Александр Воронцов
ПЕСОЧНЫЙ ЧЕЛОВЕК
По мотивам произведений Э. Т. А. Гофмана
Пьеса для театра.
Москва 2001 г.
Воронцов Александр Владимирович Тел. 236 07 59. Моб. 8(910)4642498
Email: alroper@orc.ru
Все права защищены.
Действующие
лица
НАТАНАЭЛЬ,
Студент университета.
КЛАРА,
Невеста Натанаэля.
ОТЕЦ,
Отец Натанаэля.
ДЖУЗЕППЕ КОППОЛА,
ОН ЖЕ КОППЕЛИУС,
ОН ЖЕ ПЕСОЧНЫЙ ЧЕЛОВЕК,
Продавец барометров, чародей,
алхимик.
СПАЛАНЦАНИ,
Профессор университета.
ОЛИМПИЯ,
Дочь Спаланцани, кукла.
ГОСТИ НА БАЛУ.
АВТОР,
Актер, читающий текст за автора.
ПРОЛОГ
(Натанаэль на переднем плане. Он сидит за письменным столом и пишет стихи.
Актер, читающий авторский текст, сидит чуть поодаль. Его лицо и вся фигура
находятся в тени, видны лишь лежащая на его коленях старинная книга и руки,
листающие страницы)
АВТОР. Нельзя измыслить ничего более странного и удивительного, чем то, что приклю-чилось с моим другом, юным студентом Натанаэлем и о чем я собираюсь тебе, снисходи-тельный читатель, теперь рассказать. Не приходилось ли тебе, благосклонный читатель, пережить что-либо такое, что всецело завладевало бы твоим сердцем, чувствами и помыс-лами, вытесняя все остальное? Все в тебе бурлит и клокочет, воспламененная кровь кипит в жилах и горячим румянцем заливает ланиты. Твой взор странен, он словно ловит в пус-тоте образы, незримые для других и речь твоя теряется в неясных вздохах. И вот всеми пламенными красками, всеми тенями и светом хочешь ты передать возникшие в тебе ви-дения и силишься обрести слова, чтобы хотя приступить к рассказу. Тебе кажется, что с первого же слова ты должен представить все то чудесное, великолепное, страшное, весе-лое, ужасающее, что приключилось тебе, и поразить всех как бы электрическим ударом. Однако ж всякое слово, все, чем только располагает наша речь, кажется тебе бесцветным, холодным и мертвым. И это чувство, подобно ледяному дуновению ветра, остужают жар твоей души, пока он не угаснет совершенно. Но ежели ты, как смелый живописец, сперва очертишь дерзкими штрихами абрис внутреннего твоего видения, то потом уже с легко-стью можешь накладывать все более пламенные краски, и живой рой пестрых образов ув-лечет твоих друзей, и вместе с тобой они увидят себя посреди той картины, что возникла в твоей душе. И вот меня неудержимо влечет поговорить с тобой об удивительной жизни Натанаэля. Странность, необычайность ее поразили мою душу, и потому-то, - о, мой чи-татель! –
я спешу передать тебе все то чудесное и поразительное, что томит и просится быть изли-тым на листе белой бумаги. И ты поверишь, что нет ничего более удивительного и безум-ного, чем сама действительная жизнь, и что поэт может представить лишь ее смутное от-ражение, словно в негладко отполированном зеркале. (Натанаэлю) Сударь, ваши послед-ние стихи слишком мрачны и невразумительны, полны мистицизма.
КАРТИНА 1
(Натанаэль, Клара)
КЛАРА. (входя, после паузы). Мой дорогой Натанаэль, твои последние стихи слишком мрачны и невразумительны, полны мистицизма. Я боюсь их.
НАТАНАЭЛЬ. Каждый человек, мня себя свободным, лишь служит ужасной игре темных сил; тщетно им противиться, надо со смирением сносить то, что предначертано самим ро-ком.
КЛАРА. Но откуда такие мрачные мысли? Взгляни на меня, неужели я являюсь игрой этих самых темных сил? Жизнь вокруг нас такая, какой мы сами хотим ее видеть. И ника-кой злой промысел не властен над нами, пока мы сами, добровольно, не подпадаем под его влияние. Искусство, только высокое искусство способно защитить нас от нас самих.
НАТАНАЭЛЬ. Я глубоко убежден, что в искусстве, как и в науке, невозможно творить по собственному произволу, ибо вдохновение, без которого невозможно ничего произвести, рождается не из нашей души, а от воздействия какого-то вне нас лежащего начала.
КЛАРА. Натанаэль, милый мой Натанаэль, что с тобой происходит? Очнись, сбрось с себя это наваждение. Ведь все это ни что иное, как плод твоего воображения (отдергивает шторы, распахивает окно). Твои слова похожи на бред. Ты грезишь наяву!
НАТАНАЭЛЬ. Верни мне здравомыслие, и на земле станет одним злодеем больше.
КЛАРА. Посмотри в окно, как прекрасен сад. Как поют соловьи, стрекочут цикады. Под такую музыку к тебе должны приходить только светлые мысли. Вот так, открой себя све-ту. И ангелы Божии охранят тебя от мрачных мыслей.
НАТАНАЭЛЬ. Свет. В детстве я боялся темноты, теперь же я чувствую себя незащищен-ным при свете. Я ищу тьмы, ибо тьма дает свободу, ибо во тьме царствует не логика, обя-зывающая к заключениям, а фантазия с ее произволом. Ни наука, ни искусство не способ-ны дать того, что приносит с собою тьма. Фантазия сливается с поэзией в причудливом фиолетовом танце и мириады звездных символов осыпаются на мои волосы и плечи. Лист бумаги, как квадратная луна, освещает их падение. Ночь, глухая, непроглядная, населен-ная ужасами ночь, - не кажется ли она тебе иногда бесконечно прекрасной? Она манит меня своей тихой, но таинственной и бездонной красотой больше, чем ограниченный и крикливый день. Закрой окно Клара. Мне становится не по себе.
КЛАРА. Но отчего же? Что тебя беспокоит?
НАТАНАЭЛЬ. Он смотрит на нас. Он везде. Он следит за мной. Вот и сейчас мне кажет-ся, что мы не одни, что за нами пристально наблюдают чьи-то глаза. Глаза.… Неужели ты не чувствуешь этих взглядов? Взгляды! Сквозь стены, сквозь зеркала…Они преследуют меня… Взгляды, оставьте меня в покое! Вы напрасно теряете время. Взгляды, я не боюсь вас.
КЛАРА. Но здесь никого нет, кроме нас! Это, верно, твой ангел хранитель витает над тобой и оберегает тебя.
НАТАНАЭЛЬ. (быстро запахнув окно и задернув шторы). Это не ангелы, а демоны смотрят на меня из под темных крон деревьев, сквозь стекла зеркал, из темных углов ком-наты, где притаился полумрак. (В зеркалах отражается образ Коппелиуса)
КЛАРА. Натанаэль, не говори так, мне становится страшно. Ты нарочно пугаешь меня. Тебя это забавляет? Забавляет, да? А я боюсь, боюсь. Мне страшно. Скажи, что это все шутка, что ты просто решил попугать свою Клару.
НАТАНАЭЛЬ. Этот человек убил моего отца, погубил мою мать, и сам я едва не стал его жертвой. Его тень преследовала меня в детских снах, теперь же он явился из мрака преис-подней, чтобы разрушить мир и покой, наконец-то пришедший в наш дом. Он не сон. Он вполне материален. Он ходит по нашему городу, дышит одним с нами воздухом… он пришел за мной. Я думаю, тебе надо уйти. Я совсем не намерен тебя пугать, но то, что происходит со мной – не бред больного воображения.
КЛАРА. Ты слишком взволнован. Я не оставлю тебя одного в таком состоянии. Почитай мне лучше свои новые стихи.
НАТАНАЭЛЬ. Ну, хорошо, прости меня. Я не хотел тебя пугать. Вот, слушай:
Ход времени всегда беспечен
Пред моей волею поник,
То вечность коротка как миг,
То миг как вечность бесконечен.
Метафизической породы,
Все, что впиталось в мою кровь,
Пусть чувство возникает вновь
Всепоглощающей свободы!
КЛАРА. Совсем недавно ты писал другие стихи. Они были полны пения птиц, аромата цветов. Они переливались красками вечерней зари и сверкали жемчугом росы под утрен-ним солнцем. Помнишь…
Ликуют птицы, реет свет,
И гулко зазвенели дали;
В том парке, где мы танцевали,
Все окунулось в белый цвет.
(приведенные стихи не подходят и будут заменены)
НАТАНАЭЛЬ (резко перебивая). Ты меня не понимаешь, или не хочешь понять.
КЛАРА. Тебя смутило появление этого человека.
НАТАНАЭЛЬ. Это рок, который преследует нашу семью.
КЛАРА. Мой милый Натанаэль, гони от себя эти мрачные мысли. Это никакой не рок, это не более чем роковое стечение обстоятельств.
НАТАНАЭЛЬ. Но…
КЛАРА. Да, Натанаэль! Ты прав. Коппелиус – злое, враждебное начало, он, подобно дья-вольской силе проник в нашу жизнь и способен разрушить все дорогое и светлое, но толь-ко в том случае, ежели ты не исторгнешь его из своего ума и сердца. Покуда ты в него ве-ришь, он существует и оказывает на тебя свое действие, только твоя вера и составляет его могущество.
НАТАНАЭЛЬ. Ты полагаешь, все это плод моего больного воображения?
КЛАРА. Натанаэль, возлюбленный мой Натанаэль, брось эту вздорную, нелепую, сума-сбродную сказку в огонь. Поверь…..
НАТАНАЭЛЬ. Ты бездушный, проклятый автомат!
(Клара уходит, Натанаэль пристально вглядывается в зеркало)
Песочник… оставь меня Песочник… зачем ты преследуешь меня? Кто вызвал тебя из мрака преисподней? Кто направил тебя по моему следу? Что тебе от меня нужно? Я не боюсь тебя! Я не стану для тебя легкой добычей! Ты слышишь меня, проклятый Песоч-ник!?..
(Стук в дверь, образ Коппелиуса постепенно гаснет)
КАРТИНА 2
(Натанаэль, затем Коппелиус)
НАТАНАЭЛЬ (стук в дверь). Входите, не заперто.
КОППЕЛИУС. Добрый день, молодой человек. Славная погода, не правда ли.
НАТАНАЭЛЬ. (взволнован) Кто вы? Что вам угодно?
КОППЕЛИУС. Коппола. Джузеппе Коппола. Продавец барометров.
НАТАНАЭЛЬ. Каких еще барометров? Вы пришли не по адресу.
КОППЕЛИУС. Да вот, не изволите ли взглянуть? Самые лучшие, надежные барометры! Превосходный товар! Отличный товар! Не хотите ли приобрести? По доступной, как го-ворится, цене.
НАТАНАЭЛЬ. Я не покупаю барометров, любезный, оставьте меня!
КОППЕЛИУС. Отличный товар! Для вас, молодой человек, они будут предвещать только хорошую погоду. Очень, очень рекомендую.
НАТАНАЭЛЬ. Но позвольте…
КОППЕЛИУС. Вы бывали в Пьемонте? Нет? О, я вижу, что вы не бывали в Пьемонте! Вы молоды, у вас все еще впереди! Вы еще побываете в Пьемонте.
НАТАНАЭЛЬ. Барометры, Пьемонт…. Оставьте меня!
КОППЕЛИУС. Поезжайте теперь же! Поезжайте в Пьемонт и спросите, кто такой Джу-зеппе Коппола, и вам всякий ответит, что Джузеппе Коппола великий мастер по изготов-лению барометров и оптических приборов!
НАТАНАЭЛЬ. Все это замечательно, любезнейший, но… настоятельно прошу оставить меня в покое. Я занят. Я, наконец, нездоров! Я не принимаю посетителей!
КОППЕЛИУС. О!.. Позвольте выразить свое искреннее сочувствие по поводу вашего не-здоровья, а также выразить надежду на ваше скорейшее, счастливое выздоровление, а этот изящный и совершеннейший оптический прибор, пусть отвлечет вас от грустных мыслей, что являются вечными спутниками любого недомогания.
НАТАНАЭЛЬ. Что вы мне подсовываете сударь?! Я не собираюсь это покупать!
КОППЕЛИУС. Вот и славно!
НАТАНАЭЛЬ. Я не нуждаюсь.… Уходите из моего дома! Сейчас же!
КОППЕЛИУС. Вот и замечательно! Извольте, молодой человек, примерить эти замеча-тельные очки!
НАТАНАЭЛЬ. Нет!.. Не надо, что вы делаете? Нет, не нужно!..
КОППЕЛИУС. (Вот и замечательно)-?
НАТАНАЭЛЬ. Оставьте меня, я не ношу очков! (Надевает очки; потрясен увиденным) Силы небесные! (Коппелиус исчезает) Что это? (Снимает очки) Что это было? Любез-нейший!.. Что вы хотите за ваши очки? Эй, где вы?
(Натанаэль надевает очки. В зеркалах появляется образОлимпии.
Натанаэль завороженно смотрит на нее)
КАРТИНА 3
(Натанаэль, Клара)
НАТАНАЭЛЬ. О, прелестное создание! Кто ты? Откуда ты пришла? Ты человек или ангел небесный? Но человек не может быть наделен столь совершенной красотой! Значит ты ангел? Да, теперь я ясно вижу,- ты поэзия! За твоими плечами угадывается шелест прозрачных крыльев. А может быть это струящиеся волны чарующей музыки. В твоих глазах отражается бездонная синева неба, пряди твоих волос пенятся словно струи водопада, разбивающиеся о лезвия нефритовых скал. О, мои глаза… Мои глаза не достойны прикасаться к твоему совершенству. Ты сама гармония…
(Входит Клара)
КЛАРА. Натанаэль, с кем ты разговариваешь? Ты нездоров. У тебя жар.
(Натанаэль снимает очки)
НАТАНАЭЛЬ. Клара?
КЛАРА. Это я, милый.
НАТАНАЭЛЬ. (в растерянности) Прости меня, мне кажется, я был с тобой груб. Я оби-дел тебя?…
КЛАРА. Забудем про это. Просто ты немного нездоров.
НАТАНАЭЛЬ. Да, я, кажется, нездоров. Что это было? Я был не один? Да, я помню, это был он, - Коппелиус! Он был здесь, он нашел меня. Клара, он пришел, он не оставит меня в покое. Он назвался Копполой, Джузеппе Копполой из Пьемонта. Он выдает себя за тор-говца барометрами.
КЛАРА. Натанаэль, мой дорогой, мой милый Натанаэль, успокойся. Ты нездоров, у тебя жар. Тебе просто привиделся этот продавец барометров.
НАТАНАЭЛЬ. Нет, нет, поверь мне, он приходил, он разговаривал со мной!
КЛАРА. Ну, хорошо, он был здесь и разговаривал с тобой. Что же в этом удивительного? Стоит ли так переживать по поводу какого-то торговца, случайно забредшего в наш дом? Ты болен и твое больное воображение рисует в твоем сознании эти нелепые и жуткие кар-тины. Этот несчастный торговец, наверное, и не подозревает, каким ужасным монстром его рисует твоя разгоряченная фантазия.
НАТАНАЭЛЬ. Да, наверное он не пришел бы в восторг, узнав, за кого его приняли в этом доме.
КЛАРА. Ну вот, наконец-то ты улыбнулся, наконец-то мы прогнали этого гадкого Коппе-лиуса. А теперь тебе необходимо прилечь и отдохнуть. Сон – лучшее лекарство. Приляг, отдохни. Я буду рядом.
(Клара укладывает Натанаэля в постель и выходит из комнаты)
СЦЕНА 4
(Натанаэль, Олимпия в зеркале)
НАТАНАЭЛЬ (встает с постели, надевает очки). Где ты, прекрасная незнакомка. По-зволь мне видеть тебя, прикоснуться земным взором к твоему божественному совершен-ству. О, как бы я хотел услышать музыку твоего голоса, взять твою нежную ручку в свои ладони, утонуть в синеве твоих глаз. О, несравненная, прекрасная Олимпия! Олимпия? Твое имя Олимпия? Какое удивительное имя. Я буду повторять эти благостные звуки вновь и вновь. Олимпия…. Я готов день и ночь читать тебе самые прекрасные стихи, иг-рать для тебя самую нежную музыку и говорить, говорить о своей любви, о том, что спо-собно вознести меня выше неба, выше райского блаженства. Я готов отдать всю свою жизнь за несколько мгновений, проведенных подле тебя. Я вижу, мои слова тронули твое сердце. Твой взгляд уже не так прохладен, на твоих щеках заиграл легкий румянец. Мои пылкие речи не смущают твоего покоя. Я вижу в этом знак того, что моя любовь к тебе, не отвергается, что я не безразличен тебе. Надежда на райское блаженство окрыляет меня. Страх потерять тебя, сжимает ледяными пальцами мое влюбленное сердце. О сладостная боль!..
(Звучит ария Натанаэля, в которой говорится …).
(Стук в дверь, входит Спаланцани)
СЦЕНА 5
(Натанаэль , Спаланцани)
НАТАНАЭЛЬ (быстро снимает очки, с досадой). Кто там, я никого не хочу видеть, я не-здоров. Это ты Клара? Прости, но я бы хотел побыть один.
СПАЛАНЦАНИ (появляясь из-за двери). Ха-ха-ха…. Молодой человек, никогда не стоит пренебрегать обществом дамы, особенно если она молода и хороша собой. Хи-хи-хи. По-верьте старому Дон Жуану, хо-хо-хо.
НАТАНАЭЛЬ. Вы, профессор!? Очень рад видеть вас в своем доме. Но чем обязан ваше-му посещению?
СПАЛАНЦАНИ. Вы удивлены моим посещением?
НАТАНАЭЛЬ. Нет, но…
СПАЛАНЦАНИ. Так уж и нет? Ха-ха-ха. Навестить болящего студента, не прямая ли обя-занность профессора университета? Но, вы правы, я здесь совсем по другому поводу. Весьма приятная задача стоит передо мной, молодой человек, весьма приятная. Вы спра-шиваете какая? И я вам охотно отвечу!
НАТАНАЭЛЬ. Я вам очень признателен, но я не….
СПАЛАНЦАНИ. Ничего мне не говорите, я даже и слушать не хочу! Веселая кампания, общество юных дам, танцы, вино, ха-ха-ха, от этого может отказаться только покойник! Вы же, насколько я успел заметить, живы, а ваша хандра слетит с вас как рейтузы с гуса-ра при виде обнаженной нимфы! Ха-ха-ха-ха….
НАТАНАЭЛЬ. Я, право, не знаю….
СПАЛАНЦАНИ. Да, конечно, мне ли не понять вас. В вашем состоянии нужен покой и еще раз покой. Радикальный постельный режим. Щадящая диета. О, диета – великое дело. Уж я-то в этом разбираюсь, голубчик. Взгляните на меня. Вы видите? Патологически здо-ров! Видите? Не Аполлон, конечно, но если бы не диета ха-ха-ха…. Скажу по секрету, – иные дамы обращаются ко мне с просьбой составить им ту или иную диету. И что вы ду-маете? Да! Составляю, и при том, весьма удачно, хо-хо-хо! Да, не могу ли я быть вам чем-то полезен? Я не великий знаток в области медицины, но поставить компресс или клистир, ха-ха, – с легким сердцем, молодой человек, с легким сердцем!
НАТАНАЭЛЬ. О нет, не беспокойтесь, не стоит внимания….
СПАЛАНЦАНИ. Э-э, молодой человек, здоровьем не стоит пренебрегать. Здоровье не ку-пишь, денег, хе-хе-хе, не хватит!
(Натанаэль, достает очки, вертит в руках)
Что это у вас в руках, очки? Вы носите очки? Никогда не видел вас в очках. Позволите взглянуть? О, прекрасная работа! Стекло чистейшей воды, великолепная шлифовка. Уз-наю руку Пьемонтских мастеров, и знаете, я даже знаком с одним из них. Коппола, Джу-зеппе Коппола. Великий мастер, знаете ли. Великий мастер!
НАТАНАЭЛЬ (с облегчением). Вы с ним знакомы?
СПАЛАНЦАНИ. О да, конечно! Кто же не знает Джузеппе Коппола? В Пьемонте каждый второй носит очки его работы. Да вот, извольте взглянуть, (низко наклоняется к лицу На-танаэля, пристально разглядывает) на мне тоже очки его работы. Большой мастер!
НАТАНАЭЛЬ. Говорят, он мастер по части барометров….
СПАЛАНЦАНИ. Как вы сказали? Барометров? М-м-м, не знаю…. Хотя, возможно. Баро-метров…. Ну да, конечно же, барометров! Джузеппе Коппола непревзойденный мастер в изготовлении барометров, и… и очков. Однако, мы с вами изрядно заболтались. Вам надо отдыхать, набираться сил. Вы молоды, болезни должны от вас бежать, как мыши от го-лодного кота. Это нам, старикам…. Позвольте пожелать вам скорейшего выздоровления, господин студиозус.
(Направляется к выходу, но останавливается)
Вы не знаете диеты от склероза, молодой человек? Она бы мне очень пригодилась, ха-ха-ха! Главного я так и не сказал.
(Принимает изысканную театральную позу)
Позвольте мне, молодой человек, вручить вам этот розовый, благоухающий нежнейшим ароматом утреннего жасмина и запечатанный сафьяновой бутоньеркой по красному сур-гучу, полный удовольствий, музыки и незабываемых впечатлений, конверт, в котором на-ходится приглашение на бал, посвященный именинам моей, горячо и нежно любимой до-чери Олимпии.
НАТАНАЭЛЬ (вскочил с постели). Как вы сказали? Повторите, как имя вашей дочери? Олимпия? Я не ослышался, вы сказали Олимпия?
СПАЛАНЦАНИ (доволен произведенным впечатлением). Вы все правильно поняли. На-бирайтесь сил, они вам оч-чень понадобятся. Ибо музыканты уже настраивают инстру-менты и разучивают новые котильоны и мазурки, а на кухне – просто сущий ад! Моя дочь желает видеть вас бодрым и здоровым. Ну, а подробности, как говорится, письмом, ха-ха-ха. (Передает конверт) Желаю скорейшего выздоровления. (Резко уходит)
НАТАНАЭЛЬ. Что это было? Это не сон? Если все это лишь болезненный бред, что ж, пусть моя болезнь станет хронической, даже если меня ожидает смертельный исход. (Вскрывает конверт, читает письмо)
СЦЕНА 6
(Натанаэль, Олимпия, голоса гостей)
НАТАНАЭЛЬ (читает письмо).
Милостивый государь!
Соблаговолите прибыть в нынешнюю среду к двум часам по полудни на тор-жественный бал по случаю именин моей дочери Олимпии.
Ваш покорный слуга и наставник –
профессор К. Спаланцани.
Олимпия, божественная Олимпия! О боже, как бьется сердце! (Заглядывает в конверт) Это не все, здесь еще записка. Ах, это ее рука. Какой изящный, какой правильный почерк.
(Какофония звуков постепенно нарастает)
Милый друг!
Не откажите мне в удовольствии видеть вас на нашем скромном празднике. Я чувствую в вас родственную душу. На балу будет много молодых людей, но, поверьте, без вас мне будет одиноко в шумном кругу веселящейся толпы.
Олимпия.
(Отчетливо слышны звуки скрипок, валторн, шарканье ног,
голоса и отдельные реплики гостей)
Олимпия, она ждет меня! Она избрала меня! Я вознесен в поднебесные выси! Я избранник богов! О, моя Олимпия!… кружится голова, слабость в членах…. Надо собраться с сила-ми, привести себя в порядок. Я должен быть одет изящно, но скромно.
(ВОЗМОЖЕН АВТОРСКИЙ ТЕКСТ)
(Какофония нарастает и вдруг обрывается. Состояние минуты тишины – что-то должно произойти – бой часов – БАЛ! Зазвучала музыка (может быть, вальс Штрауса). Вокруг Натанаэля мелькают тени гостей, танцующие пары. Он ждет выхода Олимпии. Музыка постепенно приобретает механистический характер. Механистическая мелодия становится доминирующей. Раздвигаются портьеры - появляется Олимпия. Слышны ре-плики восхищения и т.д. Натанаэль увлекает Олимпию в танец)
НАТАНАЭЛЬ. О, прекрасная небесная дева! Ты луч из потустороннего обетованного ми-ра любви! В кристальной глубине твоей души отражается все мое бытие!
ОЛИМПИЯ. Ах!
ГОЛОСА. Она танцует как заводная кукла.
- Похоже, она больна.
- Она бледна как смерть.
- Она само очарование.
- Ха-ха, она двигается как на шарнирах.
- Какая грациозная куколка.
- Ужасное зрелище.
- Танцующий механизм.
(Некоторые реплики сопровождаются взрывами смеха. Натанаэль слева,
Спаланцани справа, Олимпия в глубине сцены, медленно, без движений
выплывает под музыку. Вальс постепенно переходит в арию Олимпии)
НАТАНАЭЛЬ. Любишь ли ты меня? Любишь ли ты меня, Олимпия? Одно только слово! Любишь ли ты меня?
ОЛИМПИЯ. Ах-ах!
ГОЛОСА. Она отвратительно красива!
- Она похожа на фарфоровую куклу.
- Неужели найдется идиот, способный влюбиться в эту кокетку?
- Редкостная красота, господа, редкостная красота!
(Гул голосов. Звучит ария Олимпии. В финале арии Натанаэль подхватывает Олимпию и кружит ее в танце все быстрее и быстрее, постепенно выводя ее на передний план)
НАТАНАЭЛЬ. О, прекрасная благосклонная звезда моей любви, ты взошла для меня и бу-дешь вечно сиять, и преображать светом своим мою душу!
ОЛИМПИЯ. Ах-ах-ах!
ГОЛОСА. Говорят, она больна, недаром ее так долго скрывали.
- Да нет же, уверяю вас. Она вполне здорова.
- Эта красотка внушает мне какой-то мистический ужас.
- Она ни разу не споткнулась…
- Ни разу не сбилась с такта!
- Взгляните, ее кавалер еле дышит, а она даже не раскраснелась после стольких танцев.
( По мере их продвижения там, в глубине, начинают гаснуть свечи, обозначая конец бала. Натанаэль и Олимпия остаются одни в полной тишине)
НАТАНАЭЛЬ. Милая, милая Олимпия! Мое сердце готово разорваться при одной мысли о предстоящей разлуке. Эта ночь будет самой длинной и прекрасной в моей жизни, ведь она обещает грядущий день, в котором я, истерзанный ожиданием, наконец-то увижу вас. Я сочту все звезды над крышей вашего дома, все булыжники мостовой под вашим окном. Луна будет единственным моим собеседником. Ей я поведаю о моей любви к вам, пре-красная Олимпия!
ОЛИМПИЯ. Ах-ах!
(Тихо появляется Спаланцани, внимательно наблюдает за происходящим)
НАТАНАЭЛЬ. Скажите мне, готовы ли вы составить счастье молодого студента? Любите ли вы меня Олимпия?
ОЛИМПИЯ. Ах-ах-ах!
НАТАНАЭЛЬ. Ах, я счастливейший из смертных! Я счастлив, что моя любовь к вам, не-сравненная Олимпия, нашла отклик в вашем сердце, что вы отвечаете мне взаимностью. Завтра же я пойду к вашему отцу. Я буду просить вашей руки. Я не переживу отказа. Я готов …
СПАЛАНЦАНИ. Не помешал, молодые люди? Надеюсь, вас не очень утомила наша скромная вечеринка, господин студиозус? Ха-ха-ха!..
НАТАНАЭЛЬ. Нет, господин профессор, но я хотел бы…
СПАЛАНЦАНИ. Ну, вот и славно! Вот и славно! А теперь, с вашего позволения и по причине весьма позднего времени, разрешите нам с дочерью откланяться. Да и вам не по-мешает отдохнуть. Будем рады видеть вас завтра.
НАТАНАЭЛЬ. Но я хотел лишь…
СПАЛАНЦАНИ. Завтра, завтра. Все остальное завтра.
НАТАНАЭЛЬ. Да, вы правы, господин профессор, уже поздно….
СПАЛАНЦАНИ. Доброй ночи, господин студиозус.
ОЛИМПИЯ. Ах!..
НАТАНАЭЛЬ. Доброй ночи, господин профессор, Доброй ночи, несравненная Олимпия!
(Спаланцани и Олимпия исчезают)
СЦЕНА 7
(Комната Натанаэля. Натанаэль, затем Клара)
НАТАНАЭЛЬ (надевает очки). Где ты, моя возлюбленная Олимпия? Где ты, моя горняя звезда на темном небосклоне жизни? Приди ко мне, хотя бы в моих грезах.
(В зеркалах возникает образ Олимпии)
О, моя Олимпия! На земле нет сокровищ, которые бы я не готов был бросить к твоим но-гам! Что сокровища? Мое влюбленное сердце, моя смятенная душа, вся моя жизнь!…. Все, все приношу к твоим ногам, любовь моя Олимпия!
(Образ Олимпии меркнет, на его месте проявляется силуэт Коппелиуса)
КЛАРА (входит Клара). Милый, я очень обеспокоена! Ты разговариваешь сам с собой.
НАТАНАЭЛЬ. О, это ты, возлюбленная моя Олимпия! Как я рад, что ты не покинула ме-ня. Ночь укроет нас бархатным синим одеялом, очарует нас музыкой звезд…
КЛАРА. Мой милый Натанаэль, ты бредишь, мне страшно за тебя. Ах, не позвать ли док-тора!
НАТАНАЭЛЬ. Олимпия! Моя Олимпия!…
КЛАРА. Но что у тебя с лицом? Куда ты смотришь, кого ты там видишь? Натанаэль, пере-стань меня пугать. Разве можно что ни будь увидеть сквозь эти очки? Сними их сейчас же, прошу тебя! (Снимает с Натанаэля очки)
НАТАНАЭЛЬ. Клара?
КЛАРА. Это я, милый! Успокойся, твоя Клара с тобой.
НАТАНАЭЛЬ. Как ты сюда попала? Дверь была открыта?
КЛАРА. Да, милый, дверь была открыта настежь. Ты метался по комнате и разговаривал сам с собой. На твоих глазах были эти нелепые очки. Сквозь стекла этих очков не проби-вается даже свет. Разве можно сквозь них что-нибудь увидеть? Такие очки впору только незрячему, но зачем они тебе? Это шутка?
НАТАНАЭЛЬ. Отдай мне очки!
КЛАРА (играет). А вот не отдам!
НАТАНАЭЛЬ. Сейчас же, немедленно, отдай мне очки!
КЛАРА. Не отдам, не отдам! Вот прочтешь мои любимые стихи, которые ты подарил мне на именины, тогда отдам.
НАТАНАЭЛЬ. К черту эти глупые никчемные стихи! Брось их в огонь! Я не хочу о них даже вспоминать!
КЛАРА. Зачем ты так? Ведь они прекрасны….
НАТАНАЭЛЬ. Ты глупая бездушная кукла! Ты ничего не понимаешь в стихах! (Отбира-ет у Клары очки) Поди прочь!.. я не хочу тебя больше видеть!
(Клара в слезах убегает)
НАТАНАЭЛЬ. Ну, вот и славно. Вот и славно. ( В растерянности надевает очки, но с ис-пугом их сдергивает) Я ничего не вижу! (Снова надевает и снимает, надевает и снима-ет) Я не вижу! Не вижу!!! Олимпия! Олимпия!!! Где ты, моя Олимпия!!!… я не в силах ждать до утра! Я иду к тебе, моя возлюбленная Олимпия!!!
(Убегает)
СЦЕНА 8
(Дом Спаланцани)
СПАЛАНЦАНИ (прохаживаясь вокруг недвижно стоящей Олимпии). Ты славно потру-дилась, моя девочка! Нужно быть поистине великим мастером, чтобы родить такое дитя! Можно, пожалуй, сказать, что я вложил в тебя свою душу, как Пигмалион в свою Гала-тею. Со временем ты принесешь мне славу, как я того заслуживаю. Лучшие механики ми-ра снимут передо мной свои шляпы и склонят головы.
(Появляется Натанаэль, оставаясь незамеченным, наблюдает за происходящим)
Никто еще не смог вдохнуть жизнь в кусок холодного металла. Но совершенству, как говорится, нет предела. Мы над тобой еще поработаем.
(осторожно отделяет голову Олимпии от туловища, держит в руках.
Натанаэль теряет сознание, падает)
Я научу тебя еще нескольким десяткам слов, я сделаю твою походку более мягкой и грациозной, а твой голос более нежным и мелодичным! Я буду совершенствовать тебя до тех пор, моя Олимпия, пока самый внимательный и прозорливый глаз не признает в тебе юную обворожительную женщину, с густой и горячей кровью в жилах.
(Натанаэль приходит в себя, в крайнем смятении следит за происходящим)
Хорошо, что этот мальчишка оказался не слишком внимателен. Похоже, что он не на шут-ку влюбился в тебя, моя девочка. Вот будет потеха, когда он…. Поистине, любовь слепа! Я бы даже сказал, – слепа как крот в яркий полдень! Ха-ха-ха…
КОППЕЛИУС (голос). Что вас так развеселило, профессор? Глупый вид этой куклы?
СПАЛАНЦАНИ. Кто здесь?! Это вы, мессир? Как вы меня напугали…
КОППЕЛИУС (обходит Олимпию). Да, пожалуй, вы правы, она действительно смешна, ха-ха-ха!.. Но еще смешнее то, что вы с таким обожанием ласкаете этот металлический лом. Ха-ха-ха-ха…. Но хватит о глупостях! У нас мало времени! Пока этот щенок ослеп-лен своей любовью, мы должны действовать! Быстро и решительно!
СПАЛАНЦАНИ. Да, мессир, но прежде я бы хотел смазать машинным маслом некоторые детали…
КОППЕЛИУС. Что? Что вы сказали, любезный?..
СПАЛАНЦАНИ. Это не займет много времени, мессир.
КОППЕЛИУС (свирепо). Мы не затем устроили всю эту мышиную возню, чтобы ты играл в куклы! Брось этот, обернутый в дурацкие кружева, кусок железа в мусорную кучу на заднем дворе. Она выполнила свою миссию и больше нам не нужна. Надеюсь, ты пом-нишь, кто мы, и зачем мы здесь?
СПАЛАНЦАНИ. Я ничего не забыл, мессир! Но Олимпия мое детище! Я посвятил ей два-дцать лет работы!
КОППЕЛИУС. Ха-ха-ха-ха!.. Двадцать лет! Всего двадцать лет! Ха-ха-ха!.. (Зловеще) Да знаешь ли ты, ничтожный, смертный человечишка, что двадцать лет, о которых ты с та-ким пафосом тут толкуешь, ничто в сравнении с тем, что принесет нам ЭЛИКСИР!?
СПАЛАНЦАНИ. Бессмертие, мессир.
КОППЕЛИУС. Бессмертие! Это богатство, это власть над миром!
СПАЛАНЦАНИ. Да, мессир. Вы правы, мессир. Но, прошу вас, не причиняйте ей вреда, оставьте ее мне.
КОППЕЛИУС. Это невозможно! Мне нужны ее глаза!
СПАЛАНЦАНИ. Мессир!….
КОППЕЛИУС. Прочь, ничтожный, уйди с моей дороги, иначе ты не проживешь и тот краткий срок, отпущенный тебе твоим богом, не говоря уже о вечности. Прочь! Я сказал – прочь!!! (Борются)
СПАЛАНЦАНИ. Оставьте, оставьте ее!
КОППЕЛИУС. Верни мне глаза!
СПАЛАНЦАНИ. Я расплатился за них сполна! Оставьте ее! Я вам не позволю!..
(Тянут Олимпию в разные стороны, пока не разрывают пополам.
Натанаэль теряет сознание)
КОППЕЛИУС. Глаза, мне нужны глаза! Иначе я не увижу эликсир!
(Коппелиус наносит Спаланцани смертельную рану, после чего,
подхватив обе части сломанного автомата, убегает)
СЦЕНА 9
(Спаланцани, Натанаэль)
СПАЛАНЦАНИ. Я умираю!… Господи, я не могу предстать пред тобой без покаяния! Господи, я предал тебя! Простишь ли ты меня, Господи? Я заключил сделку с дьяволом. Я наказан. Я смиренно принимаю твою кару, Господи.
НАТАНАЭЛЬ (придя в сознание). Профессор, что все это значит? Я убью вас профессор! Я задушу вас! (бросается на Спаланцани).
СПАЛАНЦАНИ. Вы опоздали, Коппелиус убил меня. Я умираю, но ради Бога….
НАТАНАЭЛЬ. Не поминайте имени Бога! Вам уместнее упоминать имя дьявола. Вы про-дали свою душу! Убирайтесь прямо в Ад! Там ваше место!
СПАЛАНЦАНИ. У меня мало времени… вы должны выслушать… мое покаяние. Над вами нависла смертельная угроза.
НАТАНАЭЛЬ. Из ваших рук я не желаю принять даже спасение!
СПАЛАНЦАНИ. Не будьте так упрямы. Я виноват перед вами. Я знаю, – мне нет проще-ния, и я даже не стану тратить силы, которые у меня на исходе, на напрасные извинения, но, ради всего святого, выслушайте меня, наконец!
НАТАНАЭЛЬ. Говорите, я вас слушаю.
СПАЛАНЦАНИ. Коппелиус, он использовал меня. Это не человек, это дьявол во плоти. Его надо остановить! Остановить, во что бы то ни стало! Много лет назад, ваш отец вме-сте с Коппелиусом занимались алхимическими опытами, пытаясь изобрести Эликсир бес-смертия. Им это удалось. Почти удалось. Ваш отец, также как и я, был обманут Коппелиу-сом. Поняв его истинные намерения, он попытался остановить готовящееся зло, и был убит. В доме вспыхнул пожар, в котором сгорело и тело вашего отца, но, находящаяся глубоко в подвале лаборатория, уцелела. На пепелище был построен новый дом, и ваша матушка приказала строителям засыпать вход в лабораторию песком и щебнем. Со смер-тью вашей матушки про подвал забыли. Коппелиус, этот вернувшийся из преисподней дьявол, решил устранить вас при помощи моей куклы и попасть в подвал под вашим до-мом. Ему известно все. Там, в лаборатории, лежат дневники вашего отца, в которых опи-сана формула волшебного Эликсира. Он готов! Недостает одного единственного, послед-него компонента. Если Коппелиусу удастся до него добраться, он обретет власть над ми-ром. На земле воцарится безраздельная власть сатаны. Вы должны опередить его. Эликсир должен быть завершен и только после этого уничтожен, хорошо запомните это. Только так вы сможете уничтожить этого дьявола. Торопитесь, если вы не опередите Коппелиуса, на землю опустится вечная тьма! Торопитесь!
НАТАНАЭЛЬ. Но как я попаду в лабораторию? Она замурована!
СПАЛАНЦАНИ. Есть потайная лестница. Вы легко ее найдете за каминной стеной в ва-шем доме. Разбейте стену и вы попадете в лабораторию.
НАТАНАЭЛЬ. Но откуда вам все это известно?
СПАЛАНЦАНИ. Это теперь не имеет значения. У вас нет времени, а у меня сил для рас-сказа. Жизнь покидает меня…. Торопитесь! Торопитесь…
(умирает)
НАТАНАЭЛЬ. Все это похоже на сон. Господи, пусть все это будет сон! Я хочу проснуть-ся от этого кошмара.
(Затемнение. Комната Натанаэля)
АВТОР. Тебе несложно будет представить, благосклонный читатель, то состояние ужаса, которым был объят Натанаэль после пережитых событий. Так, в кошмарных снах, пыта-ешься ты убежать от настигающего тебя ужаса, всем сущим в тебе стремишься в бегство как в полет и вдруг осознаешь, что почва, земная твердь которую ты привычно попираешь ногами, перестала быть для тебя опорой. В отчаянии ты семенишь ногами, пытаясь заце-питься за спасительную твердь, оттолкнуться и улететь от настигающей опасности но не можешь продвинуться ни на дюйм, а между тем, ужас, как большое черное покрывало, несущееся на крыльях твоего кричащего страха, вот вот настигнет тебя, и …. В этот са-мый момент ты просыпаешься с диким криком, пугая домочадцев, вскакиваешь с постели и, обливаясь холодным потом, пытаешься вспомнить приснившийся кошмар, и тяжело дыша, пытаясь унять неистово бьющееся сердце, понимаешь, что ужас ушел!, испарился вместе со сном, оставив после себя металлический привкус во рту, и ты не помнишь ров-ным счетом ничего из того, что так напугало тебя во сне. Через некоторое время, засыпая, ты, медленно ворочая жернова мыслей, думаешь о том, что «слава Богу, не за горами утро и впереди тебя ждет новый, полный докучливых, но теперь таких дорогих и необходимых забот, день. И пусть ужасы минуют меня и моих родных в жизни. И пусть самое страшное будет только во сне, и пусть всегда у нас будет возможность проснуться.
Но поспешим за Натанаэлем и Кларой в лабораторию!…
СЦЕНА 10
(Натанаэль, Клара)
НАТАНАЭЛЬ. (читает дневник). “Illumines profoundness scantus. La retake promi-nos ligermanus.” Это древняя латынь! И это переводится как предостережение. Дальше идут незнакомые мне символы, чертежи странных аппаратов. Я в этом ничего не пони-маю…. (листает).
КЛАРА. Вот! Вот то, что надо! Прочти вот это….
НАТАНАЭЛЬ. «По приказу магистра, я вывел формулу за границы огненного круга. Са-ламандра в центре восьмого пентакля, но камень еще не готов отдать всю свою энергию. Эликсир будет рожден в полночь, при полной луне».
КЛАРА. Почему ты остановился?
НАТАНАЭЛЬ. Я узнаю почерк моего отца, но меня не покидает ощущение, что пишут два разных человека. Вот, послушай дальше: - «Я бессилен противостоять воле магистра. При одной только мысли о возможных последствиях нашей удачи, кровь начинает стынуть в моих жилах. Я потерял сон. Мое волнение передается моей семье. Мой сын! Какая участь ожидает его? Не стану ли я, - его отец, адептом сил зла, и не станет ли он агнцем, прине-сенным в жертву дьяволу? ”. Дальше опять что-то непонятное….
КЛАРА. Дальше начинается самое главное! Читай же скорее….
НАТАНАЭЛЬ. Да, да, сейчас…. Я очень волнуюсь.
КЛАРА. Дорогой мой Натанаэль! Я умоляю тебя, успокойся, и читай. Читай!!!
НАТАНАЭЛЬ. “ Я мечтал о великой миссии, но, избежав Сциллы, наткнулся на Харибду. Я хотел осчастливить человечество, но стал подручным у дьявола. Неисчислимы беды, которые принесет Эликсир. Я должен остановить его! Эта ночь все решит!” - далее опять непонятно. Сплошные символы и латынь.
КЛАРА. Твой отец писал эти страницы накануне своей гибели.
НАТАНАЭЛЬ. Клара, милая моя Клара, я вспомнил! Я вспомнил события той страшной ночи! Ты совершенно права! Отец сделал эти записи накануне вечером. Когда в доме поя-вился Коппелиус, я пробрался в лабораторию отца, и, спрятавшись за портьерой, стал на-блюдать за происходящим.
СЦЕНА 11
(Натанаэль , Клара, Коппелиус, отец Натанаэля)
(на заднем плане высвечивается алхимическая лаборатория.
Коппелиус и отец Натанаэля заняты опытами)
Коппелиус и мой отец, облаченные в длинные черные балахоны и высокие островерхие шляпы склонились над ретортами. Кроткое и благородное лицо моего отца исказила гри-маса жестокой судорожной боли. В этот момент он походил на Коппелиуса!
КОППЕЛИУС. Живей! За дело!
ОТЕЦ. De aere, aqua et locis!
КОППЕЛИУС. Так! Дальше! Дальше!!!
ОТЕЦ. Stercus et urina medici sunt prandia prima!
КОППЕЛИУС. Да будет так! Дальше!
ОТЕЦ. Ex aliis paleas, ex istis college grana. ( про себя) И да поможет мне Господь!
КОППЕЛИУС. А теперь побольше огня! В нем родится последний компонент влшебного эликсира, эликсира Бессмертия! Эликсира вечной молодости! Эликсира безграничной власти. И да поможет нам князь тьмы! И да прибудет с нами сила его!
ОТЕЦ. Мастер, в этом сосуде сосредоточена энергия высочайшей концентрации. Она вы-жигает мне глаза. Я не могу смотреть на нее.
КОППЕЛИУС. Похоже, что твои глаза уже ни на что не годны, ха-ха-ха-ха…. Скоро ты получишь молодые, зоркие глаза! А теперь, хватит болтовни! Помести эту колбу внутри циркумференции на пересечении магических символов воли и разума. Смотри! Смотри, смертный! Вот он! Последний компонент волшебного Эликсира, Эликсира бессмертия! Он созревает!
(звучит ария двух алхимиков)
КОППЕЛИУС. Он созрел! Он готов. И глаза! Не забыть глаза! Помни об этом!
ОТЕЦ. Да, мессир….
КОППЕЛИУС. Сейчас пробьет полночь. На небе полная луна. Ты готов? Отвечай же, ты готов?
ОТЕЦ. Да мессир….
КОППЕЛИУС. Теперь возьми реторты и соедини субстанции на голове саламандры в центре восьмого пентакля! Но заклинаю тебя, будь осторожен! С двенадцатым ударом ча-сов все должно быть закончено.
(где-то наверху часы начинают отбивать полночь)
НАТАНАЭЛЬ (на переднем плане). В этот момент мне почудилось, что везде вокруг мель-кает множество человеческих лиц, только без глаз, - вместо них ужасные, глубокие чер-ные впадины.
КОППЕЛИУС. Глаза сюда! Глаза!
НАТАНАЭЛЬ. Объятый неизъяснимым ужасом, я вскрикнул, и, потеряв сознание, упал из моей засады на пол.
КОППЕЛИУС. А, звереныш! Звереныш! Вот и глаза! Чудесные детские глаза!
ОТЕЦ (падая на колени). Мастер! Мастер! – оставь глаза моему Натанаэлю! Пощади его! Он совсем ребенок!
КОППЕЛИУС. Жалость? Мне не знакомо это понятие! Руки прочь!
ОТЕЦ. Остановись, ужасный человек! Возьми мои глаза, но оставь в покое моего мальчи-ка! Лучше мне умереть, чем приобрести вечность такою ценой!
КОППЕЛИУС. Не подходи, иначе я сверну ему шею как жертвенному цыпленку! Не вме-шивайся! Ты не можешь помешать мне!
ОТЕЦ. Я убью тебя!
КОППЕЛИУС. Ха-ха-ха-ха! Убить меня? Ха-ха-ха! Ты мне больше не нужен. Умри!
(схватка Коппелиуса с Отцом. Сцена в лаборатории меркнет)
СЦЕНА 12
НАТАНАЭЛЬ. Не знаю, что было дальше, помню только лицо матери, склоненное надо мной. «Тут ли еще песочник?» – пролепетал я. «Нет, милое дитя мое, нет, он давным-давно ушел и не сделал тебе ничего дурного. Отца я с тех пор не видел. И только спустя годы я узнал, какой ужасной смертью он умер.
КЛАРА. Натанаэль, милый мой Натанаэль, ты никогда мне ничего не рассказывал.
НАТАНАЭЛЬ. События той ночи и все что связано со смертью отца, я крепко-накрепко забыл. Казалось, что чья-то рука, стерла из моей памяти эти роковые моменты. Где-то, на самом дне моей памяти остался лишь жуткий образ Песочника – Коппелиуса.
КЛАРА. Я боюсь за тебя. Я не хочу потерять тебя, мой милый Натанаэль. Если с тобой что-нибудь случится, я не переживу такого горя. Моя жизнь без тебя потеряет всякий смысл. Ты слышишь меня, любимый?
НАТАНАЭЛЬ. Да, да, конечно же, слышу, моя Клара.
КЛАРА. Ты не должен вступать в борьбу с Песочником. Это слишком опасно!
НАТАНАЭЛЬ. Поздно, борьба начата. Он не исчезнет не получив Эликсир. Кто-то должен его остановить! Только я смогу завершить работу отца и изготовить магический Эликсир. Я обязан это сделать! Я уничтожу этот Эликсир и, тем самым, отомщу Коппелиусу за смерть отца.
КЛАРА. Но….
НАТАНАЭЛЬ. Нет, Клара, я не могу отступить. Прости меня за все. Прости за мою гру-бость, за мою слепоту. Я, пусть и невольно, причинил тебе много боли.
КЛАРА. О, не проси прощения милый Натанаэль. Ты ни в чем не повинен. Коппелиус, это он сыграл роковую роль в наших с тобой отношениях. Это он виноват в том, что у нас с тобой произошла ссора.
НАТАНАЭЛЬ. Мне пора. Близится полночь. Луна в зените. Тебе лучше уйти наверх.
КЛАРА. Не проси меня об этом мой милый Натанаэль, я ни за что тебя не оставлю. Я могу оказаться тебе полезной. Мне хватит смелости и сил противостоять козням самого дьяво-ла. Мое главное оружие – моя любовь к тебе.
СЦЕНА 13
(Лаборатория. Сцена представляет собой алхимические опыты: смешивание различных веществ, реакции, разжигание огня и пр. атрибутика алхимии)
(Натанаэль, Клара, затем Коппелиус)
НАТАНАЭЛЬ. Нам нужно торопиться! Прочти в дневнике, что дальше?
КЛАРА. Ты делаешь все правильно, но не забудь про заклинания! Вот они!
НАТАНАЭЛЬ. De cagotis tollendis! Summum bonum in braguibus et braguetis!
КЛАРА. Теперь этот змеиный порошок….
НАТАНАЭЛЬ. De literis illegibilibus! Non est discipulus super magistrum!
КЛАРА. Теперь начерти эти магические знаки. Быстрее. Мне кажется, я слышу чьи-то ша-ги. Господи, мне страшно! Натанаэль! Это Песочный Человек, это Коппелиус!
НАТАНАЭЛЬ. Тебе показалось. Умоляю, не отвлекайся, нам нельзя ошибиться!
КЛАРА. Несколько капель из этого флакона. Достаточно! Заклинание!
НАТАНАЭЛЬ. De cagotis tollendis! Summum bonum in braguibus et braguetis!
КЛАРА. Ах, я опять слышу, он идет!
НАТАНАЭЛЬ. Да, это он! Я узнаю его шаги. Так ходит только Песочник.
КЛАРА. Что же нам делать? Мы не успели!
НАТАНАЭЛЬ. Успокойся дорогая. Ему будет трудно прорваться сквозь решетку, которой я перегородил вход в подвал. Будем уповать на свои силы, и на бога, который, я верю, за-щитит нас (продолжает работу).
КОППЕЛИУС (голос). Так вот вы где спрятались, мои милые детки? Ничтожным смерт-ным, вроде вас, противопоказано прикасаться к таинствам алхимии. Берегитесь! Это не пройдет для вас даром!
(появляется в дверном проеме, за решеткой)
Немедленно отоприте замок! Я вам приказываю!
НАТАНАЭЛЬ. Клара, не оборачивайся! Не смотри на него!
КЛАРА. (опускается на колени) Господи, не оставь нас в этот роковой час! Защити нас Господи от происков Дьявола. Да охранит нас вера и любовь наша, да прибудет с нами сила твоя Господи! Аминь!
НАТАНАЭЛЬ. Аминь!
КОППЕЛИУС. (трясет решетку). Отоприте замок! Отоприте замок! Отоприте замок!
НАТАНАЭЛЬ. De cagotis tollendis! Summum bonum in braguibus et braguetis!
КЛАРА. Господи, не оставь нас, Господи!…
НАТАНАЭЛЬ. Восьмой пентакль, саламандра…. Stercus et urina medici sunt prandia prima! Готово! Я закончил!!!
(Натанаэль поднимает над головой бутыль с Эликсиром
и останавливается перед, уже практически
сломавшим решетку, Коппелиусом)
Остановись, исчадие Ада! Ты опоздал! Мы победили тебя!
КОППЕЛИУС. Отдай это мне! - и, клянусь, я не причиню вам вреда! Я дам тебе несмет-ное богатство! Я дам тебе великое Знание! Я наделю тебя сверхъестественной силой, только отдай то, что принадлежит мне по праву!
НАТАНАЭЛЬ. Ты не получишь волшебный Эликсир, ты не причинишь больше никому зла, ты уйдешь в песок, как вода. Даже ад не способен долго выносить твоего присутствия и периодически изрыгает тебя из своего чрева на свет, где ты продолжаешь свой черный путь. Ступай! Твое место в Аду, Песочный Человек!
КОППЕЛИУС. Не смей! Остановись! Остановись!
(Натанаэль, разбивает бутыль с эликсиром у ног Коппелиуса.
Коппелиус сгорает)
А-а-а-а…. Будьте вы прокляты! Заклинаю вас Адом и всеми силами зла! Я еще вернусь. Вы слышите? Я вернусь!… Вернусь!…
(проваливается)
(финальная ария Натанаэля и Клары).
СЦЕНА 14
(Натанаэль, Клара, Спаланцани, Коппелиус.
Раннее утро. Сквозь занавески на окнах пробивается яркий солнечный свет.
Слышно пение птиц. Натанаэль спит сидя за письменным столом. Входит Клара)
КЛАРА. Натанаэль, эй Натанаэль, проснись!… Да проснись же!…
НАТАНАЭЛЬ. А? Что?
КЛАРА. Соня! Ты так и не добрался до кровати и уснул прямо за столом.
НАТАНАЭЛЬ. Клара? Слава Богу, мы живы! Как ты? Все в порядке?
КЛАРА. Все просто замечательно! Взгляни, какое утро! Как поют птицы!
НАТАНАЭЛЬ (в некотором замешательстве). Да, действительно, птицы…. А скажи, мы с тобой вчера не….
КЛАРА. Да что с тобой? Похоже, ты еще не проснулся? Имей в виду, до лекции профес-сора Спаланцани, осталось не более часа. Поторопись!
НАТАНАЭЛЬ (в изумлении). Он жив?!
КЛАРА. Наш профессор живее всех живых! Более того, вы договаривались с ним о встре-че перед лекцией. Полагаю, что он должен появиться с минуты на минуту.
(Звон колокольчика в передней)
Вот и он (Входит Спаланцани. Его голова перевязана бинтом, перепачканным кровью).
СПАЛАНЦАНИ. Доброе утро молодые люди! Хорошо ли почивали?
КЛАРА. Доброе утро господин профессор.
НАТАНАЭЛЬ. Профессор, это вы?!…
СПАЛАНЦАНИ. На подобный вопрос я могу ответить только одно: - Да, это я! Ха-ха-ха!…
НАТАНАЭЛЬ. Но разве я вас вчера ….
СПАЛАНЦАНИ. Вы? Меня? Ха-ха-ха!…. Не знаю, что вы имеете в виду, но я вас вчера предупреждал о том, что мы с вами должны…..
НАТАНАЭЛЬ. Простите профессор, что у вас с головой?
СПАЛАНЦАНИ. Вы не поверите, вчера вечером, в библиотеке, я поднялся по лестнице к верхним ярусам книг, за томиком Декарта и почти уже спустился вниз, как сверху на меня упал старинный том сочинений Эрнста Теодора Амадея Гофмана! Ха-ха-ха…. Не знаю уж, какой его частью, Теодором или Амадеем, но я преизрядно ранен. Как видите, мы с Гофманом стали кровными братьями. Знаете, я прихватил его с собой! Прелюбопытная, доложу вам, книженция! Не читали? Рекомендую, очень рекомендую. Между прочим, он высказывает весьма занимательную идею создания механического человека. Полагаю, вам это будет интересно.
НАТАНАЭЛЬ. Спасибо господин профессор, непременно прочту.
СПАЛАНЦАНИ. Кстати, по этому поводу есть замечательный анекдот! Ха-ха-ха!
КЛАРА. Господин профессор, позвольте мне сначала уйти, боюсь, что вы опять заставите меня краснеть.
СПАЛАНЦАНИ. О, это я вам твердо обещаю! Однако, господин студиозус, нам пора. Расскажу по пути.
(Идут в университет. В процессе рассказа, они встречают подметающего улицу дворни-ка, в котором изумленный Натанаэль узнает Коппелиуса. Дворник, поравнявшись с ними, перестал мести и, сняв картуз, поклонился)
Так вот. Один профессор смастерил механическую куклу, научил ее говорить несколько слов и, когда закончил работу, положил ее на стол, а сам пошел спать. Просыпается ут-ром, глядь, а куклы нет! Ищет, – ищет, вдруг слышит, какая – то возня под кроватью. Смотрит, торчат ноги его куклы и еще, чьи – то. Вытаскивает их и спрашивает у непро-шеного гостя: «ты кто такой?», а тот отвечает: «Буратино! Можно, говорит, теперь я буду звать вас папой?» Ха-ха-ха-ха…. Не правда ли смешно?
НАТАНАЭЛЬ. Да, действительно смешно, очень смешно….
СПАЛАНЦАНИ. Ха-ха-ха… Папа! Ха-ха-ха-ха….
НАТАНАЭЛЬ. Ха-ха-ха….
(Уходят. Дворник провожает их взглядом, затем продолжает мести улицу,
постепенно удаляясь. В конце улицы он оборачивается,
и зрители узнают в нем Коппелиуса).
АВТОР. Нет ничего, мой благодарный, ставший мне родным читатель…. Нет ничего в подлунном мире такого, кажущегося при первом рассмотрении невозможным и невероят-ным, что было бы на самом деле невозможно. Все, абсолютно все, что может нарисовать нам самая необузданная, самая смелая, самая безумная фантазия, возможно!
Пусть каждый день, прожитый нами в этой жизни, дарит нам что-то интересное и не-ожиданное, пусть этот мир открывает нам свои тайны одну за другой, даря нам знание и опыт, а вечное искусство дарит нам красоту и радость. И да прибудет с нами красота во все дни жизни нашей.
КОНЕЦ
16 октября, 2001 года.
Москва.
|
|