Мы, точно древние волхвы,
Глаголем в мраке полуночи,
Вотще вопим в глухом умолчье,
Страдаем от судов молвы,
Плевков в провидящие очи…
Но всё ж, покуда не мертвы,
Всё прорицаем да пророчим.
Всё прорицаем да пророчим…
За то каменьями, увы,
Нас бьют, кляня, клеймя, пороча.
Не тем наш разум озабочен:
При виде неба синевы
Придёт вопрос: «О том ль хлопочем?
Самих себя порой морочим…»
Самих себя порой морочим,
Не зная сладости халвы,
А только горечью ботвы
Питаясь, словом камень точим.
Но, коль и наш взор стал неточен,
И мы, встав на пути кривы,
Порой бываем не правы?
Порой бываем не правы…
Преодолеем горы, рвы,
Туманов непроглядных клочья,
Чтоб речь другим: «Прозрейте вы!» -
Когда никто прозреть не хочет
И злятся: «Что они бормочут?»
Из нас других не выйдет, впрочем.
Из нас других не выйдет, впрочем.
Наш век с рожденья укорочен.
Наш дух быстрее тетивы
Пускает стрелы слов… Нет мочи
От новых «гимнов» уморочья.
Бежать от них бы в шатр листвы,
Как от оглохнувшей совы.
Как от оглохнувшей совы
Виденья, сердце заволочет,
Так ум стал будто обесточен,
Когда вдруг новый гунн провыл.
Не будет больше светлой ночи,
И не сносить нам всем главы,
Не воспарит ввысь гордый кочет!
Не воспарит ввысь гордый кочет.
Лишь враны в небесах Москвы
Да над величием Невы…
Нам не увидеть рек молочных.
Вдохнём лишь аромат травы
Да в лес уйдём от страшных полчищ
Мы, точно древние волхвы!
***
Мы, точно древние волхвы,
Всё прорицаем да пророчим,
Самих себя порой морочим,
Порой бываем не правы.
Из нас других не выйдет, впрочем,
Как от оглохнувшей совы
Не воспарит ввысь гордый кочет!
|
|