Мне повезло – у меня техническая специальность, требующаяся во всех странах. При этом достаточно весьма ограниченного знания официального языка страны проживания.
В Израиле в течение нескольких лет я работала в одном из исследовательских центров, специально созданных для трудоустройства новых репатриантов («олим хадашим» на иврите). Наш центр был образцово-показательным, поэтому к нам постоянно приходили делегации из разных стран. Американцам показывали, на что тратятся деньги, собранные еврейской диаспорой в Штатах; российским журналистам – как хорошо живется их бывшим соотечественникам. Как-то была даже делегация из Австралии, интересовались, как можно использовать их собственных иммигрантов.
Делегаты ходили, смотрели, снимали, в мы чувствовали себя зверушками в зоопарке или экспонатами какого-то странного музея. Особенно любознательными были японцы, они совали носы в пробирки, в высоковольтные установки, что-то записывали, фотографировали нас как неодушевленные объекты. Ни о каком «здрасьте» и речи не было.
Вспомнив, что в школе я редактировала пионерскую стенгазету, а заодно и традиции китайских «да цзы бао» (кто не знает, настенные листовки времен культурной революции) я красиво оформила плакат, который на трех известных мне языках гласил:
«Добро пожаловать, уважаемые гости! Пожалуйста, обратите внимание, что мы – живые люди, а не оборудование этой лаборатории. Нам будет приятно, если во время посещения вы поздороваетесь и попрощаетесь с нами.» Мы повесили плакат с внутренней стороны двери в лабораторию и приступили к работу.
Реакция была сокрушительной.
В тот же день явилась группа человек в 20 японцев со своим переводчиком. Все шло как всегда. Но когда гости собрались уходить и повернулись к двери, наступило всеобщее замешательство. Те, кто понял написанное по-английски, бросились к нам с протянутой рукой, причем одни здоровались, а другие прощались. Тем, кто не понял, громко переводили коллеги. Японцев было жаль. Они вообще неправдоподобно вежливы и страшно боятся «потерять лицо» сами или кого-то обидеть. К концу дня они прислали письменное объяснение, что не поздоровались при входе, так как не хотели мешать нашей работе, а совсем не от недостатка уважения.
Плакат провисел несколько дней, вызывая веселье коллег из других отделов. Потом директор центра попросил его снять. Но гостей, видимо, стали предупреждать, потому что все они исправно здоровались.
История имела неожиданное продолжение. Наш профессор-консультант, внимательно прочтя надписи на английском и на иврите и уточнив, что на русском написано то же самое, начал здороваться с нами, выполняя у двери сложные балетные па и метя пол воображаемой шляпой.так мы узнали, что на своей доисторической родине Англии он в молодости учился классическому балету.
Рассказы был опубликован в газете "Русский репортер" (Торонто. Канада) и на сайте http://zhurnal.lib.ru/
|
|