер, а также грамотно выбирали места стоянки: чтобы был ключик, были дрова, но не было муравейников. Произошло то, что неизбежно происходит в походах – закончилась домашняя, заранее приготовленная еда. Надо было переходить на походный рацион, основу которого составляла каша с тушенкой, а разнообразие в виде грибов и лесных ягод, добывалось собственными руками. И здесь выяснилось, что Мурзик очень хочет есть, но не любит кашу с мясом. Не собака, же.
Мальчики насобирали в реке мидий и сварили на костре Мурзику на пробу целую большую банку из-под консервов. Мурзик со страстью набросился на новоявленное лакомство и ребята не заметили, как пузо его стало похоже на барабан, точнее на плотно набитый мешок. Все заволновались, как бы от обжорства не случилось беды. Однако, было поздно что-то делать и Мурзика, уже полусонного, отнесли в палатку, где он мертвецки продрых до следующего утра. Утром оказалось, что кот за ночь подрос раза в полтора - два и превратился в бойкого подростка.
Пока ребята кипятили воду для новой порции ракушек и разделывали их для варки, Мурзик съел все в сыром виде. Полежав на солнышке на лесной полянке, он начал слоняться по лугу, время от времени чем-то увлекаясь. Проследив за ним, Степа определил, что Мурзик ловит полевых мышей и, даже, поймал при нем одну и тут же слопал.
На очередном полуденном привале, когда все купались и загорали на песчаной отмели, оказалось, что Саша и Мурзик скромно сидят на берегу. Отец предложил Саше искупаться, на что тот ответил:
- Я же не умею плавать. Вон, и Мурзик не умеет.
- Неправда,- возразил отец.- Все умеют плавать, только об этом не догадываются. Вот и Мурзик твой тоже. А может быть, он, просто, не хочет мочить шубку в воде.
Новость заинтересовала Сашу и они поспорили. Саша знал Мурзика сызмальства и никогда не видел, чтобы тот учился плаванию. Отец занес Мурзика в реку, и, хотя тот всеми силами выказывал недовольство подобным неслыханным насилием над кошачьей личностью, опустил его в воду. Не раздумывая и доли секунды кот, с сосредоточенным видом, поплыл в сторону берега, гребя по-собачьи растопыренными перепончатыми лапками. Выскочив на берег, он фыркнул, перетряхнулся, сердито поглядел на шутников и стал валяться по сухому горячему песку, высушивая шерстку. С выражением изумления Саша зашел в реку по грудь и... поплыл, точно копируя поведение кота. Получилось! Их реки он уже выходил преодолевшим свой последний походный страх. Впрочем, Мурзик, после заплыва, тоже перестал испытывать от близости воды ненужный трепет.
Вся команда за дни похода возмужала и окрепла. У отцов снова рельефно обозначились мышцы рук, спины и груди, одрябшие было от сидячей работы. Мальчики поражали своей деловитостью и умением управляться с лодкой, палаткой, костром, ведром, искать дары природы, угадывать погоду и многим другим. Но особенно выделялся произошедшими переменами кот. Он уже вальяжно, как тигр, лежал на самом носу байдарки и, ловя пролетающих стрекоз и бабочек прицельным броском лапы, тут же засовывал их в рот. Взгляд твердый, движения преисполнены уверенности в себе. Если на него попадали брызги от встречных волн, Мурзик только недовольно встряхивал головой. Экипажи попутных байдарок обычно поражались, увидев необычную фигуру на носу брезентового корабля. Мурзик же не каждого удостаивал, даже, беглого взгляда. Время от времени байдарки сопровождал почетный эскорт перепуганных диких уток, пытавшихся спастись от приближающейся опасности бегом по воде «аки посуху». Собака бросалась бы в реку при виде каждой такой утки, а потом мокрая влезала бы обратно в лодку, таща на себе с ведро воды. Мурзик же, не меняя позы, с презрением оглядывал несущихся перед лодкой водоплавающих и, не без интереса, наблюдал чем этот переполох закончится.
Гроза полевых мышей Мурзик первым выпрыгивал из лодки (чалились, обычно, носом). И проводил тотальную чистку окрестностей, пока все остальные выгружались, ставили палатки, готовили костер, варили походную кашу... Перекусивши, кот разваливался загорать на поляне или же забирался на невысокое дерево и там лежал на ветках, подобно рыси. Если события около походного стола его интересовали, кот без церемоний требовал свою долю. Голос его тоже заматерел, его «Мау» звучало почти басом. В общем, в команде даже возникла дискуссия - не пора ли кота называть не Мурзиком а, например, Мурзой, Муром или другим уважительным именем. Решили, что отныне имя ему будет «Мур».
В байдарочном походе множество приятных моментов, воспоминания о которых греют душу потом, всю долгую зиму. Один из них - утреннее пробуждение. С первыми горячими лучиками восходящего солнца кончается сырая холодная ночь в лесу. Сползает вниз к реке и бесследно растворяется в ней ночной туман. Высыхает роса на траве, просверкав бриллиантами и изумрудами по всей поляне. И тепло нового дня начинает проникать во все потаенные уголки соснового леса. В палатке на какое-то время становится тепло и уютно. Крепкий утренний сон на время овладевает всеми. Всеми, но не котом. Ему, кончившему исполнять роль ночной походной грелки, непременно надо наружу. Однако пологи палатки, через которые не пролезть даже комару, закрыты замками- молниями,. Мур быстро научился, хватать лапкой собачку молнии и тянуть ее в нужную сторону. И уходил на утреннюю охоту.
Когда заядлые купальщики Степа и Тима бежали к реке, Мур садился на косогоре и терпеливо наблюдал за ними. Оглядев возвращающихся ни с чем пловцов, он требовательно спрашивал их «Мя-я?!», Усовестившись, мальчики возвращались в реку искать для кота мидии.
Но, вот и городские пляжи с грибочками и лежаками, первый бетонный мост, набережные, многоэтажки. Пора искать место окончательной выгрузки на берег.
Домой кот немного прошел пешком, но потом позволил донести его на руках. Порадовавшись молочку, прочей домашней снеди, Мур прыгнул на подоконник и стал печально смотреть на улицу. Переночевав на жестком подоконнике, не соблазняясь мягкими подстилками и, даже, диваном, Мур наутро исчез. Благо, форточка была открыта, а квартира на первом этаже. Утром его обнаружили спящим на сливовом дереве, что росло перед домом. Потом под окнами послышались кошачьи вопли и рыки. Это Мур наводил порядок в кошачьем царстве – заявлял подвальным котам свои неограниченные права на лужайку перед квартирой. Однако, во двор бродяжничать не ушел. Он, просто, куда-то исчезал на несколько часов. Все решили что Мур ходит в соседний парк охотиться на мышей. Что и подтвердила соседка, гулявшая там с внуком.
Через две недели, когда компания собралась совершить небольшой походик выходных дней и в коридоре опять появилась байдарка в упаковке, Мур сел на нее, вопросительно поглядывая на всех и, явно, намереваясь продолжить полную волнующих событий жизнь туриста. Пришлось опять брать его в поход.
Примирили его беспокойную натуру с обывательским прозябанием дома начавшиеся затяжные дожди, за которыми последовали холода. Мур часто лежал на окне и, глядя на желтеющие листья, мечтал о новых походах, о реке и о лесе, где так хорошо, так вольно живется коту, прошедшему туристическую спецподготовку.
|
|