...Профессор оказался немолодым полным мужчиной с приятными и мягкими чертами лица. Что-то в его внешности было неуловимо-располагающее, отчего ему изо всех сил хотелось верить. Удерживала только мысль, что эта черта у него профессиональная, как у всех опытных психиатров. Иван усилием воли подавил начавшую уже зарождаться симпатию и напустил на себя вид подчеркнуто безразличный. Он закинул ногу за ногу и уставился в окно, с демонстративным интересом разглядывая облезлое осеннее дерево на фоне свинцово-серого и низкого, как больничный потолок, неба. Профессор же смотрел на него, слегка улыбаясь уголками рта. Иван почему-то представил, как он репетирует эту улыбку перед зеркалом: «Ненавязчивая, еще ненавязчивее, хорошо. Теперь немного смущенная. Чуть больше обаяния. Чуть прищурить уголки глаз - так взгляд получается добрее. Отлично!..» Профессор же с хорошо поставленной дружелюбно-заботливой интонацией проговорил:
- Разрешите представиться: Александр Николаевич. Без ложной скромности добавлю: один из лучших специалистов в своей области. Ваше имя, если не ошибаюсь, Иван Максимович?
Иван демонстративно промолчал. Профессор же, как ни в чем не бывало, продолжал:
- Что же привело вас в нашу клинику?
Несмотря на твердое решение молчать, Ивана вдруг прорвало:
- Послушайте, вы! Если вы думаете, что я псих, вынужден вас огорчить! Я абсолютно нормален! И не понимаю, почему меня упрятали в больницу! Может быть, вы мне это объясните?
- Ну что вы! - с мягким упреком возразил профессор. - Ну почему же «упрятали»? Никто не считает вас психически ненормальным. Просто вы устали, у вас расшалились нервы. Вам нужно немного отдохнуть и успокоиться, и ваша жена...
- Ах, так это она отправила меня в психушку? Стерва...
- Вот опять... - расстроился доктор. - Почему «психушка»? У нас не больница, у нас, скорее, санаторий. Мы не лечим больных, понимаете? Мы даем нормальным людям возможность отдохнуть и восстановиться. Это так важно в наш неспокойный век...
- Прекрасно! Тогда выпустите меня отсюда! Я прекрасно себя чувствую и хочу вернуться к работе!
- Простите, но я вынужден настаивать. Как врач, я не могу допустить, чтобы вы остались без поддержки. Вы на грани психоза, хотя сами этого не понимаете. Вам совершенно необходим отдых. Вы очень устали. Слышите?.. Очень устали... И хотите отдохнуть... Хотите спать...
Иван вдруг действительно ощутил сильную усталость: «Что я, действительно, нервничаю?.. Ну, поживу денек-другой... Отдохну... А потом уйду. Я же нормален, они не имеют права меня здесь удерживать. У них здесь хорошо: тихо, спокойно. А я действительно устал...» Он сам не заметил, как очутился в палате и заснул...
...Разбудило Ивана присутствие. Он всегда появлялся как-то незаметно, так что нельзя было понять, когда Он входит, можно было только заметить, что Он уже здесь. Просто Он - друг, наставник, собеседник. Голос. И еще неясный образ, даже не внешность, а представление о внешности, то неясное ощущение, которое порождает в сознании увиденное. Он подошел, присел на краешек кровати и долго молчал, прежде чем проговорить:
- Мне не нравятся в последнее время твои сны. Они начали обретать над тобой прежнюю власть. Ты веришь им! Ты снова начал верить своим снам, а не той реальности, что лежит за их пределами. Мне все сложнее будить тебя каждый раз. Даже не будить! Вторгаться, встраиваться в твои сны, становясь поневоле их частью. Почему твой разум отказывается поверить очевидному? Почему он продолжает порождать химер?
- Я верю тебе! - вскричал Иван. - Верю каждому слову, давно, искренне! Скажи мне, что я должен делать?!
- Нет, ты думаешь, что веришь. Ты веришь тому отражению, которое рождает мой образ в твоих снах. А значит - еще больше веришь своим снам. Понимаешь? Пока желание проснуться будет частью сна, ты можешь стремиться к этому сколь угодно настойчиво и все равно ничего не добьешся. Не нужно ничего делать, понимаешь? Нужно просто отбросить сон прочь! Нужно поверить! Нужно открыть глаза! А ты, напротив, все глубже и глубже погружаешься в сон, он все больше и больше захватывает тебя. Я не знаю, как разбудить тебя...
...И Он ушел. Так же незаметно, как появился. Просто когда Иван захотел обратиться к Нему с вопросом, то понял, что Его больше нет... Иван лежал неподвижно, и тяжелые, неуютные мысли приходили ему в голову. Он вспомнил, как повстречался с Ним, вспомнил их долгие вечерние беседы, и то, как он никак не соглашался верить, что вся его жизнь - такая реальная, такая убедительная - не более, чем сон, порождение затуманенного рассудка... А потом, когда он вдруг поверил (до сих пор неизвестно, почему - просто эта вера незаметно выросла где-то в недрах бессознательного, проросла в сознание, и пришлось принять ее, как нечто очевидное), когда понял, что все, к чему он стремился, что имел и любил - бесплотная, пустая иллюзия, и чуть не впал в депрессию, Он открыл ему всего одну истину, такую простую и такую непостижимую - от этого сна можно проснуться. Для этого нужно невероятно мало - всего лишь поверить. Просто понять, что жизнь - не более, чем сон, и открыть глаза... И тогда - единственная настоящая реальность, мир, свободный от страданий и лжи, ибо и ложь, и страдание - всего лишь иллюзии, порожденные разумом... И вот в этом «просто поверить» и заключалась главная трудность. Он верил, верил отчаянно, верил изо всех сил - а потом оказывалось, что эта вера - тоже всего лишь одна из иллюзий, привычно созданная спящим разумом. Он, разум, просто не умел создавать ничего реального... Оказывалось, что Иван верил не в иллюзорность мира, а в идею иллюзорности - изначально ложную, как все идеи. Нужно было предпринять что-то другое, нужно было вырваться из плена иллюзий. И решение было совсем рядом, Иван понимал это со всей очевидностью...
...Иногда во сне вдруг осознаешь нереальность происходящего, и в следующий миг уже открываешь глаза и оказываешься в своей постели, а сон исчезает бесследно... Но что происходит в это краткое мгновение? Что заставляет понять, что картины, бывшие только что единственной реальностью - лишь порождение фантазии? Ведь что-то невероятно простое, какой-то «щелчок» в сознании - и восприятие происходящего мгновенно меняется. Значит, чтобы проснуться от того сна, которым является жизнь, тоже нужно изменить восприятие, вырваться из привычной плоскости, в которую заключено сознание - но как?.. Куда?..
Ивана доводила до отчаянья эта борьба с призраками, он находился на грани нервного срыва, а теперь еще Он начал отступать... Все реже и короче становились Его визиты, все слабее ощущалось Его присутствие. Иван лишался единственной поддержки. «Надо что-то предпринять. Срочно, иначе произойдет страшное. Я вижу, я чувствую...»
...Разбудил Ивана стук в дверь. Он что-то пробормотал, и на пороге появился профессор - неизменно добродушный, облаченный в белый халат и держащий в руках какую-то книгу.
- Вы спите? - сокрушенно воскликнул он. - Что же вы свет не выключили? Я проходил по коридору, смотрю - свет горит...
- Ничего, все в порядке... Который час?
- Около одиннадцати вечера... Вы в семь уснули, я думал, уже проснулись...
- Говорю же, все в порядке. Что вы хотели?
- Да я вот, - профессор смущенно улыбнулся, - книжку читаю интересную. Не доводилось?
Иван взглянул на обложку. Название было незнакомое. Он отрицательно покачал головой.
- А я хотел обсудить с кем-нибудь... - продолжал профессор. - Вы человек интеллигентный, философией интересуетесь... Если вы не против, я вам изложу в двух словах? Хотелось бы услышать ваше мнение...
Иван вздохнул. Расценив это как знак согласия, профессор заговорил:
- Видите ли, какая гипотеза... Предполагается, что весь наш мир - как бы... Сон, что ли... А цель человеческой... нашей с вами то есть... жизни - от этого сна проснуться... Погодите, что-то у меня нескладно получается. Сейчас найду. Где-то это было, где... А, вот. Слушайте. «...Частицы же Верховного Божества, оторвавшись от первоисточника, были ввергнуты в иллюзию, и забыли о своей истинной сути. Словно бы сон напал на них, и вот они уже живут, и страдают, и умирают, и снова ввергаются в цепь перерождений... Но страданий нет и смерти нет, ибо каждый человек - частица Абсолюта, то есть вечная душа, а значит, не может страдать и умирать. Так избавтесь же от иллюзий и вернитесь к Отцу, окунитесь в вечное блаженство, которому нет ни конца, ни начала...» Вот, приблизительно так. Ну, ваше мнение? - профессор улыбнулся.
Иван какое-то время молчал.
- А ваше?.. - наконец выдавил он, стараясь говорить по возможности спокойно.
- Да как вам сказать... Неубедительно это все. Во-первых, никто никогда не сможет этого доказать. Почему, собственно, мир нереален? Откуда это следует?
- Но ведь и обратного тоже нельзя доказать. Почему он реален?
- Тоже верно. Но я ведь о том и говорю, что оба этих варианта равновероятны. Значит, только угадать можно. Но даже если предположить, что он нереален... Дальше-то что?
- Как что? - Иван улыбнулся и тут же понял, что сделал это зря - улыбка вышла натянутая, жалкая. - Сливаться с Верховным Божеством. Есть же определенные техники...
- Да? А где гарантии, что они работают? Что, оттуда кто-то вернулся, чтобы это подтвердить? Вот умирает человек, и попробуй определи, как он умер - просто так или с Верховным Божеством слился? Сам-то уже не скажет... - саркастически заметил профессор. - Может быть, имеет больше смысла просто жить и наслаждаться жизнью?
- Может быть, стремиться к этой цели не имеет смысла... Но ведь ничего не делать не имеет смысла в любом случае!
- Так-то оно так... Но ведь один всю жизнь будет к высшей цели стремиться, во всем себе отказывать, до нервного истощения себя доводить, а другой жизнь проживет в свое удовольствие, наслаждаться будет жизнью, а умрут-то, может быть, оба одинаково и оба окончательно... А?
- А если нет?.. - спросил Иван. Просто потому, что больше сказать ему было нечего.
- А если да? - в тон ему ответил профессор. - Ведь ни того, ни другого нельзя доказать...
Иван молчал. Профессор ждал какое-то время, а затем спохватился:
- Вы, наверное, спать хотите. Я-то - старый неисправимый полуночник, все время забываю, что другие по ночам спят... Эгоизм, эгоизм...
Иван молчал.
- Вам книжку оставить? Почитаете на досуге, а то у нас скучно...
Иван слабо кивнул.
- Ну что же, спокойной ночи...
- Спокойной ночи...
...Профессор ушел, а Иван еще долго сидел неподвижно, уставившись в одну точку, пока не откинулся на подушку и не уснул...
...В ту ночь Он больше не приходил...
Конечно, профессор не переубедил его. Но он ведь к этому и не стремился. Он хотел посеять в душе Ивана сомнения, и это ему удалось. «А где, собственно, гарантии, что то, во что я верю - истина? Правда, Он говорил, что истиной для человека становится то, во что он верит, а не наоборот... Вот опять же - Он... Если все это - ложь, то кто же тогда Он? Откуда он взялся? Или Он действительно - всего лишь плод моего воображения? Нет, глупо, глупо, глупо. Этот старый хитрец запутал меня. Ведь я же видел Его, говорил с Ним, Он реален, я же чувствую это... Но ведь иллюзии не менее реальны для человека, ощущающего их, чем...» Он запнулся. Вдруг он осознал со всей очевидностью суть конфликта: Он утверждает, что весь окружающий Ивана мир - иллюзия, и только Он реален, а мир со стариком профессором во главе утверждает обратное... Кому верить? Ни один не предоставляет доказательств... Но ведь мир так ярок, многообразен, ОЩУЩАЕМ, а Он - всего лишь неясный образ и тихий голос... «Но я же ВЕРЮ Ему!» - вскричал Иван и тут же понял, что это не так. Он сомневался теперь, а не верил - впервые он почувствовал, до чего безосновательна его вера. Он впал в отчаянье, он не знал, что предпринять... О, до чего он хотел все вернуть назад! Он ненавидел профессора, он буквально готов был убить его: «Старый дьявол! Хитрый дьявол... Зачем ты явился? Зачем смущаешь меня?..»
Было около семи вечера. Он наконец поднялся с постели, на которой безвлольно валялся целый день, и прошелся по комнате, беспомощно оглядываясь по сторонам. Взгляд его упал на оставленную профессором книгу. Со смутной надеждой Иван взял ее в руки и начал читать. Может быть, автор сможет убедить его?..
...На что он надеялся? На то, что дьявол от психиатрии сам предоставит ему шанс к отступлению? Книга была написана потрясающим образом: чем больше автор приводил аргументов, чем страстнее он доказывал, тем меньше ему хотелось верить и тем яснее за всеми его доводами проступала пустота. «И в ЭТО я верил?..» - поневоле возникла мысль. Иван ужаснулся, прогнал ее прочь, не допускал больше в сознание, но... Его отношение изменилось. Если раньше, когда он безоговорочно верил, у него еще был шанс, пусть небольшой, добиться желаемого, то теперь...
... Вечером Он пришел. Но, Господи, как тих был Его голос, как неясен образ... Он словно почти полностью превратился в ощущение, в мысль, перестал существовать отдельно от его сознания... Ивану с трудом удалось отличить Его слова от собственных мыслей. Вот что сказал Он: «Прости. Наверное, я слишком слаб. Я не справился с иллюзиями, завладевшими твоим сознанием. Или, может быть, время еще не пришло... Живи, как жил. И знай, что когда-нибудь потом я вернусь...»
Это были Его последние слова...
...Еще неделю Иван пролежал пластом, не в силах говорить, передвигаться, думать... Через неделю он начал вставать с постели, реагировать на окружающий мир, переговариваться... Но взгляд его был тускл, улыбка безжизненна, а слова лишены эмоций. Он чувствовал себя, как человек, которому подрубили ноги или вынули позвоночник. Словно бы утратил он нечто невосполнимое, нечто, что позволяло ему жить и действовать. Ему вдруг не к чему стало стремиться, жизнь утратила для него всякий смысл. «Если все так, как думают ВСЕ ОНИ, если после смерти - лишь тьма, окончательная, безвыходная, то для чего вообще жить? Какая разница, умрешь ты сейчас или через десять, тридцать, пятьдесят лет? А если все так, как думаю... Думал... Я... То ТЕПЕРЬ я все равно не смогу ничего сделать...» Так он думал, думал, думал без конца, и не видел выхода из этого замкнутого круга...
...А еще через неделю профессор решил, что Ивана можно выписывать.
- Ну что же, - говорил он, с довольной улыбкой поглядывая на бывшего пациента, как мастер смотрит на творение рук своих, - теперь я за вас совершенно спокоен. Конечно, вы еще несколько подавлены, это естественно, но теперь вы абсолютно здоровы.
«Блудная овца вернулась в стадо,» - с горькой усмешкой подумал Иван.
- Теперь могу посоветовать только одно - окунитесь в работу. Или найдите дело по душе. Вообще, постарайтесь максимально занять свое время. Ну что же, давайте прощаться! От души желаю, чтобы наши пути больше не пересекались! - проговорил профессор и по-отечески улыбнулся.
Иван простился со всей возможной вежливостью и вышел. Профессор же еще какое-то время сидел, задумавшись, и слегка улыбался. Мысли его были легки и приятны. Собственно, это были даже не мысли, а какие-то приятные, ласкающие ощущения, порожденные сознанием: «Вот еще одного вылечил. Вернул обществу здорового человека. Все-таки доброе дело я делаю» и что-то еще в этом духе. Наконец он поднялся, взял со стола папку с историей болезни и убрал в сейф. «Нет, положительно хороший сегодня день...»
...А Иван, добравшись до города, медленно и размеренно вышагивал по вечерним улицам, и взгляд его был устремлен в одну точку. Он направлялся к дому. По пути зашел в магазин и купил моток веревки. Он был абсолютно спокоен.
Дома никого не было. Он достал ежедневник, вырвал из него чистый лист и долгое время сидел, задумавшись. Затем написал всего одну строчку: «ЭТО ЕДИНСТВЕННЫЙ СПОСОБ ПРОВЕРИТЬ...»
...Когда труп обнаружили, его глаза были ШИРОКО ОТКРЫТЫ...
|
|