1. (Внутренний монолог редактора)
Жизнь – газетное клише:
Все банально и избито.
От томления в душе
Даже ем без аппетита.
Суета моих сует
Суетливей год от года,
И подшивкою газет
На столе лежит свобода.
- Как зовешься ты, тоска
Журналиста-обормота?
- Имя – «Вестник ФМК».
Место жительства – работа…
2. (Посетитель)
Он вошел и мнется у порога.
“Вам чего?”. “Да вот, принес стихи”.
Саньку пробивает на “хи-хи”.
Я гляжу значительно и строго.
“Хорошо. Оставьте. Мы прочтем.
Если подойдут - поставим в номер.
Но учтите: мы не все даем,
что нам носят. Место экономим”.
Он ушел, застенчиво прикрыв
нашу дверь с названием газеты.
Я беру из пачки сигарету
и бросаю Саньке: “Перерыв”.
“Шалый май в березовой тиши
завертел меня и одурачил...” -
я читаю жалобно, я плачу,
хорошо читаю, от души.
А Силинский смотрит на меня
и хохочет, весело хохочет.
“Рыжий конь, копытами звеня,
разогнал остатки зимней ночи...”
Вот и праздник в нашем закутке,
миг филологического счастья.
Глупость заразительна отчасти:
на поспешно вынутом листке
мы рифмуем “розы” и “морозы”,
и в весьма двусмысленный сюжет
вводим ДСП и табурет,
отрешась от повседневной прозы.
Ну а завтра... Завтра будет час -
час, когда вернется посетитель,
и с порога скажет нам: “Простите,
вы прочли?” А я в ответ: “У вас
чувство ритма есть и чувство меры,
рифмы свежи, образы порой
впечатляют. Правда, есть примеры,
когда ваш лирический герой
не прописан. Иногда повторы
нарушают основной мотив.
Но гордится может коллектив:
вы, мой друг, прославитесь, и скоро.
Впрочем, наш неражненький листок
для стихов совсем не предназначен.
Лучше попытать свою удачу
где-нибудь в журнале “Огонек”.
Он уйдет, уверенно прикрыв
нашу дверь с названием газеты.
Я возьму из пачки сигарету
и скажу устало: “Перерыв”.
3. (Монолог корреспондента)
Хоть я, друзья, и журналист,
Но знаю, тем не менее:
Моя газета – это лист
Для спецупотребления.
И этой мыслию томим,
В глухом своем бессилии
Я часто ставлю псевдоним
Взамен своей фамилии…
4. (Монолог героини 4-й полосы)
Весь день давал советы,
валяя дурака,
фотограф из газеты
“Вестник ФМК”.
Он мне кричал: “Ирина,
у вас такой анфас,
что даже Буратино
с ума сойдет от вас!
Да сядьте же красиво!
Печаль - долой с лица!
Не бойтесь объектива -
он не кусается!”
Такой занудный малый!
И все ему не так:
то освещенья мало,
то слишком бледен лак,
то задрожала шторка,
то мой наряд хренов...
Да, дорого подборка
обходится стихов.
И вот держу газету
и разбирает зло:
стихи опубликованы,
а фото не вошло.
5. (На ковре у начальника)
Меня начальник вызвал на ковер.
Я на ковре стою и размышляю
о том, что через несколько мгновений
услышу правду о самом себе.
Что ж, правда о себе не помешает!
С начальничьей высокой колокольни
я виден как в пустыне динозавр.
Мне зябко от открытости такой...
И вот пролог. “Вы, кажется, такой-то?”
Вам кажется? Тогда оно, конечно...
“А раз такой - какого же?..” Пропустим.
Тут правдой и не пахло никогда.
“А между тем есть мненье в коллективе,
что вы...” Вот это очень интересно,
поскольку нужно мненье коллектива
выслушивать и тут же уважать!
“Поэтому я вам рекомендую...”
Постойте, можно с этого момента
я буду конспектировать? “Не стройте
вы из себя, такой-то, дурака!”
Помилуйте, я из себя не строю,
я строю из других, и то - не часто.
А строить из себя - ведь это ж можно
к полтиннику ресурсы исчерпать...
“Идите, и займитесь на досуге...”
Уже бегу к заветному досугу!
Какой у нас застенчивый начальник:
опять меня уволить не посмел!
6. (Объяснительная корреспондента)
Никольск располагал к питью.
И я слегка расположился:
к бутылке водки приложился
и даже не подумал: “Пью”.
В гостинице стояла ночь.
И взяв один из псевдонимов,
меня спросил П. П. Любимов:
“Ну, Шура Банов, ты не прочь
продолжить наш хмельной банкет?”
И тут мне отказала смелость.
Хоть пить мне вовсе не хотелось,
я не сумел ответить “нет”.
И началось. За рыб. За баб.
За мост, который не достроен.
И тут я как-то поослаб,
поскольку, видно, так устроен.
И сон заботливой волной
меня укрыл. А в это время
пил шеф и с этими и с теми.
И вот его запал хмельной
иссяк. Он провалился в сон,
как в яму загнанный волчара.
А те, кто пили с ним на шару,
ушли туда, где самогон.
А утром я проснулся в пять
и тут же взял и обнаружил,
что кем-то здорово разгружен
примерно тыщ на двадцать пять.
И навалилась тут тоска,
и все покрылось черной краской:
Любимов П. с монтажной каской,
Никольск и Лундонга-река.
И даже (даже!) поллитровка
меня от грусти не спасла...
Вот так вот, братцы, и прошла
в тот раз моя командировка!
7. (Монолог жены редактора)
У меня - сенсорное голодание,
а ты, не успев начать разговор,
говоришь задумчиво: “До свидания!”
и устремляешься в коридор.
А я, обделенная информацией,
сама с собой заключаю пакт
о нападении и оккупации
страны по имени Факт.
Ты еще не знаешь мое терпение:
я способна за несколько дней
перейти в решительное наступление
и все досконально узнать о НЕЙ.
Подумаешь, бином Исаака Ньютона!
В каждой женщине спит Жеглов,
способный по перемене тона
и по последовательности слов
вычислить труса и негодяя.
Ты еще не успел уйти,
а я уже не подозреваю, а знаю,
что исповедимы твои пути.
О, ты не представляешь последствия
своего молчания. Если мне
придется взяться за следствие -
конец и тебе и твоей стране.
Ведь я, обделенная информацией,
уже с собой заключила пакт
о нападении и оккупации
страны по имени Факт.
8. (Сорвавшееся интервью)
меня послали к черту
но я не огорчился
могли послать и дальше
а к черту это рядом
вон там за поворотом
в пятиэтажном доме
на третьем этаже
он и живет страдая
от язвенной болезни
уже четвертый год
9. (Аванс)
Какое счастье - выдали аванс!
Все мужики приобрели осанку
и смотрят на прохожих свысока,
поскольку и в расцвете и с деньгами.
А женщинам уже ни до чего
нет дела, а тем паче - до работы:
у них в глазах считает калькулятор
пусть скромные, но все-таки рубли.
А я шагаю в книжный магазин,
хоть знаю, что, конечно, не потрачу
аванс свой на поэзию и прозу,
но факт наличья денег веселит...
10. (Монолог местной Цветаевой)
Деревья, мои приятели,
Я вам открою секрет:
Меня не любят читатели
Глупых местных газет.
Читатели – сочетатели
Разных в себе вещей,
Примерные обыватели,
Копатели овощей.
Музы моей каратели,
Они задают вопрос:
«Вы жизнь на стихи потратили
в шутку, или всерьез?»
Ответишь – пошлют по матери,
Чтоб слышали все окрест…
О легких деньгах мечтатели,
Искатели теплых мест.
Зануды, «сего податели»,
Предатели юных лет,
Меня не любят читатели
Глупых местных газет.
Для них только те писатели,
Кто пулю пустил в висок…
Моды перениматели,
Глотатели глупых строк.
Старатели, собиратели,
Держатели кобелей,
Своих мемуаров издатели,
Гулятели меж аллей.
Деревья, мои приятели,
Вам заслоняют свет,
Рачительные читатели
Глупых местных газет.
А я все ищу старательно
Ответ на глупый вопрос –
Жизнь на стихи потратил я
В шутку или всерьез?
11. (12 дня. Кабинет. Похмелье)
Я умер. Нет меня. Я умер.
Но телефон не умолкал.
Я трубку снял, и я сказал:
«Я умер. Нет меня. Я умер»,
Но снова телефонный зуммер
Отвлек от дел. Я заорал:
«Я умер! Нет меня! Я умер!»
Но телефон не умолкал…
12. (Рабочий день)
…Хотя, порою кажется и мне:
сойти с ума – не самый худший выход
из этого смешного положенья,
в котором я имею пребывать…
…Покой мне только снится. И во сне
все так спокойно, благостно и тихо…
…Вчера придумал третье спряженье.
Сегодня это буду обмывать…
…Ах, уберите вашу нонпарель!
Я к вам явился со своим петитом…
… «В столовую приходят всей бригадой:
такой у них сплоченный коллектив!
И суп, и колбасу, и вермишель
лущильщики съедают с аппетитом»…
…Послушайте, вот этого – не надо!
Да, именно «Облом», а не «Обрыв»!…
… «Вчера я опоздал на совещанье,
поскольку в кране кончилась вода.
Нельзя меня наказывать за это»…
…Не «токорЯ», а «тОкори»! ПонЯл?
… «Народ живет на грани обнищанья»…
Черт! Как попала эта ерунда
в редакцию?! Пришла по интернету?
Моя бы воля – всех поувольнял!…
…Мне не звонили из ГИБДД?
Позвонят – я с утра в командировке…
…О, Господи, зачем же я вчера…
И с кем? И где сейчас мои права?…
…Прыжок в балете? Может, «па-де-де»?…
…Протри коммунистической листовкой…
…Звонили. Я сказал, что ни хера…
…Часть туловища? Может, «голова»?…
…Силинский, объясни своей жене,
что здесь Череповец, а не Барвиха…
…Мы прославляем наши достиженья,
и будем впредь, конечно, прославлять!…
…Хотя, порою кажется и мне:
сойти с ума – не самый худший выход
из этого смешного положенья,
в котором я имею пребывать…
13. (Вместо эпилога)
Понуро плетется савраска печатной строки
По самому краю убогой газетной полоски,
И пьяный ямщик в середине офсетной повозки
Веселые песни орет, очумев от тоски.
Не в лад и не в такт под дугою звенят бубенцы,
В избе у дороги обиженно плачет ребенок.
И мечется слово в границах газетных колонок,
Не в силах пробиться наружу сквозь злые столбцы.
|
|