Веков растекается дым,
бессильно и зримо клубясь.
И Пётр не Великий лобаст.
Стою перед камнем седым
и Северной длинной войной.
Полтава пока не видна,
лишь церковь белеет одна.
В тумане вдали за спиной
гарцует зарвавшийся Карл.
В церковных глазницах призыв:
«Пришельцу гостинцы грузи
рождественским ворохом кар
на спины гвардейских полков!»
И, Вещая, дух воскресив,
что стыл несказанно красив
в крутых камертонах подков,
готова опять онеметь.
Но в стёкла врывается такт
пальбы и салютных атак,
пошатывая монумент,
противника громом прокляв.
«Баталий судьбу изогни!»
Потешно взбесились огни.*
И кроется облик трёхглав
туманной вечерней зарёй.
Решает военный совет,**
по мудрости равный сове:
«Уверенность кладом зарой,
храня, как покой пирамид.
Тоскливо и мрачно без книг.
О шрифте подумать рискни!»
...Полтава ещё прогремит.
Наш парус помчит ветер бурь.
Понятий врагам не иметь,
как Всадника вечная Медь
стоглаво взметёт Петербург
российским величием дел.
А сколько безвестных камней
спешат обратиться ко мне!
...Вглядеться в былое хотел.
Стою перед камнем седым.
Скрывает года алебастр,
но Пётр и Велик, и лобаст.
Столетий сгущается дым...
*Потешные огни – фейерверк.
**На военном совете в Сумах Пётр Первый приказал приступить к книгоиздательству.
|
|