В круге башен.
Король заключил трех своих дочерей в высокие башни, боясь старого пророчества о том, что наследник убьет его самого. Он боролся за своим страхом, просыпаясь каждую ночь, а его дочери лили слезы, сидя в высоких башнях, которые лучшие архитекторы королевства построили в пустыне: одна башня была белоснежная, она сияла холодным светом, устремляясь ввысь, разрезала собою небо, другую сложили из блестящего черного камня, она пленяла изысканной прихотливостью узоров - невозможно было не заметить их, так, что невольно каждый путник запоминал их навсегда, всегда видя в них что-то свое: деревья, травы, цветы, изгибы облаков, третью башню украсили золотом, и та была похожа на огненный столп.
Пока девы сидели в башнях, время шло своим чередом, один год сменял другой, и, наконец, один из бедных пастухов заметил, что башни исчезли, и немедленно доложил об этом королю.
Удивленный, король поехал в пустыню, не взяв с собой пышную свиту, поехал один, и, добравшись до того места, где некогда стояли башни, сидя среди пустыни, он вспоминал своих дочерей - сейчас не было вокруг ничего, кроме бескрайних песчаных просторов, казалось, само небо дышало здесь спокойной грустью.
Он заснул: ему показалось на мгновение, что башни возникли вновь. Рядом с ним были его дочери, каждая обняла его и прижала к сердцу: он пожелал, чтобы их любовь была всегда рядом с ним, чтобы он остался в этом сладостном сне, и сожаление отступило куда-то далеко, спустя миг он понял, что желание его исполнилось: разгорался восход, алые лучи ласкали город, лежавший вдали. Они шли вперед, радостные, народ приветствовал их, король молча благодарил богов за оказанную ему милость.
Потом вновь наступило утро. И в пустыне, не найдя короля там, где оставили его провести ночь, пастухи поняли, что древнее пророчество свершилось, и упав на колени, зарыдали.
In circo turrium.
Rex suas filias in turres altas clausit timore veti vaticinii, ut suboles eum necaret, coactus.
Dimicabat cum timore suo, et filiae suae deplorabat, clausula illa in turribus altis, quae architecti regni optimi construxerunt in deserto: una nivea erat et luce gelido candebat, intendebat sursum secabatque caelum, alia aedificata est ex lape splende nigro et illa capebat multo ornamento delicato, tertia ornata auro est, illa prope ignea stela erat.
Tempus fugit, dum in torribus sedebant, anni succedebant, et unus pastor torres evanuerunt vidit et regi dixit.
Rex miratus est et ad desertum sine turba luxuriante solus iit, pervenit locum ubi torres fuerunt, et apud illas sedit et filias suas memorabat: erat nihil hic loco solum spatii deserti sabulosi et caelum tristitia tranquilla spirabat.
Condormivit et sentivit torres resurrexisse et filias suas juxta fuisse, quaque illum amplexit et ad cordem adjunxit: ille voluit amorem suum semper cum illo fuisse, in hoc somno dulce se conservavisse - et miseratio abscessit, ille сepit votum evenit: ortus exarsit, purpurei radii urbem considentem procul mulserunt. Illi gaudiales promoti sunt, populus illos salutaverunt, rex tacitus gratias deos pro beneficio egit.
Mane revenit. In deserto hic pastores regem non invenerunt, ubi agere noctem lictum erat, pastores ceperunt vaticinium vetum evenit, illi in genua se exceperunt et fleverunt.
|
|