Светло-серое небо и солнце на нем, как пятно,
Что художник-растяпа спросонья на холст посадил.
И вздымаются пики: кирпич, и стекло, и бетон,
Даже камень. Но душу в нем кто находил?
Эта грязь - не стереть, не отмыть - неподвластна теплу,
Что обрушилось лавой и пеплом Везувия в мир.
Но остались и грохот, и лязг, и стрельба на углу,
И холодно-насмешливый хохот неонных витрин.
Серый сгусток безумья диктует живому права
И грозит неугодным дубины железная месть.
А ведь где-то вдали распустилась младая листва,
И трава рвется к солнцу, почти прорвалась… Но не здесь.
|
|