Не закрывай передо мной могилу, в которую я схожу…
Ф. Кафка. «Сторож склепа»
В коридорах больницы пусто, это чувствуешь заранее, едва войдя. Тускло освещенный холл встречает тебя сонным окошечком регистратуры. Мягкий линолеумный пол заглушает стук твоих бодрых шагов, и ты замедляешь их, с первой же минуты пропитавшись таинственной обстановкой. Внизу никого нет, идешь к лестнице. Поднявшись на второй этаж, озираешься вокруг, смотришь в глубь коридоров, напрягая глаза в сером свете, медленно двигаешься вперед. Вдоль стен – двери, деревянные, лакированные, умеющие громко хлопать и не приглушать особо шум внутри помещений, дальше – палаты, за всеми дверьми – тишина. Останавливаешься у развилки коридора, смотришь вправо, влево, прислушиваешься: жужжание мух и редко целых люминесцентных ламп. Идешь вправо, читаешь таблички, у дверей – кресла, пустые. За дверьми врачебных кабинетов есть жизнь – там сидят врачи, они уже давно без дела. Дверь главврача закрыта – его сегодня нет. В операционной все скальпели начищены до блеска, хирург пришел, на всякий случай, если прислушаешься, услышишь мерное сопение – он прикорнул на столе.
Побродив здесь еще немного и никого не найдя, поднимаешься на третий этаж. Шаги становятся уже быстрее, идешь по коридорам наугад, внимания не обращая на названья, лишь изредка толкая дверь какой-нибудь палаты. Треск эха вторит каждой распахнутой двери. Проплутав по лабиринтам коридоров, идешь вновь к лестнице.
А наверху совсем темно и пахнет пылью. Пытаясь вспомнить названье отделения, которое здесь было раньше, ты быстрым шагом продвигаешься вперед, идешь уже не смотря по сторонам и не заглядывая внутрь палат – здесь все запущенно настолько, что и надеяться не стоит найти что-либо. Спеша закончить свой обход, ты убыстряешь шаг еще, и под конец уже бежишь.
В растерянности возвращаешься вниз. Взгляд блуждает по стенам, и тут за лестницей, в глубокой тени, находишь дверь, она настолько неприметна, что если бы не грязно-желтая табличка с надписью «Для персонала», и не твоя настойчивость, она осталась бы ненайденной. Что-то тянет тебя туда, и никто не останавливает, да и некому. За нею гулкий серый коридор с наклоном вниз, там пахнет плесенью и холодом слегка. Идешь нетвердым шагом, с неясным чувством, обреченно, и сколько времени идешь, не знаешь – здесь нету времени. Когда-то ты подходишь к большой железной двери, на ней следы от старой надписи, уже неразличимой. Осторожно берешься за сломанную ручку – дверь поддается, и ты уже внутри. И сразу же тебя бросает в дрожь – в огромном и холодном зале, все стены которого от пола и до потолка прошиты стальными ящиками, стоят ряды каталок и столов, на них же, под простынями, рельефы тел; выдыхая судорожные клубы пара, идешь вдоль них, взгляд перескакивает от тела к телу – там свесилась рука, там волосы видны из-под материи, большие животы, покрыть которые едва хватило простыни, худые, ссохшие до кости грудные клетки, скелеты, которые лишь проступают слабо, разнообразье тел; пройдя их несколько десятков, осознаешь вдруг в ужасе, что нету им конца, и посмотрев вперед, впервые замечаешь, что эти стены и ряды уходят вдаль. То, что вначале показалось залом, на самом деле коридор, и неизвестно, есть ли у него конец. И испытав желанье узнать ответ, ты перебарываешь дрожь и, отвернув глаза от трупов, устремляешься вперед.
Но тут, совсем нежданно, плечо тебе сжимает чья-то сильная рука и останавливает твой решительный шаг. В ноги вновь возвращается дрожь и в сердце слабость, недоуменно поворачиваешься – твоим глазам предстает старик, он держит стопку простыней в руках и качает головой. «Туда нельзя, – он тихо говорит и улыбается. – Зачем ты нарушаешь – покой? Твой путь еще не завершен». Он берет тебя под руку и ведет в обратную сторону – к двери; мимо рядов с мертвецами идешь покорно, чуть не падая от слабости. Когда оказываетесь пред дверью, он начинает открывать ее, ты, вырвав руку из холодных цепких пальцев, разворачиваешься и, собрав остаток сил, бежишь от старика у входа, сквозь череду каталок и столов, назад к противному концу, верней – надеясь, что найдешь его.
|
|