От Сены и до Ангары,
От Одера до Енисея
Ветрами роковой поры
Вольнолюбивый род развеян…
Есть в мире реки хороши,
Но не сравнятся всё же с Доном!
Ещё припомнит старожил
Всю горечь страшного полона,
Когда с наганом в кобуре
Палач являлся востроносый
В пенсне да чёрной кожуре,
Рекущий приговор с прононсом…
Одним лишь краткое: в расход!
(Без промедленья, сколь возможно).
Другим – надрывный скрип подвод,
Да дальний путь, да хлад таёжный…
И не сказать – не передать!
А ночью вспомнится бессонной,
Как горестно рыдала мать,
Да лик разрубленной иконы.
И на чужбине жив казак!
И сердце вольное пылает,
И, как бы ни сгущался мрак,
Но вера в нём не угасает.
Живёт казак! И пусть едва
Родимый край в мечтаньях брезжит,
Все огорченья – трын-трава,
Не окольцуют сердца мрежи,
Кои закинул браконьер.
Казачья песня будет литься,
И среди северных химер
Воскреснет милая станица.
А ночью вновь приснится сон.
И навернутся, верно, слёзы.
Там мать, там баз родной и Дон –
Какая сладостная грёза!
Но время светлое придёт,
Побеги сквозь бетон пробьются,
И ясный луч растопит лёд,
И казаки на Дон вернутся!
|
|