А. Некрасов
Странники.
Бытие и небытие порождают друг друга.
Лао-Цзы.
Ослепительно белый потолок виркамеры кричал ему в лицо. СДОХНИ СЕЙЧАС. КОГДА ЖЕ ТЫ СДОХНЕШЬ! Красноватые синтетические мускулы квазибиологических механизмов плотоядно тянулись к горлу. И уже поохоронно вздыхал какой то долбанный насос, пытаясь сформировать вокруг тела. Винсента специфическую экосистему очередного вирпроекционного бреда доктора Линси.
Винсент уже в сотый раз умирал и возрождался. Тренированный организм буднично принимал эту череду реинкарнаций, устало рефлектируя после массированной химической атаки. Вихри мириадов модифицированных атомов, омывали каждый нейрон его тела обжигающей оранжевой лавой. Все, что осталось у Винсента – это лишь зрение и слух. Он уже давно не чувствовал тела, тела как абстрактного символа чего то, что связывало воедино его воспоминания, мечты, восприятие себя как того самого куска живого мяса, называемого Человеком Искусственный чёрный снег медленно падал в разломы тектонических плит инфернального континента. Мозг путешествовал по серым кремниевым долинам пустого и удушливого мира.
Красное солнце нависало над ослепительно белыми скалами. Оглушительная тишина обволакивала и настораживала. Вдали у основания гор Сна выделялись ярко красные пирамиды Лизоидов – бесперебойного источника питания для Племени. Сегментное тело Ка хищно изогнулось, предвкушая очередное НАСЫЩЕНИЕ.
сознательная активность мозга подавлена. репродукция начального этапа вирпроекции.
Мир Ка медленно угасал. Глаза Винсента в очередной раз приобрели осмысленность. Пространство наполнилось звуками едва слышимой мелодии.
«Базовая реальность, Винсент – это точка отсчета», - руки доктора Линси непроизвольно порхали по несуществующей компьютерной клавиатуре. Винсент внутренне отшатнулся от нависшей призрачной фигуры. «И это единственное – продолжал доктор, – Что ты вспомнишь когда придет время, остальные воспоминания временно удаляются. В данный момент ты функционально готов к перемещению, в остальном же, гарантий никаких. Сейчас твое тело, Винсент, представляет собой биокибернетический симбиоз, основная цель которого обеспечить 100% выживаемость мозга в условиях Вирпроекции. Запомни, никто толком не знает, что из себя представляет Вирпроекция. Тебя учили, что это искусственно созданное нейрокибернетическое подобие той или иной среды, будь то реально существующая планета исследование которой обычными методами чрезвычайно затруднено, или же совершенно гипотетическая модель среды , построенная лишь чисто теоретически, но в принципе пригодная для Экспансии. К сожалению, Винсент, общепринятая теория Вирпроекции не может объяснить, почему 30% «Странников», так вы, кажется, себя называете, непредсказуемо впадают в коматозное состояние и никогда уже из него не выходят.
Почему я говорю тебе это Винсент. Видишь ли я единственный кто в этом проекте с самого начала. И все это время я что-то планировал, о чем-то мечтал, к чему-то стремился. Я был как одержимый. Для меня это был не просто очередной правительственный эксперимент уровня «найди то не знаю что», к множеству которых, раньше меня привлекали. С первых же опытов я понял, что мы соприкоснулись с некими трансцендентальными первоосновами Мироздания.
В этой проблеме было что-то мистическое, потустороннее, словно я в темной комнате в поисках черной кошки вдруг случайно наткнулся на некий философский камень, с закодированным в его недрах Вечным Законом, объясняющим все.
Я помню как весь этот бред начинался. Как все мы бегали как угорелые, словно завтра, в крайнем случае послезавтра, человечество обязательно получит нечто такое после чего придет просветление, все без сомнения осознают как бездарно они раньше жили и грядет эпоха всеобщего единения.
«Черта с два» – Винсент.
Дальше стало еще хуже. Понимаешь, Винсент, было что-то неправильное в этом проекте. Такое сложно и трудно объяснять, но мы как бы прикоснулись к некому фрагменту древнего артефакта , о существовании которого не знали, не знаем и никогда не будем знать. Это нечто словно пометило нас какими то порядковыми номерами, внесло в некий реестр и намертво пропечатало на какой то там своей чёртовой восковой дощечке.
Я смотрю на этот мир, Винсент, и вижу бессмысленную возню аморфной коллоидной протоплазмы в горячем первобытном океане.
Управление термоядерной реакцией. Ура!!!
Вздор!
Теория относительности. Прорыв! Шум аплодисментов!
Чушь!
Квазибиологические компьютерные технологии. Гордо поднятые головы. Мы стали более всемогущи чем природа-прародительница.
И много-много обезьян стучат на печатных машинках, надеясь рано или поздно увидеть в бессмысленных значках вкусный банан, долгожданную самку или Шекспировского Гамлета.
Я чувствую себя, Винсент, узником старой доброй игрушки - рождественского шарика с домиком и снегом. Чувствую себя пархатой собакой у порога этого домика.
Потрясешь игрушку в руках, пойдет снег, запорошит домик, собаку, в мире наступит ночь, холод, болезнь.
Потрясешь снова, оттает домик, засветятся слюдяные окна, появятся за ними человекоподобные тени, загремит посуда, заиграет музыка и чья-то фантазия заживет своей вполне реальной для себя жизнью. Лишь собака у порога не залает и не завиляет хвостиком и знаешь почему, Винсент, потому что она не хочет быть Фантазией.
И ты Винсент – доктор Линси по-стариковски сгорбился – тоже не хочешь быть Фантазией. Ты не пархатая собака, как я, ты не манекен и я верю в тебя, Винсент, правда , толком и не знаю почему.
«Все пустое, мой мальчик. Запомни, ты должен вернуться обратно. Гиперреальность Вирпроекции смоделирует это в виде непреодолимого желания прикоснуться к красному камню у подножия Гор. Дальнейшие действия только твой выбор. Треть «Странников» делают его не правильно, Винсент. Не повторяй их ошибки.»
ОТЧЕТ РЕАЛЬНОГО ВРЕМЕНИ. Голос доктора Линси потонул в гуле силовой установки.
Жесткий обруч боли сжал голову Винсента. Тело пронзила молниеносная судорога.
6, 5, 4, 3, 2, 1, Ноль.
Восприятие рывком растянулось на мегапарсеки. Мозг купался в обжигающем эфире первозданной эпилепсирующей метрики. Большой Взрыв породил вселенную, вселенную под названием Винсент. Первопричинная сингулярная точка разлетелась на мириады частиц протоматерии - основы будущего мира. Огромное пространство наполнилось мертвящим холодом. Голубоватая дымка окутала медленно угасающую звезду. Бытие наполнилось новым смыслом.
Ноль.
Ка принюхался. Тело причудливо застыло в напряженной позе тревоги. Недалеко тяжело дымил искрящийся шар чужой мыслесферы. Соперник приближался. Мегацит был на редкость агрессивен. Скорее всего отбился от стада. Ка с трудом балансировал на грани психического распада. Цепкие фантомы разрушали причинно- следственные связи в восприятии Ка. То там то здесь, в психике Ка возникали зияющие бреши. Ка медленно, но неотвратимо погружался в ХРАНИЛИЩЕ ПРЕДКОВ. Неожиданно всё прекратилось. Цепкие щупальца чужого воздействия нехотя втягивались в окаменевшее тело Мегацита. Ка неуклюже втиснулся в камеру ВОССТАНОВИТЕЛЯ. Высохшее тело привычно приобретало нужную форму. Мягкое прикосновение питательного ворса успокаивало. Через некоторое время Ка был в полном порядке и прекрасном расположении духа. Тело Мегацита уже меняло цвет. У Каманоида чрезвычайно медленный обмен веществ, поэтому Мегациту предстояло перевариваться ещё долгие месяцы. Ка слегка постучал по стеклянному телу Каманоида, заботливо окутавшему незадачливого Мегацита. Зверски захотелось НАСЫТИТСЯ. Плавный спазм пространства выбросил Ка к колонии Лизоидов, призывно запульсировали мыслеформы ПИЩИ. Шестой сегмент тела Ка налился зеленоватым свечением. Лизоиды – Конструкторы, самые позитивные из возможной ПИЩИ, заворожено приближались к свету Ка. Ка уже предвкушал потоки питательной информации и волны наслаждения периодически накатывали на память Ка, заполняя ее розовым туманом ЕДИНЕНИЯ. Синее солнце постепенно угасало. Наступила ночь Красного солнца. Приближалось Время Племени. Пора было прикоснуться к ближайшему Камню Предков. Ка достаточно часто пропускал Время Племени, но почему-то, именно, сейчас он был уверен в необходимости этой повседневной рутины. Хотя с другой стороны Лизоиды – Конструкторы уже достаточно близко. Новая волна наслаждения захлестнула память Ка. Тело инстинктивно пульсировало, разум трепетал в тисках непреодолимого желания ВОССОЕДИНЕНИЯ С ПРЕДКАМИ, но Ка упорно и методично культивировал мыслеформу НАСЫЩЕНИЯ. Для него это был вызов, вызов против взбунтовавшейся родовой памяти. Выбор между аморфным прошлым и реальным настоящим. Уставший, в противостоянии с Мегацитом разум постепенно отступал перед натиском древней мыслеформы. Тело Ка, забывшее о НАСЫЩЕНИИ медленно слилось с ярко красной и идеально гладкой поверхностью Камня Базовой реальности.
Винсент мгновенно проснулся. Тело судорожно скорчилось в липкой от пота простыне. За окном угрожающе всматривалась темнота. Винсент с трудом дошёл до умывальника. Шёл уже пятый месяц после эксперимента и каждую ночь раз за разом, одно и тоже. Огромная ворсистая мокрица нежно разговаривает с ним. День как всегда необычно жаркий и он тесно прижимается к её склизкому, прохладному телу. В конце концов он обычно понимал, что это и есть его настоящая мать, его настоящее Племя.
После долгого трёх месячного процесса считывания полученной информации, он получил стандартное пожизненное пособие, награду из рук очередного президента и был без лишней шумихи, отправлен на покой. Он ел, спал, немножко работал, изредка навещал доктора Линси, мирно пребывающего в своём уникальном старческом аутизме и постоянно ждал. Ждал чего-то Яркого, Нового и НЕИЗБЕЖНОГО.
Размытая фигура зябко куталась в ветхое, бесформенное одеяние. До боли знакомая улица предательски обволакивала Винсента тягостной атмосферой некой чужеродности . Казалось мир вокруг неуловимо терял свои краски, медленно растворясь в БАЗОВОЙ РЕАЛЬНОСТИ осеннего дождя. Потоки воды лились на мостовую, на дома, на спешащую куда-то женщину, окрашивая всё свинцово-неприглядный цвет. Винсент медленно брёл к ярко жёлтому солнцу, нарисованному на рекламном плакате. Он хотел почувствовать тепло, свет, согреть своё продрогшее тело, прикоснуться и увидеть, как мозг ПРОСЫПАЕТСЯ ПОД ЖЁЛТЫМИ ЛУЧАМИ.
Ра Ку устало плыл в Потоке. После Перехода требовалось несколько недель, чтобы прийти в себя. Зато он узнал, что такое Эксперимент, Улица, Солнце, Дождь и это было поразительно. Очередная смоделированная Игра была живой и яркой, намного ярче чем вездесущий и опостылевший Поток. Ра Ку блаженно наслаждался воспоминаниями о её красоте. Фантазия Потока на это раз была особенно удачна. Когда Ра Ку полностью отдохнёт, он конечно же сохранит этот вариант в своём любимом магнитном водовороте, а сейчас ему особенно хочется ПОЧУВСТВОВАТЬ ШЕРЕХОВАТОСТЬ этого тёплого омута.
Сознание Фидо раскололось. Мир вокруг напоминал вереницу чудовищных образов, похожих на Мир за пределами пещер. Он чувствовал Тёплый дождь, Неторопливую Вечность Потока и сладковатый вкус Мха Тха. Фидо свернулся уютным калачиком на дне пещеры. Цепкие коготки вцепились в пучок Мха Тха, дающего незабываемые видения. Ещё одна веточка, ещё одно новое видение. День за днём, неделя за неделей и лишь редкие походы за едой. Фидо хотел есть. Тельце потянулось к россыпи бледных, подземных ягод Кедо, хрупкие пальцы сомкнулись….
Киров 1995
|
|