Книги с автографами Михаила Задорнова и Игоря Губермана
Подарки в багодарность за взносы на приобретение новой программы портала











Главная    Новости и объявления    Круглый стол    Лента рецензий    Ленты форумов    Обзоры и итоги конкурсов    Диалоги, дискуссии, обсуждения    Презентации книг    Cправочник писателей    Наши писатели: информация к размышлению    Избранные произведения    Литобъединения и союзы писателей    Литературные салоны, гостинные, студии, кафе    Kонкурсы и премии    Проекты критики    Новости Литературной сети    Журналы    Издательские проекты    Издать книгу   
Главный вопрос на сегодня
О новой программе для нашего портала.
Буфет. Истории
за нашим столом
1 июня - международный день защиты детей.
Лучшие рассказчики
в нашем Буфете
Конкурсы на призы Литературного фонда имени Сергея Есенина
Литературный конкурс "Рассвет"
Английский Клуб
Положение о Клубе
Зал Прозы
Зал Поэзии
Английская дуэль
Вход для авторов
Логин:
Пароль:
Запомнить меня
Забыли пароль?
Сделать стартовой
Добавить в избранное
Наши авторы
Знакомьтесь: нашего полку прибыло!
Первые шаги на портале
Правила портала
Размышления
о литературном труде
Новости и объявления
Блиц-конкурсы
Тема недели
Диалоги, дискуссии, обсуждения
С днем рождения!
Клуб мудрецов
Наши Бенефисы
Книга предложений
Писатели России
Центральный ФО
Москва и область
Рязанская область
Липецкая область
Тамбовская область
Белгородская область
Курская область
Ивановская область
Ярославская область
Калужская область
Воронежская область
Костромская область
Тверская область
Оровская область
Смоленская область
Тульская область
Северо-Западный ФО
Санкт-Петербург и Ленинградская область
Мурманская область
Архангельская область
Калининградская область
Республика Карелия
Вологодская область
Псковская область
Новгородская область
Приволжский ФО
Cаратовская область
Cамарская область
Республика Мордовия
Республика Татарстан
Республика Удмуртия
Нижегородская область
Ульяновская область
Республика Башкирия
Пермский Край
Оренбурская область
Южный ФО
Ростовская область
Краснодарский край
Волгоградская область
Республика Адыгея
Астраханская область
Город Севастополь
Республика Крым
Донецкая народная республика
Луганская народная республика
Северо-Кавказский ФО
Северная Осетия Алания
Республика Дагестан
Ставропольский край
Уральский ФО
Cвердловская область
Тюменская область
Челябинская область
Курганская область
Сибирский ФО
Республика Алтай
Алтайcкий край
Республика Хакассия
Красноярский край
Омская область
Кемеровская область
Иркутская область
Новосибирская область
Томская область
Дальневосточный ФО
Магаданская область
Приморский край
Cахалинская область
Писатели Зарубежья
Писатели Украины
Писатели Белоруссии
Писатели Молдавии
Писатели Азербайджана
Писатели Казахстана
Писатели Узбекистана
Писатели Германии
Писатели Франции
Писатели Болгарии
Писатели Испании
Писатели Литвы
Писатели Латвии
Писатели Финляндии
Писатели Израиля
Писатели США
Писатели Канады
Положение о баллах как условных расчетных единицах
Реклама

логотип оплаты

Конструктор визуальных новелл.
Произведение
Жанр: Просто о жизниАвтор: Артемий Нинбург
Объем: 13704 [ символов ]
По разные стороны (часть 2)
То, что со мной произошло, не смертельно. На редкость погано, но не смертельно. Я выяснил, что прожить смогу до глубокой старости, если буду прислушиваться к себе повнимательней. Но я не хочу до глубокой! Значит, и прислушиваться не обязательно.
Не обращай на меня внимания, это не я. Слышишь, как стучит сердце? Это чужое, мое так уже не стучит. Мое нехотя сокращается, ровно настолько, сколько необходимо, чтобы снабжать клетки моего организма кислородом. Мой организм состоит из тканей, ткани - из клеток, в них есть вакуоли; я не помню, что это такое, но мне кажется, что именно они стали основным потребителем движений моего сердца. Не обращай внимания, мой организм - досадная случайность, я вынужден с этим мириться, другой формы существования для меня пока не придумано. Но самое страшное, что устал мой мозг. Я так этого боялся, и вот - теперь он устал сопротивляться. Теперь он только нехотя обрабатывает информацию, поступающую извне. Он перестал придумывать жизнь, он и потреблять ее уже не может. Точнее, не хочет.
Разговоры в пользу бедных, сказала бы ты, возьми себя в руки. И была бы права. Ты всегда была рассудительной.
 
Беседа с Зюлей состоялась только через неделю. Ты отправилась в художественную школу, а мы устроились на кухне за чашкой чая с вечным вареньем из жимолости.
- Ты догадываешься, о чем мы будем говорить?
- Не очень, - признался я, - лучше вы сами мне растолкуйте.
- Хорошо, попробую, - она взглянула на меня поверх очков, - ты понимаешь, что ты уже не просто приятель моей дочери?
- А кто? - иногда я горазд на совершенно идиотские вопросы.
- Мы оба не дети. Это уже немного больше, правда? - взглянула опять, - и не красней, как красна девица.
Наверное, мне никогда не отделаться от привычки в моменты смущения густо краснеть, тогда уши становятся малиновыми, а язык присыхает к гортани.
- Я бы предложила вам поселиться у нас. Мы взрослые люди и все понимаем. А мне будет спокойней, когда вы под присмотром. Поговори с Линой, поговори с родителями, и не торопись с ответом. Потом будем думать, что делать дальше. Но для начала мне нужно твое мнение. Позволь не объяснять тебе прописных истин про необходимость иногда принимать решения, хорошо? Такова уж ваша мужская доля. Кстати, как родители смотрят на вас? Мы никогда об этом с тобой не говорили.
- Они не относятся к нам никак. Их мало интересует то, что происходит со мной. Наверное, кроме школьных оценок.
- Это ты брось, так не бывает. Они твои родители, помни.
У Зюли с моими предками почему-то не сложилось с самого начала. Несколько раз они встречались на родительских собраниях, но дальше дежурных вежливых фраз дело не шло.
Потом я отправился тебя встречать. По дороге пытался размышлять, но голова совершенно отказывалась соображать. Зюля мудрая, подумал я, это меня немного успокоило. Сейчас я понимаю, что Зюля была не просто мудрой, она была мудрейшей из когда-либо встреченных мной женщин.
Зюлиной затее так и не суждено было сбыться. Со своими я так и не поговорил, упрямый. А потом все исчезло, цепочка разорвалась.
С годами мне стало ясно, что не в моих силах было противиться року, решение оставалось не за мной. За кем? Этого не знает никто.
Потом, спустя несколько лет, когда тоска уже притупилась и позволила мне размышлять, я стал осторожно возвращаться в то время, подглядывая в щелку, которую судьба так неосторожно оставила в дверях нашего с тобой прошлого. Именно тогда я понял, что мы были безнадежно и тяжело больны друг другом и осенью. Знаешь, я ведь до сих пор так и не вылечился. Тогда ты мне дала желтый кленовый лист, попросила:
- Положи его в книгу, которую нескоро будешь читать. Просто положи и поставь обратно на полку. Когда-нибудь ты наткнешься на этот лист и вспомнишь обо мне.
Я положил этот лист в новенький глянцевый томик Эжена Дени, а когда я открыл его спустя много лет, на страницах разворота остался четкий отпечаток, но сам лист бесследно исчез.
 
Тексли Уоррен, американский писатель середины девятнадцатого века, написавший в своей жизни только одну книгу, попал ко мне совершенно случайно и увлек. Его взгляды были не очень оригинальны, но писал он захватывающе. Тема всеобщей энтропии, которая накапливается, со временем охватывая все большее и большее пространство, и в противоположность ей - некая абсолютная точка, стремящаяся впитать в себя эту самую энтропию. Человечество оказывалось где-то посередине, ближе или дальше от этой самой точки. Мне было любопытно продираться сквозь дебри уорреновских умозаключений, и я уже вторую неделю штудировал “Трактат о трех ипостасях”.
 
Я ждал тебя в гардеробе. Вокруг с визгом суетилась малышня, гардеробщица неодобрительно поглядывала в мою сторону.
- Гляжу, какие умные книжки читаешь. Про что хоть?
Я читал Уоррена, перепечатанного под копирку на машинке. Мне было интересно.
- Про жизнь, Марь Федосеевна. Как приходим в жизнь, как уходим, и что из этого получается. И кому это надо.
- Эх, гулять бы шел, вон, солнышко какое. Королевну свою ждешь, поди?
- Жду.
Ты влетела в дверь, запыхавшаяся, лицо покрыто густыми алыми пятнами,
- Он, он... Я... - слова явно тебя не слушались.
- Что случилось? Кто?
Марь Федосеевна прекратила елозить по полу шваброй, отошла в сторонку и стала с явным интересом прислушиваться. Я взял тебя за руку, вывел на площадку и прислонил к стене:
- Теперь рассказывай.
- Он попросил остаться после урока. Он... Он полез ко мне, я... Какой же он гадкий!
- Успокойся. Кто?
- Историк. Он попросил остаться после урока...
- Стой здесь, не уходи никуда. Я сейчас. Только - ни шагу отсюда, и успокойся.
Я стрелой взлетел на третий этаж, вбежал в класс, историк стоял перед доской и что-то писал. Он развернулся, сделал полшага вперед и открыл рот, чтобы что-то сказать, но не успел. В этот момент мой кулак уже впечатался в его лицо. Удар откинул его к самой доске, он потерял равновесие и сел около стены, закрыв лицо руками. Из-под пальцев на подбородок стекла темная струйка крови. Я посмотрел на него, и почему-то на мгновение мне стало его жалко.
- Уходи, - выдохнул он.
Я развернулся и вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь. На этом мое самообладание закончилось. Я смеялся, нет, я ржал в полный голос, захлебываясь и задыхаясь, не в силах больше сдерживать натиск эмоций.
Когда истерика меня отпустила, прошло минут десять. Я спустился к гардеробу и увидел, что ты стоишь там же, где и стояла.
- Ты... его?
- Успокойся. Он жалок, обычный неудачник. Пойдем отсюда.
Смешно, но я даже не помню, как историка звали. Игорь Петрович? Николай Игоревич? Не помню.
 
“Артик, мой любимый заботливый Артик! Как мне тяжело прощаться с тобой! Я не смогла, не решилась все рассказать и объяснить тебе сразу, не решаюсь и сейчас. Просто поверь, ты ведь всегда мне верил. Поверь в силу, которая нас разлучает, и поверь, что я делаю все правильно. Я долго, очень долго думала, перед тем, как сесть за это письмо. Ты ведь сам меня учил, правда? Ты говорил, что способность думать - это единственное, что нас отличает от прочих, от растений и животных. Я старалась, Артик, очень старалась. Мое решение не случайно, ты обязательно это поймешь.
Ты прочитаешь эти слова, когда мы будем по разные стороны. Ты сам мне рассказывал, какая коварная это штука - время. Артик, мой почти взрослый мальчик, когда-нибудь мы с тобой обязательно встретимся, и ты меня обязательно узнаешь, из тысяч лиц увидишь только мое. Главное, не забудь, что обязательно должен меня узнать. Если пройдешь мимо, то одной судьбой в этом мире станет меньше.
Мы были в “масонской ложе”, помнишь, как ты привел меня туда первый раз? Мы стояли друг напротив друга, между нами был круглый пролет лестницы, и тихо говорили какие-то неважные и глупые слова, а они отчетливо раздавались за нашими спинами. Я шепотом спросила:
- Ты веришь в меня? - ты резко и даже испуганно обернулся, хоть и видел, что я стою напротив. Почему я теперь вспомнила об этом? Просто, если услышишь когда-нибудь такой вопрос за своей спиной, просто обернись и ответь: “Верю”!
Я понимаю, как я жестоко поступаю. Но Зюле будет намного трудней, чем тебе, поэтому не оставляй ее, у нее больше никого нет. Прошу тебя!
И постарайся меня простить”.
 
- Все кончено, Артик. Все. - ни слез, ни причитаний, только какая-то стальная холодная ясность, жестокая и бескомпромиссная. Внутри что-то оборвалось. Будто струна, связывающая части меня в единое целое, с металлическим щелчком лопнула. Я не стал переспрашивать, я видел Зюлины глаза, они были обращены внутрь. Было понятно, что им нечего стало искать снаружи. Видеть этот взгляд было невыносимо.
Потом были похороны, незнакомые родственники, притихшие и растерянные одноклассники. Учителя с постными лицами и с какими-то очень дежурными белыми цветами, историк, который, встретившись со мной взглядом, заторопился и быстро исчез.
Тем же вечером я уехал к декабристам в Лахту и неделю жил у них. Я им благодарен, они меня ни о чем не спрашивали, а кто-то догадался позвонить родичам, иначе бы те сошли с ума. Меня пытались отпаивать водкой, не без толку, я механически выпивал одну стопку за другой, но оставался омерзительно трезвым. Пытались развлечь разговорами, но я отвечал невпопад или просто молчал. Через неделю я вернулся в город. В школу я больше не пошел, а в середине лета матери позвонил директор и попросил забрать справку о том, что я прослушал курс средней общеобразовательной школы, но не получил аттестата.
 
Интересно, откуда мог взяться совершенно осенний желтый лист в жарком июле на каменном полу посреди комнаты? Вернувшись в свою затхлую конуру, я распахнул дверь настежь и включил вентилятор, чтобы выгнать накопившуюся за день духоту. В ответ на мои действия раздалось слабое царапанье, и из-под стола медленно выполз сухой вычурно-резной лист. Я точно помнил, что еще осенью старательно вымел изо всех закоулков упрямые листья, норовившие вытеснить меня из дома, а потом перед Новым Годом затеял генеральную уборку, и тогда никаких листьев не было и в помине. Будем считать, что этот ловко спрятался. Аккуратно взяв его за сухой хвостик, я вынес лист на улицу, и выкинул подальше в густые заросли розмарина.
Можно было бы считать инцидент исчерпанным, а эпизод немедленно забытым, если бы я не наткнулся на тот же самый, я уверен, что именно тот же лист, придя домой на следующий вечер. Он нагло, даже самоуверенно лежал на полу в самом центре комнаты. На этот раз мне пришло в голову рассмотреть его подробнее. Первая странность, замеченная мной, натолкнула на мысль о вечных моих спутниках - ярких флажках - напоминалках. Лист был кленовый, несмотря на то, что во всей округе нет ни одного клена, такими листьями усыпаны осенью Острова. Вторая странность - лист был совершенно плоским, будто только что вынутым из книги, где служил долгие годы закладкой. Автоматически я взял с полки затрепанную книжку стихов Эжена Дени, сопровождавшую меня все эти годы, открыл его на первой же попавшейся странице и вложил свою находку туда.
 
Потом моя жизнь потекла по извилистому руслу, порой с остервенением бросая о камни, а порой подолгу не выпуская из сонных неподвижных заводей. Шли годы, сначала я их не замечал, теперь каждый отмечается жирной галочкой где-то у меня внутри, напоминая о необратимости и скоротечности времени. Рядом всегда были люди, я не помню и половины. Друзья, просто приятели, любовницы или случайные женщины, я понимал, что они стараются заполнить мою жизнь, но не понимал, зачем.
Я часто менял жилища, но где бы ни жил, в первую очередь вешал на стену твой портрет, ученический карандашный набросок, который ты принесла из художественной школы. Просто привычка, или скорее, рефлекс. Иногда у меня спрашивали, чей это портрет, я молчал. Изредка, чаще - случайно заночевавшие подруги, бывали чрезмерно настойчивы, тогда я их прогонял.
Чем осталось во мне то время? Наверное, еще одной реальностью, в которую я время от времени прячусь, чтобы не смотреть в глаза себе сегодняшнему. Чем старше я становлюсь, тем острее чувствую каждую неправильность, каждую ошибку, совершенную мной, каждую царапину, которую так и не сумело вылечить время.
Тогда, в прошлой жизни, мы подружились с твоей мамой. Горе ее здорово подкосило, и только теперь я понимаю, что оказался единственной ниточкой, связывающей ее с тобой, теперь получается, что с нами. Перед самым отъездом я зашел попрощаться. Она грустно посмотрела на мои костыли и сказала:
- Вот и ты уезжаешь, - и добавила - вряд ли мы увидимся опять.
Не увиделись. Прошлой осенью я приезжал. Позвонив еще из аэропорта, я услышал чужой голос.
Когда мы сидели в твоей комнате и перебирали старые школьные фотографии. Зюля сказала:
- Больше всего я боялась, что вы поженитесь. Представляешь, какое сочетание получилось бы!
Я не представлял. Как ты думаешь, что бы с нами стало?
 
Пожалуй, когда придет пора, я вернусь на те наши Острова, которых давно уже нет. Я не хочу бесконечной череды перевоплощений, мне достаточно просто еще одной, пускай последней, даже после-последней, попытки. Теперь я готов.
Мы еще раз встретимся около нашего дуба, я сломаю и подарю тебе ветку с пузатыми желудями и охряными листьями, и мы пойдем, не торопясь, по нашей шуршащей осени к Заливу. Потом сядем на самом берегу и станем смотреть на огоньки далеких новостроек. Я придумаю нашу историю, только немножко исправленную, и расскажу тебе. Про то, как однажды десятиклассник Артур встретит свою Лину, которая учится в девятом “б” в той же школе и живет на Петроградской. Может быть, на этот раз они подумают о том, что будет с ними через несколько десятилетий, и останутся вместе. Прости, я не стану давать им другие имена, когда-нибудь эта история обязательно будет правдой. В ней все будет по-настоящему.
А к вечеру замерзнем и отправимся домой.
Copyright: Артемий Нинбург, 2004
Свидетельство о публикации №31335
ДАТА ПУБЛИКАЦИИ: 10.11.2004 22:04

Зарегистрируйтесь, чтобы оставить рецензию или проголосовать.

Рецензии
Ромашка[ 10.11.2004 ]
   )))))))

Устав, Положения, документы для приема
Билеты МСП
Форум для членов МСП
Состав МСП
"Новый Современник"
Планета Рать
Региональные отделения МСП
"Новый Современник"
Литературные объединения МСП
"Новый Современник"
Льготы для членов МСП
"Новый Современник"
Реквизиты и способы оплаты по МСП, издательству и порталу
Организация конкурсов и рейтинги
Литературные объединения
Литературные организации и проекты по регионам России

Как стать автором книги всего за 100 слов
Положение о проекте
Общий форум проекта