Из серебряных нитей звезды
Я сплетаю воздушную сеть
Твое сердце опутаю. Ты
Не покинешь меня больше впредь.
Не забудешь мой ласковый взор,
Низкий голос, что слух ворожит
И выводит манящий узор
Из давно уж разгаданной лжи.
И я ночь попрошу: "Подожди,
Не спеши место дню уступать,
Пусть ему снятся ясные сны,
Где меня он целует в уста".
Из прозрачных потоков ветров
Я сотку пелену полутьмы,
Пусть он верит, что есть все ж любовь,
Пусть почует, как сердце стучит.
Сон-травы наберу и сварю
Приворотного зелья отвар
И тебя я к себе притяну
Тонкой ниточкой ведьменских чар.
Не порвать, не разрезать клинком,
Сталью жгучих мгновений скую….
И потом по снегам босиком
Я к тебе на закате приду...
Метель разыгралась не на шутку. Холодный ветер со свистом расшвыривал мелкие колючие снежинки, выдувая всякое тепло из уже и без того остывшего дома. Ветер забирался в щели, стучался в двери и ставни и, казалось, нет от него никакого спасения. Небольшой огонек в камине дрожал под воздушными струями, готовыми его задушить, но у них не хватало ни сил, ни смелости, ибо перед камином на расстеленной на полу большой шкуре бурого медведя, сидела девушка и шептала, а порой пела что-то слабому язычку пламени. Он послушно плясал, завороженный ее голосом, перебираясь с ветки на ветку, потрескивая в свое удовольствие и, наконец, разыгравшись, превратился в жаркий костер, которому не страшен ни ветер, ни мороз. Девушка улыбнулась.
- Ну вот, теперь недолго осталось ждать. Покажи мне его вновь, пожалуйста, - обратилась она к огню и сделала приглашающий жест рукой.
Языки пламени потянулись к пальцам, словно обнюхивая, и даже почти коснулись их, но вдруг резко отхлынули, давая место видению:
Через заснеженное поле пролегала прямая как стрела дорога, ведущая лишь одного путника. Тот не спеша, ехал на гнедом жеребце и, не отрываясь, вглядывался в снежную круговерть перед собой. Когда он начал сей путь, он не помнил, не помнил, а вернее, даже не знал, куда направляется. В принципе, сейчас это и не важно – он свободен, при деньгах и может ехать куда угодно. Верный меч в стареньких ножнах висел за спиной, в седельных сумках было достаточно еды на довольно длительный срок. Только прошлым вечером он покинул гостеприимную таверну и сейчас очень сожалел об этом, кутаясь в потертый меховой плащ. А дорога вела и вела вперед, никуда не сворачивая, безошибочно находя путь среди метели. Конь устало шагал, чуть прикрыв глаза от ветра, на больших черных ресницах трепетал иней, его всадник, казалось, намертво вмерз в седло, он почти выпустил из рук повод, дав жеребцу возможность самому выбирать направление. Но дорога была одна, и умное животное не спешило сворачивать с нее. Очередной резкий порыв ветра распахнул полы плаща, забрался под одежду, прикоснулся к голому телу. Путник встрепенулся, огляделся по сторонам – снежинки заполняли воздух своим немыслимым и бурным танцем под завывания вьюги.
"Нет, мой друг, так не пойдет", - шепнул мужчина коню, похлопав его по шее, гнедой чуть вздрогнул и покосился на своего хозяина, что, мол, вытаскиваешь зазря из приятной, медлительной полудремы. "Эдак мы совсем тут замерзнем", - продолжал всадник, оглаживая жеребца и не переставая вглядываться в метель. На миг показалось, что снежинки расступились, и за ними на горизонте затемнела неровная полоса. Что это? Лес ли, горы, а может и город? Путник попытался пришпорить коня, но тот только недовольно мотнул головой, не желая ускорять шаг. "Ну же, друг, смотри, впереди тепло и, возможно, пища, там мы отдохнем, где бы и что бы это ни было". Со второй попытки жеребец перешел на рысь, а с третьей поднялся в галоп.
Когда лес принял под свое крыло разгоряченного коня и всадника, на миг последнему показалось, что остановилось время, и он может в мельчайших подробностях рассмотреть каждую снежинку, что застыли перед его лицом. Но тут же вновь налетел ветер и развеял наваждение. Путник огляделся. Странным был этот лес, совершенно лишенный подлеска, высокие деревья с серебряными стволами тянули к серому небу изящные ветви, кое-где попадались ели с морозными иголками, отливающими синевой. А, может, это и не ели вовсе были. Стояла необычайная тишина, если не считать свиста ветра, но, зайдя чуть глубже, мужчина заметил, что и ветер начал стихать и вскоре вовсе исчез, лишь спокойно продолжал падать снег. Дорог здесь не было, по крайней мере, видимых. И, проваливаясь по колено в сугробах, путник шел куда-то по неведомой тропе, не сворачивая с нее, будто кто-то вел. Но мужчина слишком замерз, чтоб думать об этом, просто покорно шел.
Да, метель стихла и больше не пыталась прорваться в одинокий домик на лесной поляне. Девушка сидела возле камина, вглядываясь в языки пламени.
"Теперь под покровом леса, - тихо приговаривала она, - ты без труда найдешь дорогу ко мне, мой милый рыцарь. Не стоит бояться неизвестности, не стоит бояться холода и ветра. Я тебя отогрею и скажу, что ожидает тебя. Долго я искала тебя среди людей, бродила по городам и селам, но никто не смог выдержать мой взгляд. Только ты. Один лишь раз посмотрел ты мне в глаза. Я помню… около года назад… в одной старой таверне…, ты хотел защитить меня от пьяных, грубых солдат. С тех пор я не могу забыть тебя. Целый год я плела заклинание, чтоб найти тебя. И вот, теперь… ты идешь ко мне…"
Девушка вздохнула.
"Жаль, что сейчас зима…, летом было бы все гораздо проще, но до лета слишком долго ждать, я могу не выдержать. Да и ты, свободный странник, можешь уйти слишком далеко…"
Она протянула руки к огню.
Путнику послышался чей-то тихий шепот, он оглянулся, но то лишь колыхались ветви. Конь уныло брел рядом, его не волновали неясные звуки, он слишком устал и мечтал поскорей добрать до теплого стойла и вкусного сена. Странный лес расступался перед ними, указывая дорогу. Так, долго ли коротко они и добрели до небольшой поляны и одинокого домика. Путник, не долго думая, постучал в крепкую дверь, и она сразу же отворилась, будто хозяева поджидали гостей. На пороге стояла молодая девушка с глазами, наполненными небесной синевой.
- Входи, рыцарь, - молвила она, - здесь старый камин и вино согреют твое тело и душу. Коня я отведу в стойло.
Она взяла жеребца под уздцы и направилась к маленькой сараюшке, а путник тем временем вошел в избу и в нерешительности замер на пороге…
- Проходи… - голос девушки был звонок, как весенняя капель. Она почти за руку ввела в дом странника и усадила за стол. – Долог и труден был твой путь…, отдыхай ныне….
Мужчина кивнул и молча принялся за еду. Девушка тоже хранила молчание и лишь, когда путник насытился, спросила:
- Нравиться ли тебе этот дом?
- Нравиться, хозяюшка, - ответил странник. – И за гостеприимство благодарю тебя. Но скажи мне, мне все кажется странным…, откуда ты здесь? Ведь ни тропиночки не ведет к твоему дому.
- Все тропы замела метель, да и ни к чему они. Дорогу указывает ветер. Разве ты этого не знаешь, путник?
- Знаю…
- А здесь я живу давно и жду тебя.
- Меня? Почему, зачем?
Девушка улыбнулась, а в ее синих глазах загорелся огонек.
- Ты, наверно, не помнишь меня…, ну да это и не важно. Я тебя помню, помню твои глаза. Я долго искала их среди людей, но те не могли знать, где ты. Тогда я стала спрашивать ветер. Вы ведь с ним большие друзья. Однажды я забрела в этот лес…
- Странный лес… - пробормотал путник.
- Да, странный, волшебный. Ведь здесь жили эльфы. Очень давно они покинули этот край и до меня ни один человек не вступал под сень этих дерев. Ветер и звезды привели меня сюда, но лес еще долго не хотел впускать меня, тогда я спела ему колыбельную и он уснул. Стояла осень и с вечнозеленых деревьев под музыку сна стали осыпаться листья. Ветви впервые сбросили одежду и вздохнули свободней. Не знаю, как, но на этой поляне уже стоял дом. Лес принял меня.
- Так ты – ведьма?
- Да, среди людей так меня называли. Но тебе нечего бояться
- Я не боюсь тебя, - странник насмешливо сощурил глаза. – ты сказала, что ждала меня. Зачем?
- Я искала и ждала тебя, ибо ты – воин и странник, ты умеешь слушать ветер и говорить со звездами, ты силен и храбр. И я еще раз спрошу тебя: нравиться ли тебе этот дом?
- Нравиться.
- Ты должен остаться со мной.
- Я не могу. И ничего никому я не должен!
- Ты останешься со мной, – голос девушки был спокоен, лишь в синих глазах разгоралось неудержимое пламя.
- Что ты, дева, у нас разные пути…
- Мы можем свести их в один.
- Не думаю…
- Здесь не о чем думать, - с улыбкой произнесла она, - мы будем идти рука об руку всю жизнь, куда бы ни забросила нас судьба, а пока останемся в этом гостеприимном доме. Нас никто не потревожит: мои чары и твой меч будут защищать наше счастье.
Странник с удивлением посмотрел на юную ведьму. Да, она была красива, но не было в ней чего-то главного, что привлекало бы мужчину. Путник невольно вспомнил одну женщину, у которой он провел несколько ночей дождливой осенью, когда ветер завывал за окнами, и размыло все дороги. Тот дом был не так просторен и светел, но все же в именно нем захотелось остаться измученному Страннику. Он не остался. Он никогда ни о чем не просил, не решился и в это раз. Чаровница спокойно смотрела на него:
- Что ты решил?
- Я ухожу…
Она отступила на шаг…
- Что ж… я не в силах удерживать тебя против твоей воли. Позволь лишь преподнести тебе вина.
Странник кивнул.
Девушка на мгновение скрылась за дубовой дверью, откуда пахнуло травами, и вскоре возвратилась с кубком, наполненным красным терпким вином.
Когда мужчина пригубил напиток, перед его глазами мелькнул солнечный лучик, пропрыгал по стенкам кубка, по руке, по полу, взобрался на стол и оттуда, будто невзначай, пролетел в ладони девушки. Путник поднял глаза. Она стояла, полная солнечного света, словно некий прозрачный саван покрывал ее, и не было на ней иной одежды. Никогда ране Странник не видел более совершенного тела – молодого, упругого, манящего. Он протянул руку, представляя, как ощутит под пальцами нежную мягкую кожу… но тут видение распалось.
- Благодарю за вино, - с трудом произнес он.
Тем временем за стенами дома вновь начала свою бешеную пляску метель. Ветер сумасшедшее завыл и забился о дверь и окна, из свинцовых тяжелых туч валом повалил снег, вплетаясь в порывы ветра, присоединяясь к безумному танцу.
Девушка вздохнула:
- Видимо, тебе придется подождать, пока успокоиться вьюга.
Путник не ответил, лишь кивнул со странной усмешкой.
- Я тут не при чем, - возразила ведьма, - на все – воля небес. Идем, я постелю тебе постель. Отдохнешь.
А ночь выдалась спокойной. И хоть небо покрывали белесые снежные облака, ветер уже не ярился, спокойно прохаживаясь по лесу, как хозяин по своим владениям. Девушка вновь сидела у огня на большой шкуре бурого медведя и играла с пламенем.
- Вот видишь, огонек, я же говорила, что все получится. Он крепко спит в горнице, а проснувшись, позабудет прежнюю жизнь, будет помнить лишь как нашел дорогу сюда и это станет казаться ему настоящим чудом. Он вскоре полюбит меня, полюбит настолько сильно, что отринет всякую мысль о дороге. Он отдаст мне свою молодость, он вольет свое семя в меня и, смешав с моими соками, я добавлю его в вино, чтоб потом, когда придет срок, вновь напоить им достойнейшего из рода человеческого. Этот лес мудр! Сколько же еще неразгаданных тайн таиться в его чащобах. Я найду заклятие вечной жизни и молодости, я найду наследие эльфов.
Пламя в камине неторопливо плясало под шепот девушки, вырывающиеся на свободу искорки, тянулись к ней, оседая на волосах, отдавая им свою жизнь.
Лес засыпал в объятьях мягкой ночи. Спал Странник и видел необычные сны. Затих огонь. А чаровница все продолжала сидеть возле камина, вслушиваясь в ночную тишь.
|
|