Андрей легко соскочил с подножки поезда, вскинул на плечо видавший виды рюкзак, и с удовольствием вдохнул тёплый, чуть солоноватый запах маленького приморского городка… Среднего роста, не так, чтобы очень стройный, но и не полный, с шикарной чуть седеющей и чуть волнистой шевелюрой, он выглядел чрезвычайно симпатично. «Сколько же лет я не был здесь, - подумал Андрей,- двадцать? Нет, пожалуй, все двадцать пять…» Нашёл гостиницу, оформил документы и зашёл в свой заранее забронированный номер. Всё, как всегда – обычная гостиничная обстановка провинциального уровня… «Да нормально,- вслух сказал Андрей, - что мне надо – переспать пару ночей – и всех дел». Принял душ, одел какую-то немыслимо легкомысленную цветастую свободную рубаху, светлые брюки – и вышел на улицу… Когда-то это был его родной городок. И дом родителей стоял вот на том невысоком, утопающем в зелени пригорочке, прямо над морем… Давно уже нет того дома, и родители живут с ним, в его городской квартире. Но ведь помнится всё… Но шёл он совсем в другую сторону, на набережную… Ноги сами несли его туда… Вот он, тот небольшой ресторанчик с громким названием «Каравелла»… Андрей вошёл, огляделся. Всё было совсем как тогда, в далёкой юности – и рыбацкие сети на стенах, и картина с алыми парусами, и накрытые синими скатертями столики на двоих и на четверых… «Вон он, МОЙ столик» - обрадовался Андрей – и подошёл к столику. Сел, повернулся лицом к небольшой эстраде. «А тогда её не было… Просто стоял музыкальный автомат, и можно было слушать те песни, которые хотелось услышать…» Мужчина закрыл глаза, вспоминая… И словно волна, смывая все прожитые годы, обрушилась на него… И память, как старое кино, услужливо развернула перед ним картину того незабываемого вечер… Совсем немного оставалось каникулярных дней, свободного времени – и нужно было уезжать – последний курс института требовал подготовки. Андрей сидел, пил крепчайший, горькой кофе без сахара, и думал о том, что как-то скучно провёл он целый месяц бесценного лета. Подошёл к автомату, вбросил монетку и выбрал «Танго «Магнолия» Александра Вертинского – мама, очень любившая певца, как-то незаметно передала свою любовь к артисту и сыну. «…И сладко замирая от криков попугая, Как дикая магнолия в цвету, Вы плачете, Иветта, что наша песня спела, Что это лето где-то унеслось в мечту…» Голос певца, с характерным лёгким и невероятно обаятельным грассированием, растаял, стих. И Андрей только было собрался заказать ещё какую-то песню, как вдруг что-то заставило его обернуться в сторону входной двери… …Она даже не вошла – она ВОЗНИКЛА, как видение… Нет, она не была очень красивой – обычное миловидное юное личико в облаке каштановых волос… Невысокая, тоненькая… Но от неё исходил какой-то удивительный Свет… Девушка грациозно присела за крайний столик, заказала что-то подошедшей официантке и направилась к музыкальному автомату. Андрей не мог отвести взгляда от неё, сам не осознавая, почему… Девушка опустила в прорезь монету, чуть поколдовала у автомата – и в ресторанчике зазвучало: «Над розовым морем вставала луна, во льду зеленела бутылка вина…» Это ж надо – Вертинский! Она не успела сесть за свой столик, как Андрей уже был рядом – он даже не понял, как это случилось… - Здравствуйте! Могу я присесть рядом? Меня зовут Андрей… Она подняла на него карие глаза, улыбнулась, и сказала: «Эндрю». - Что? - Эндрю… Вас зовут Эндрю… - Ладно… А Вы… - Маринка… - Ринка… -Что? - Вас зовут Ринка, - засмеялся Андрей… - Договорились… А почему Вы подошли ко мне, да ещё так стремительно? - Меня удивил Ваш выбор песни. Почему Вертинский? - Да у нас дома все его пластинки – мама мне его песни вместо сказок включала… Им было так легко вместе, словно они были знакомы тысячу лет… Андрей проводил её домой. Оказалось, что семья Маринки совсем недавно переехала в этот городок – отец её был военным… А потом… Потом были немыслимые, невероятные, волшебные утра, вечера… ночи… Они гуляли по паркам, по набережной… Ринка так любила магнолиевые деревья, запах их цветов… В это время они уже почти отцвели. Но всё равно кое-где на ветвях были ещё огромные бело-розовые их подарки… Андрей, воровато оглядываясь, срывал их и дарил Ринке, преклонив колено. Она смеялась, принимала цветок из рук парня – и церемонно подавала ему вторую руку для поцелуя… Бог ты мой, как она была ласкова, как трепетна… Какие звёзды сияли в её глазах, когда он целовал её… как она таяла в его ладонях – словно снег, медленно и податливо, отдавая ему всё своё тепло… Как шелковисты были её ресницы, когда она закрывала глаза, впитывая его ласку – всей кожей, каждой клеточкой своего тела… Как он сходил с ума, дожидаясь новой встречи с ней, ощущая жар её бархатной щеки, шеи, плеч… А потом – последний курс института, армия… направление на работу, разные города, сложности и трудности каждодневной жизни, восхождение по карьерной лестнице… Женитьба, скорый развод – всё было не так, всё было не то… Родители стали болеть, переехали к нему… И уже как-то не было времени и возможности приехать сюда… Ну, в общем, обычная, совершенно банальная история. Жизнь есть жизнь… И вот эта неожиданная короткая командировка. И оказалось, что всё так ярко помнится, словно было только вчера… Андрей вздохнул: «Ах, если бы жизнь сложилась иначе… И мы могли бы быть счастливы с Маринкой… С Ринкой…» Он грустно улыбнулся… Как-то незаметно окна ресторанчика окрасились в густо-синий цвет… Вечер на юге наступает стремительно… На эстраду поднялись трое ребят, стали устанавливать аппаратуру – появились микрофоны, клавиши, сакс… Видимо, скоро должна была начаться вечерняя музыкальная программа. И действительно, спустя несколько минут для «разогрева», очевидно, зазвучала любимая ресторанными певцами «Ах, какая женщина»… Солист пел приятным баритоном, не форсируя звук, достаточно культурно… «Профессионал, однако» - с улыбкой отметил Андрей… Потихоньку зал заполнялся гостями – приходили парами, компаниями и по одному… Повинуясь какому-то внезапному порыву, Андрей подошёл к эстраде. - Привет, ребята! Хорошо звучите! - Спасибо, приятно, - сказал солист. - А вот Вертинского, небось, и не слышали, и не знаете… - Обижаете, гость дорогой, - улыбнулся парень, поставив микрофон на стойку. Что бы Вы хотели? - А Танго «Магнолия» - с каким-то вызовом сказал Андрей. - О, да с удовольствием, нет проблем… - Правда? – обрадовался Андрей и протянул парню сложенную купюру. - Благодарю, - улыбнулся тот – и повернулся к своим партнёрам… «В бананово-лимонном Сингапуре, в бури, когда поёт и плачет океан…» зазвучал в зале мягкий, тёплый голос певца… Андрей слушал его – и тихие слёзы – странные, то ли радости, то ли боли – подступали к его глазам… «… Что это лето где-то унеслось в мечту» - закончил песню солист и поклонился публике в зале – слушали его как-то очень внимательно… Публика зааплодировала, и достаточно бурно… « Как тогда…» - подумал Андрей и отвернулся, глядя в окно, в расцвеченную огнями перспективу набережной… Кто–то ещё подходил к музыкантам, заказывал какую-то песню… Становилось шумновато, и Андрей уже собрался уходить… В это время в эстраде подошла невысокая женщина с пышной копной каштановых волос. Она протянула солисту деньги и что-то сказала ему тихо. Андрей не слышал её слов, увидел только удивлённо взлетевшие брови парня. Он утвердительно кивнул головой, что-то отвечая женщине, и улыбнулся… Почему-то сердце Андрея вдруг словно споткнулось в своём ровном ритме – он проследил за женщиной, уходящей от эстрады… Она неспешно и очень плавно как-то прошла через зал и села… Она села за ТОТ САМЫЙ СТОЛИК… Андрей встал, волнуясь, как мальчишка… И тут… «Над розовым морем вставала луна, во льду зеленела бутылка вина» - чуть грассируя, явно подражая самому Вертинскому, пел солист, глядя на женщину, заказавшую эту песню… Она повернула голову к эстраде и… Андрей обмер… Глаза их встретились… Он и не заметил, как оказался у её столика… - Ринка, - прошептал он, не отрывая от неё глаз… - Эндрю, - также тихо ответила она,- неужели это и вправду – ты? - Здравствуй, - почти беззвучно сказал Андрей, - я могу присесть рядом? Она улыбнулась спокойно и чуть печально: «Конечно…» Он взял в ладони её маленькие руки, лежащие на столике, и стал покрывать их поцелуями… - Ты с ума сошёл, - прошептала Маринка, - люди же кругом… - Да, ты права… Прости… Расскажи о себе, как ты, что ты… Замужем? – почти с испугом спросил Андрей. - Была, - спокойно ответила Маринка. А ты? - Был… давно, - ответил Андрей… - Где ж ты… пропадал? – спросила женщина, не отрывая от него глаз, - ждал, пока я постарею? - Ты? Постареешь? Да ты ещё красивее, чем была… - Врунишка… Знаешь, сколько лет прошло? - Знаю… Двадцать пять… Андрей снова стал покрывать поцелуями её руки, даже и не пытаясь прятать слёзы, непонятно откуда взявшиеся. Оказывается, они были так близко… - Не надо, - сказала женщина мягко. Она была сильнее – она не плакала. Только смотрела на него большущими блестящими глазами – и улыбалась… Андрей несколько секунд молчал, а потом спросил: «Ты меня, дурака, сможешь простить когда-нибудь?» Ринка посмотрела ему прямо в глаза и, не отводя взгляда, ответила очень серьёзно: «Никогда»… И через секунду, совершенно нелогично и очень по-женски, провела рукой по его волосам, по виску, по щеке – медленно, легонько, чуть подрагивающими пальцами коснулась губ, подбородка… И столько в этом прикосновении было боли, нежности и всепрощающей любви, что у Андрея просто защемило сердце… «Послушай... О, как это было давно - Такое же море и то же вино... Мне кажется будто и музыка та же... Послушай... послушай... мне кажется даже!..» Солист был и вправду профессионалом – песня волновала и манила куда-то в иные миры… Голос звучал бархатно и влекуще. «…Нет. Вы ошибаетесь, друг дорогой, Мы жили тогда на планете другой, И слишком устали, и слишком мы стары И для этого вальса и для этой гитары...» Песня таяла, растворялась, заканчивала свою жизнь в звуке… А для этих двоих, не столь уже и юных, похоже, всё только начиналось… Они стояли под цветущей магнолией, обдававшей их потрясающе нежным своим ароматом, и целовались, как тогда, двадцать пять лет тому назад… А над морем, розовым от ярких фонарей набережной, действительно вставала Луна. И она была фантастически прекрасна… | 
Положение о Клубе
Сделать стартовой
