Мир наплывал огнями, листопадом, у ног моих плескался, как прибой, и где-то очень близко, очень рядом в нём предстояло встретиться с тобой (Е. Евтушенко). Ученицу второго курса Элю Бугрову в техникуме знал почти каждый: она на всех мероприятиях читала стихи. Подходила к микрофону, серьёзно вглядывалась в зал. И грудной голос звучал в полной тишине. Проникновенно, чувственно. Коронным было исполнение стихотворения Мусы Джалиля «Варварство». Вслед за мёртвой тишиной после последнего слова большой актовый зал, забитый до отказа зрителями, взрывался. Эля не сомневалась, что незабываемые строки поэта всколыхнут любую аудиторию. Когда она сама пару лет назад услышала это стихотворение, её пригвоздило к стулу. Боялась пошевелиться, ждала, пока потрясение отпустит. Однокурсники каким-то чутьём понимали, что с ними рядом особенная девушка. Даже сверстницы при ней не рассказывали непристойные анекдоты. Местные парни-третьекурсники возвращались по домам после вечера в техникуме. - Какая девчонка! – восхищался Валерий. Вглядывался в чёрное небо, будто выискивал построенный звёздами волнующий его девичий силуэт. Глубоко вздыхал и продолжал откровения: – Никогда не слышал ничего подобного! Поверишь, мурашки по телу бегали. - Да это не девчонка, а автор молодец, - перечил ему сосед. - Ну не скажи, мало кто так сможет прочитать. Ты бы смог? Вот то-то, и я только внутри себя чувствую, а рассказать так, чтобы другие почувствовали, не умею. Откуда силища у неё такая? Девчонка просто чудо. Хоть и не красавица, а цепляет чем-то, чёрт его знает, - парень недоумённо поднял плечи. - Так знакомься, чего слюни распускать? Глаза карие. А губы-то прямо... блин, слов не подберу, до чего хороши. Представь, прикоснулся к ним, ощутил сладость... - Не трави! Знаешь, боюсь я, что мне до неё, как до луны. Глаза да губы, - передразнил соседа, - а я понял: душой она читает. Ей надо или соответствовать, или отходить в сторону. Я не потяну... Эх, жаль. А ведь найдётся тот... счастливчик, - и задумчиво опустил голову, прочерчивая ногой круг в снегу. Если бы Валерка, этот парень с горячим сердцем, мог знать, как именно он нужен Эле! Общежитие очень далеко, минутах в двадцати ходьбы. Да молодым это не в тягость. Однако мысль идти после чудесного вечера в общежитие перечёркивала для Эли всё хорошее. Подружки по комнате окружили и смотрели с состраданием. - Вы не думайте, я не боюсь его, - почти вскрикнула, задетая за живое жалостью в глазах девчонок. - Просто неприятно, что нельзя спокойно идти и радоваться. - Ну что делать? Не ночевать же здесь. Ты не одна, мы всегда рядом, выходим и всё, - настроились решительно и шагнули в темноту. Девушка наперёд знала, что её ждёт. Не с кем-то, а с ней приключилась совсем ненужная история: в неё влюбился местный авторитет Федя. Высокий парень, красивый, но вечно пьяный и злой. Подружки, конечно, будут рядом, но Федя сумеет оттеснить их. Нет, Эля не допускала мысли, что преследователь посмеет применить физическую силу хотя бы для поцелуя. Она с первой минуты определила дистанцию, за которую он не смел перейти. В ту зиму девушка носила тёмно-синее драповое приталенное пальто до щиколоток с белыми опушками по подолу и рукавам и белую искусственную шапку – ушанку. «Моя снегурочка», называл Федя. Только вот «моя» - его желание и цель. Эля даже мысленно не могла представить, чтобы сюжет развивался в таком направлении. А всё началось именно с этой белой шапки. Общежитие – отличная школа жизни. Там девчонки посоветовали чистить шапку мукой: сначала насыпаешь её обильно, мнёшь в руках мех, словно стираешь на руках, а потом тщательно вытряхиваешь и получаешь снова совершенно белую шапку. C целью вытряхнуть муку Эля и выскочила налегке в тот вечер на крыльцо общежития. А там как раз происходила «разборка». Так называемые местные авторитеты считали и само общежитие, и молоденьких девочек и мальчиков, приехавших учиться из других городов, своей вотчиной. Конечно, неопытные ребята и девчата их боялись. Главным из них считался тип лет двадцати пяти по имени Федя. Энергично отхлопав шапку и ёжась от холода, девушка мельком взглянула в сторону «разборки». И хочется людям на холоде выяснять отношения! Если бы она невесть каким чудом могла представить последствия, то опустила бы голову как можно ниже и мышкой занырнула в здание. Но издёвку во взгляде, как ему показалось, молниеносно заметил Федя, так же быстро оставил компанию, подошёл вплотную, наклонился и, дыша перегаром, приказным тоном отчеканил: - Ты, - сделал паузу и ткнул указательным пальцем, - завтра выйдешь сюда в восемь вечера! - Непременно! – от возмущение наполнила фразу сарказмом. Он быстро прощупал взглядом её хрупкую фигуру, умные глаза, мальчишескую стрижку. Небольшой рост «соплячки» вселил уверенность лёгкой победы и взрастил желание доказать ей свою силу и неотразимость. Вон дружок ещё по школе с кликухой Боцман подчинил себе уже не одну студенточку. На следующий вечер к ней в комнату прибежали девчонки и с глазами, полными страха, сообщили: - Федя пришёл. Зовёт тебя. Помни, как Боцман удерживал в соседнем доме Ирку из пятой комнаты. Она слышала, как её окликают, ищут, но боялась ножа в его руках и молчала. Эля шла по коридору и думала, что её никакой нож не испугал бы. Да и оказаться в подъезде с мерзавцем она не могла бы. Сильный волевой стержень чувствуют даже отпетые бандиты. - Ты хочешь мне что-то сказать? - глядя прямо на парня, спросила твёрдым голосом. - Я выслушаю, но только, если не будешь пьяным. Развернулась и пошла, чувствуя дрожь в коленях. Казалось, вот сейчас догонит и разорвёт в клочья. Бандит не успел проронить ни слова. Он просто опешил от неожиданности. Так с ним никто до этого не говорил. Все тряслись, заискивали, заикались. Он - некоронованный король. Он - гроза всей округи и первый красавец. А тут какая-то молокососка диктует ему условия! На другой день он таки пришёл трезвым как стёклышко. Эля решила ждать, какие слова для неё найдёт гроза округи. Стояли и молчали. Федя хлопал ресницами, отводил взгляд от прямого взора девушки, разглядывал стены. Да ему нечего сказать! «Чувствую каждой жилкой, как сердце, полное любви, запоёт, а мир засверкает красотами, - мечтала девушка. - Ах, как я хочу этого полёта! И жду. В любую секунду. Лишь бы любовь пришла, закружила. Я не ошибусь, узнаю сразу. А у него в голове живёт что-то примитивное, исковерканное, выше которого подняться не может, не умеет и даже не знает, что бывает по-другому. Тут я бессильна». Тогда сказала она: - У нас нет ни одной точки соприкосновения, поэтому сегодня и сейчас надо закончить то, что и не начиналось. Я уверена в этом. Красивые глаза вспыхнули. Он выскочил на улицу, словно облитый кипятком, с распахнутым полушубком. Не прошло и получаса, как вернулся в привычном для него состоянии, затеял драку. Три месяца он преследовал девушку. Она придумала способ обезопасить себя и заодно помочь ему измениться. Когда внезапно выступал из темноты и приближался, выслеживая Элю после вечерней практики, девушка принималась вовлекать его в интересные истории, вычитанные из книг, или занимала беседами с целью вызвать на раздумья, размышления. Он невольно втягивался в диалоги, и, глядишь, доходили до спасительного общежития. Но все её усилия были напрасными, словно от неосторожного шага проваливались в бездонную пропасть, по краю которой приходилось ходить Эле последнее время. Потому что Федя ничуть не менялся. Приближался Новый год. - Пойми, - горестно говорили подружки, - мы даже не можем пригласить тебя в компанию. Федя же непременно устроит что-нибудь неприятное и даже страшное. Тот ужасный вечер, когда в пятницу все разъезжались по домам, поставил последнюю точку в этой истории. Федя заявил, что не выпустит Элю из общежития. Тогда девчонки договорились выйти разом в темноте большой толпой, когда невозможно различить кого-то одного. И это сработало. Но постепенно толпа редела: одни шли на автобусную остановку, другие - к знакомым, и метров за сто до железной дороги он всё-таки догнал беглянок. Холодный зимний вечер в Центральном Казахстане наступает рано. Постоянный злой ветер, мороз и горы снега – неотъемлемая часть природы тех мест. К тому же довольно близко от районного города беспрестанно дымят два цементных завода. Поэтому снег бывает белым, когда летит сверху праздничной, пахнущей свежестью скатертью, а потом белое можно увидеть лишь в глубине следов. Трое семнадцатилетних девушек шли в темноте по утоптанной в серых сугробах узкой дороге, крепко сцепившись за руки, в которых ещё и сумки с вещами. А на спину им запрыгнуло с разбегу пьяное чудовище - Федя. Он обхватил плечи крайних девушек, двух Наташек, сильных и высоких, головой прижался к средней, Эле, и специально волочил ноги, затрудняя им движение и не давая продвигаться к железной дороге. Издевался. Времени катастрофически не хватало. Однако Эля вдруг резко оттолкнула от себя ненавистную голову, выпрямилась и крикнула: «Не трогай девчонок! Они вообще ни при чём. Вот я перед тобой. Что ты хочешь от меня?». Шагнула в его сторону с вызовом и замерла с гордо поднятой головой. Бандит опешил, как-то скукожился, обвис, словно большой пиджак на маленьких плечиках... Помолчал и поплёлся назад. Девчонка обняла подружек, закружила: «Всё, всё, он ушёл с моего пути». Но зачем ей были нужны эти страдания, страхи, переживания? В первый же день после каникул Эля из окна техникума случайно увидела Федю на улице. Лицо перекошено злобой, губы шевелятся, усмешка недобрая. Бандит не один. Рядом - невысокий парень, выглядит спокойным. Там разыгрывается, похоже, неприятная сцена. Когда Федя, вальяжно перегнувшись на один бок, начал опускать руку в карман пальто, Эля сорвалась с места и понеслась к выходу. Она-то знала, что без ножа бандит не ходит. Девушка разъярённой пантерой втиснулась между ними и снизу вверх, не дыша, впилась в глаза Феди требовательным, властным и неотрывным взглядом. Бандит не выдержал. Смачно сплюнул и побрёл вниз по улице, бубня ругательства. Эля же увидела восхищённые и счастливые глаза того парня, за которого заступилась. Они ласкали, обнимали, благодарили. Фейерверк будто раскрашивал небо, конфетти забрасывало их двоих, воздух – свежий, крепкий от мороза, чистый. Что она без пальто, не чувствовала. Прохожих не замечала. - Ты замёрзнешь, - спохватился парень. – Бежим в здание. Растирая ей ладошки, говорил: - Ну зачем ты прибежала? Я сам мог разобраться. - Я изучила того гада вполне. Тебе могло не поздоровиться. Да ну его! Как же мне тебя называть? - Я Валерий. - А я... - Тебя я знаю, Эля. На вечерах я самый внимательный и верный твой поклонник. А потом долгое время в мыслях с тобой. Сколько я мечтал вот так стоять рядом... Как же хорошо, что случай столкнул с Федей! Иначе не решился бы подойти к тебе, - он уже не растирал родные ладони, а гладил пальчики. Не мог оторваться от лица, которое видел во снах, от сияющих глаз, которыми бредил, от губ в чудесной улыбке. «Именно так говорят влюблённые, так они смотрят и делают» - изящными и полусумасшедшими от радости змейками метались мысли девушки. Душа размякла, голова тихонько и нежно кружилась от небывалого чувства - любимый рядом, они нашлись. Не растерялись в пространстве, не заблудились, не исчезли во времени. Вот оно как бывает. Обмануться невозможно. Если в виде финальной точки после перенесённых неприятностей и страхов явилось чудо - волнующая, ласкающая сладким дурманом, нежностью и заботой любовь, значит, не зря она страдала. Так было надо. | 
Положение о Клубе
Сделать стартовой
