Когда-то, очень давно, жила была звезда, звали ее Оманут*. И отличалась она от своих собратьев тем, что углы у нее были не острые, а немного закругленные и поэтому исходящий от нее свет был мягким, нежным и теплым. Она не ослепляла своим светом пролетающих богов, не обжигала их крыльев, всегда была приветлива и улыбчива, никогда не жаловалась, не просила ничего лишнего и всегда была довольна тем, что посылали ей вершители судеб. Но, не смотря на все эти чудесные качества, была Оманут очень одинокой. Но даже от самой себя скрывала она это недовольство, ведь боги любили звезду, ставили всегда ее в пример другим, баловали своим вниманием и любовью. Они подарили ей все: прекрасный климат, роскошную фауну и флору. Люди, жившие на любимице богов, были счастливы и талантливы. Они ухаживали за Оманут, и та дарила им взамен свои звездные урожаи. Оманутяне – был единственный народом во вселенной, которые не умели лгать, предавать и завидовать. Они с молоком матери впитали в себя доброту и тепло, нежность и преданность звезды, отдавшей свое лицо для их жизни.

Но, как это часто бывает среди звезд, не могли стерпеть вселенские подруги счастья маленькой Оманут. Они стали жаловаться богам и упрекать их в несправедливости.

- Конечно, - кричала Шифлут*** - на звездном совете одна из самых злобных светил, - легко ей быть счастливой, когда боги так благоволят к ней! У шифлутян нет столько талантов, они несчастны и больны!

- Они злобны, ленивы и завистливы, - хмурились вершители судеб - вместо того, чтоб ухаживать за своей звездой, они подглядывают в чужие окна, сплетничают и выпрашивают милости у пролетающих богов.

Но звезды не унимались, они взывали к справедливости и требовали наказать маленькую Оманут.

- Но за что мы станем ее наказывать?! – изумлялись боги. – Пусть кто-то из вас назовет хоть одну ее провинность и тогда нам будет легче понять степень вашего негодования.

Звезды задумались. И тут зазвучал в галактике голос самого главного бога – Цэдэка**:

- Я, милостью своею, даю вам один солнечный день и одну лунную ночь для того, чтобы отыскать провинность Оманут. Если по истечении этого срока вы не найдете ее, я истреблю ваш свет, а ее еще больше возвышу и освещу, чтобы неповадно было вновь родившимся светилам подвергаться низменным чувствам, недостойным величия звезд. И, да будет справедливость!

Так сказал бог Цэдэк и простер вселенскую десницу, что стало знаком к началу наступившего срока.

Кончались галактические сутки, но ни одна из звезд не могла вспомнить о провинности Оманут. Им становилось страшно, ведь все помнили о том наказании, которое ожидает их, если они не выполнят условия главного бога. Многие из них прощались с белым светом и, в тайне, горько сожалели о том, что поддались на уговоры Шифлуты - поднять звездный бунт.

Астральная площадь галактического собрания была полна поникшим светом испуганных светил. И только где-то слева, перед трибуной богов неизменным теплом сияла Оманут. Она редко приходила на подобные собрания, но в этот раз настойчивые уговоры соседки Ормы*****, сделали свое дело, и звезда решила посетить великое собрание.

Постепенно смолкал гул и медленно, словно продлевая отведенный срок, поднимался со своего трона Цэдэк:

- Оманут, стань перед нами и скажи по чести: тебе известна цель нашего собрания?

 

- Нет, - не колеблясь, отвечала звезда, - я ничего не знаю.

- Кина, - позвал Цэдэк одну из подстрекательниц, - расскажи Оманут, все, что произошло на прошлом собрании и для чего мы собрались сегодня.

Долго говорила Кина, прожигая огнем обиды собственное нутро. И плакала взахлеб, и злилась, и вспыхивала от ярости, и гасла от мысли, что наступают последние минуты ее звездного существования.

- Довольно! - прогремел Цэдэк, - я думаю, Оманут все поняла, и не очень огорчится, если скоро рядом с ней не окажется ее сварливых подружек.

- Кто, хочет сказать?! - пророкотал он.

В ответ звенела тишина, и только редкие всхлипы самых слабых звезд нарушали звенящее безмолвие.

- Что ж…, - тяжело вздохнул главный бог, - я всегда был справедлив с вами и сейчас не изменю своего решения.

- Стойте! Стойте! – пронзил галактику отчаянный крик Оманут, - я никогда ничего у вас не просила, а теперь прошу: измените свое решение – оставьте свет звездам!

- Указы богов неизменны, их воля – незыблема. Или будет выполнено наше условие, или мы погасим свет звезд.

- Тогда я выполню то, что вы требуете, - уже спокойнее отвечало маленькое светило, - я сама расскажу о своей провинности…

И тут даже у богов остановилось дыхание – все, что угодно они готовы были услышать сегодня, но о таком повороте событий не подозревал никто.

- Шифлут, Кина, Орма и все остальные – правы. Они обделены счастьем. Их счастье было отдано мне, а если бы всем было дано поровну – никто бы не обижался.

- Но где же тут твоя провинность? – не унимались боги – ведь это была наша воля!

- Да, ваша воля была послать мне счастье, а моя провинность в том, что я не просила его для других. Ведь я знала, что на других звездах страдают люди, но была обеспокоена судьбой только своего народа. Вот и получается, что виновата я счастьем. Надо разделить мой свет между всеми звездами и счастье разделится поровну. Мой народ расселится по светилам галактики, народит себе подобных и люди на других звездах станут талантливее и радостнее, они создадут много великолепных творений и в молитвах к богам будут помнить об Оманут и друг о друге. И это будет справедливо.

Нечего было возразить богам. И Цэдек извергнул:

- Быть этому!

Теплый, нежный свет разлился по звездам, каждая получила кусочек счастья. Кто-то сумел его сберечь, кто-то нет, но если вы когда-то встретите талантливого человека, и ваша жизнь станет светлее от его присутствия, значит, в его сердце горит далекий, но не сгораемый свет маленькой счастливой звезды – Оманут.

 

 

 

 

 

 

 

*Оманут – искусство.

**Цэдэк - справедливость.

***Шифлут – подлость.

****Кина – зависть.

*****Орма – хитрость