ЯБЛОНЯ

 

Старуху хоронили не в гробу,

В расход пустили старую скамейку,

Оббили тесом. Ветер звал в трубу —

За ней долгов осталось на копейку.

 

Немного больше, где-то гривен шесть,

Случались недоимки и поболе,

Когда с себя, бывало, стригли шерсть,

Чтоб только оградиться от неволи.

 

Неведомо, к каким из сороков

Приели тараканы пуповину.*

Давно в деревне нету мужиков,

Сработать ли старухам домовину?

 

Сухие губы, тонкая рука,

В кирзовых тапочках на босу ногу:

Из лихолетья вынесла река,

Вот, не успела помолиться Богу.

 

А грешную её легко ль принять

В тех горних высях? Может, как иначе?

Всевышний видел, что она, как тать,

Скользила в ночь с ведром воды горячей.

 

И... поливала яблони тайком

И подчистую, с корнем, выводила,

Чтоб для ребят потом на месте том

Картошка поядреней уродила.

 

За яблони налог платить велят.

День ото дня плод становился горше.

Никто не ел их из ее ребят,

И даже младший, сорванец Егорша.

 

Всех старшеньких — войною унесло.

А средние? — В какую-то проруху.

А дочери? — Однако, в ремесло.**

Все сгинули, оставили старуху.

 

Меньшой, пострел — по колоски ушел,

Как в воду канул, сроду будто не был,

И сколько ни взывала к Богу, к небу —

Не выдал тайны, видно, не нашел.

 

А самого — в троцкисты упекли:

Сморозил что-то про седло и дышло.

По капле дни тревожные текли.

Да разве у нее одной так вышло?

 

От яблони той черной ночи тень

Не только этот огород давила —

Десятки, сотни, тыщи деревень

Познали эти грабли, эти вилы.

 

Мели, гребли, давили на корню —

Опричники в машинах и на конях.

Пустому заставляли трудодню

Молиться, уставая от погони.

 

Эксперимент длиною в тридцать лет

Закончился единым послушаньем.

Не шибко ты противилась, ведь нет,

Велеречивому бумаг шуршанью?

 

Ты в тот реестр счастливой внесена...

Вот снова ветер прошумел на крыше.

Мертва изба. Старуха в ней одна…

Пришли соседки — разбежались мыши.

 

И что ее с нетронутым лицом

Успеют схоронить — зачтут в удачу,

Помянут круто сваренным яйцом

И в меру погорюют и поплачут.

 

 

*По крестьянскому поверью, человек живет, пока хранится его пуповина.

**В ремесленные училища и школы ФЗО призывали по повесткам.

 

Первая публикация этих стихов – в журнале «Литва литературная», №9, 1989 г.