«Новая» история Люция Старченко «Электрум» одновременно является достойным произведением заслуживающим внимания, и бездарной поделкой, на которую нельзя смотреть без жалости. Как так? Это будет трудно объяснить... Начнем с шутки!

 

Эта шутка от известного мультсериала «Family Guy» (в нашем прокате «Грифины»):

 

“Брайан едет на пикапе по сельской местности и, засмотревшись на природу, сбивает какого-то мужчину. Подбежав к пострадавшему он спрашивает:

-Вы Стивен Кинг? (в вопросе звучит беспокойство)

-Нет, я Дин Кунц.

-О — разочаровывается Брайан, после чего еще раз проезжает по телу автора”

 

Я пытался найти это видео на YouTube так как понимаю, что в тексте выходит не очень смешно, но что-то его и след простыл. Если найдете (и станете искать вообще) — дайте знать.

 

Конечно, шутка адресована фанатам Стивена Кинга, которые терпеть не могут Дина Кунца. Но она еще и о людях, которые считают, что могут отличить интеллектуальную литературу от популярной литературы (таким себя считает и Брайан). Дело в том, что подобные личности утверждают, что слова «популярный» и «интеллектуальный» взаимоисключающие. Такие люди целенаправленно выбирают более странное и менее известное произведение, но имеющее нечто общее с популярным (будем говорить именно о книгах). И я не считаю, что стремление выделиться из толпы или иметь свое мнение зазорно. Просто такое стремление часто исходит не из разумности, а из желания идти наперекор.

 

И я знаю о чем говорю, потому что и сам был таким. Гарри Поттера прочли миллионы? Значит книга для толпы! Пауло Коэльо читал каждый второй в моем классе? Гадостная попсятина! Позднее я понял, что необходимо сперва составить собственное мнение, а не просто поставить знак минус рядом с мнением большинства. В итоге Гарри Поттер оказался действительно замечательной книгой, которая растет вместе с читателем, а у Коэльо нашлась пара ценных советов взрослеющей аудитории (которые он просто перемещал из книги в книгу — стыд то какой).

 

Поэтому я в корне не согласен, когда слышу, что автор триллеров/ужасов Дин Кунц никчемный писатель, потому что он популярный. Дин Кунц никчемный писатель потому что он никчемный писатель! И это результат ЧТЕНИЯ его произведений и анализа сюжетов. Из этого следует, что мое мнение может не совпадать с мнением фанатов Кунца, но оно все еще мое мнение. И я не считаю, что Кунц не заслуживает своей славы — это очень продуктивный писатель (надеюсь обошлось без литературных негров), главная заслуга которого — пропагандирование жанра триллеров/детективов/ужасов. Он повлиял на жанр не меньше, чем Лавкрафт в свое время. И так же как я предпочитаю читать произведения по мотивам творчества Лавкрафта (оригиналы довольно занудны), так нельзя отрицать, что тот же Кинг опирался и соревновался именно с Кунцем (который начал карьеру намного раньше и наваял с десяток романов к тому времени, когда Кинг издал первую повесть).

 

Теперь перейду к главному — как связаны Люций Старченко и Дин Кунц? Первое прочитанное произведение Старченко — ЧеЗолото — напомнило мне какой-то отрывок, но я не совсем понял чего и откуда. Когда же я наткнулся на «Электрум» (в состав которого вошел и «ЧеЗолото»), то сразу понял что он мне напоминает — мое первое столкновение с творчеством Кунца в виде романа «Лицо страха», написанного в 1977 году. В том же году были написаны и еще два романа, и, возможно, это повлияло на общее качество, но при чтении я такой информацией не обладал.

 

Роман с не оригинальной историей про маньяка мизантропа, которого ищет человек со способностью к ясновидению (по крайней мере сейчас это уже штамп), крутится вокруг того факта, что обычные люди не готовы к столкновению с маньяком и слишком сильно опираются на прописные истины, а потому легко становятся жертвами. При должной подаче роман мог получиться удачный, если бы не манера написания. Все, что происходило в романе большей частью являлось констатацией фактов: зашел в подъезд, достал нож, позвонил в звонок — минимум описаний, сравнений, отступлений и т.п. При этом большинство диалогов так же происходили без пояснительного текста, так что продолжительный разговор превращался в ток шоу (когда двое сидят друг напротив друга и только говорят, ничего не делая), в связи с чем оставалось не ясно кто и что делает, а позднее и кто что говорит. Ладно, если бы это была пьеса, когда имя говорящего пишется рядом с его словами, но ничего даже близкого не обнаружилось. Я мог некоторое время читать диалог, а затем осознать, что перепутал реплики говорящих.

 

Тоже самое происходило с описаниями помещений — автор считал свои долгом не осматривать интерьер комнаты, а выдавать сводку вещей, которые находятся в комнате. Что-то типа: «Он открыл дверь кладовой, где обнаружилось: три ведра стопкой, две швабры, гора ветоши, один труп сантехника, набор чистящих средств разных марок и один маньяк-убийца, прятавшийся под ветошью.» (утрирую, конечно). И так весь роман! Встречаются островки размышлений и должных описаний, но они скорее исключение, подтверждающее правило.

 

И вот, будучи уже знакомым с подобным «стилем» изложения, я наталкиваюсь на вот это (начало главы «Склад» рассказа «Электрум»):

 

«Тусклый свет свечи освещал небольшую каптерку, расположенную в

портовых складах Центрограда.

– Нам долго ещё здесь торчать?

– Столько сколько нужно. Скользкий, сообщай?

– Горит свет, говорят – всё спокойно.

Босс достал иглу, медленно вонзив её в куклу.

– Что теперь? Есть суматоха, ему плохо, умер?

– Нет, дальше болтают.

Кукла отброшена в угол, а свет заиграл на блестящей поверхности

пистолета.

– Придётся сделать самим, по старинке. С каргой по Вуду, потолкую по

душам после. Да ребята?

– Верно Босс.

– Так бы сразу, – Ворчун оживился.

Медленно, но верно три тени поднимались по лестнице. Патрон

прильнул к замочной скважине хлипкой двери, отделяющей жертв от

хищников преступных улиц греховного города. Внутри помещения шла

оживлённая беседа.

– Что в тех ящиках? Я должен знать!

– Неизвестно, при этом от нашего человека на судне ни слуху, ни духу…

пропал.

– Следовательно, уменьшить груз можно только в пути. Бланки

подготовил?

– Сделано. У вас лицо измождённое, бледное – мало спите?

– Провернём дело, подлечусь – бессонница мучает. Водителей

проинформировал?»

 

Минимум информации, минимум текста, максимум событий — это, видимо, формула, по которой пишет Люций Старченко. Когда я написал свое мнение по миниатюре «ЧеЗолото», участвовавшей в первом этапе ВКР, я указывал на то, что все слишком коротко, что перед нами голая идея без логического развития. Теперь эта идея получила определенное развитие в более крупном и более понятном тексте Электрума.

 

Исходя из ответов Старченко на мою и Максима Осипова критику, я могу прийти к следующим выводам (чисто моим и, вполне возможно, неверным) — товарищ Старченко является одним из сторонников учения о коллективном бессознательном и считает, что автору достаточно дать ключи к истории, а все остальное само собой распакуется в голове читателя, потому что вся информация уже и так там. Надо отдать должное — идея имеет некий смысл. В конце концов, о том же самом говорили Чижевский и Тесла! Мир идей, место к которому мы все подключены и откуда черпаем вдохновение для преобразования материального мира. Первыми о мире идей заговорили древнегреческие философы и, как не забавно, современные ученые снова и снова возвращаются к такой концепции. Есть повод задуматься.

 

И вот, при прочтении главы «Склад» я поверил Старченко — живо увидел происходящие события, боле или менее понял связь с «ЧеЗолото», и приготовился перейти к главе «Мурави», которая, судя по всему, должна связать события воедино. Но именно в последней главе меня ждало главное разочарование во всей концепции (по крайней мере в реализации Старченко).

 

Что же не так с произведением «Электрум»? Давайте поэтапно. Рассказ встречает нас следующими словами:

 

«Электрум.

От автора:

Илектр – это сверкающий металл или кристалл, похожий на пылающий

огнём уголь.»

Странное сходство двух слов, заставляет думать об опечатке, а описание не напоминает ничего из ранее мною слышанного. Разрешим вопрос, обратившись к Википедии:

 

Илектр, также иликтрон — древнерусское слово, обозначающее:

-Янтарь;

-Электрум;

-В библии (старославянское илектр) — сверкающий металл или кристалл, похожий на пылающий огнем уголь, служит для изображения божественного величия и славы.

 

Электрум (также электр, от древнегреческого — янтарь, назван в связи с цветом) — минерал, разновидность самородного золота, представляет собой сплав серебра и золота. Цвет от золотисто-желтого до серебряно-белого.

 

То-есть автор ничего не выдумал и это реальные термины, обозначающие одно и то же. Правда само слово очень древнее и всегда имело и имеет один и тот же смысл — янтароподобный, что относится к цвету Даже когда речь идет о пылающем угле, имеется в виду состояние, когда уголь при горении становится янтарно-желтым и источает свет. Немного противоречиво, так как в рассказе идет речь о черном материале, который поглощает свет, поэтому стоило бы ждать объяснения этому, но нет — больше слова Электрум и Илектр в тексте не встречаются.

 

Дальше нас встречает уже читанное «ЧеЗолото», которое, насколько я могу судить, не претерпело никаких изменений. Группа выживших без личностей и точного числа (могу только назвать Катю, Сидора и ГГ), все хорошо вооруженные непонятно чем бегут из, видимо, русского города, чтобы избежать непонятной угрозы. Город, вероятно, большой и с плотной застройкой, потому что герои умудряются путешествовать по крышам. Затем Катя подвернула лодыжку, на героев косо посмотрел какой-то монстр, они его застрелили, после чего дом, на крыше которого они находились, стал падать.

 

Эта ситуация возвращает ГГ во вчерашний день (я тоже вспоминаю ближайшее прошлое, когда моя жизнь в опасности). Он и Сидор разгружают груз (видимо они грузчики), который прибыл на секретный объект (видимо секретные грузчики, ведь у таких объектов свой персонал). Секрет особо не секрет, так как герои видят, что разгружают слитки материала, который поглощает свет (интересно, как они их видят? Ведь глаза видят лишь то, от чего свет отражается). После разгрузки им становится плохо и они идут в медпункт. Конец первой главы.

 

Глава «Склад» резко отличается общей подачей от предыдущей главы, а это значит, что они написаны в разное время. Сразу оговорюсь, что последняя глава «Мурави» тоже отличается в стиле от двух предыдущих, что делает связь трех глав притянутой за уши.

 

В «Складе» одни бандиты обсуждают как они украдут часть груза, что прибыл на корабле (видимо они тоже грузчики). Странен тот факт, что они все в связке, даже водители, но при этом они рассуждают о том, что смогут украсть часть груза и узнать что вообще везут только во время доставки. Раз вы все тут ворье, так почему сразу не проверить стоит ли оно того — вдруг вы готовитесь украсть партию клизм. В этот момент в помещение врываются другие бандиты, которые убивают первых бандитов, не успевших даже получить имена. Новые действующие лица — все сплошь стереотипы (Скользкий, Ворчун, Патрон/Босс), видимо, собирались просто убить первых, потому что решение украсть груз приходит уже после расправы. При этом их главарь, которого автор просто зовет Патрон, убивает одного из сообщников за то, что тот его назвал Патрон. После этих слов хочется, чтобы и автора главарь тоже укокошил.

 

Затем наши злодеи, после еще пары операций, добираются до содержимого груза, которым оказываются те самые черные слитки (странно, что автор даже слово ЧеЗолото больше нигде не использует — я думал, что это вымышленное понятие или название). Слитки порабощают бандитов и заставляют их честно работать. В смысле, они заставляют доставить их адресату — очень разумные слитки. К достоинствам главы можно отнести маленькие проблески мира, в котором все разворачивается: полиция здесь называется защитой, а достопримечательности имеют что-то типа нарицательных названий (площадь Единения, мост Трех — кстати, в рассказе они с маленькой буквы написаны, непорядок).

 

Так вот откуда слитки появились в секретном институте! Осталось понять зачем нужна была сцена кражи, если они так и так бы оказались по назначению? Может чтобы продемонстрировать читателю порабощающую силу, которая уничтожает личности? Но когда воздействие закончилось, что стало с бандитами? А если не закончилось, то почему ГГ и Сидор просто отделались головной болью?

 

Следующая глава должна была раскрыть детали, но она только задает больше вопросов. В ней нам представляют еще двоих безымянных персонажей: Полиглота и Профессора — автор имеет склонность к прозвищам, которые должны заменять нам личность персонажей. Два героя просто ради удовольствия и приключений отправляются в Африку (видимо у них нет никого, кроме друг друга, раз ученик и учитель едут в отпуск вместе). Происходящее дополняется нарративом в стиле Говарда Лавкрафта, чего в предыдущих главах не было.

 

В Африке герои узнают про новое загадочное племя «Мурави», которое вышло из-под земли. Я пытался понять происхождение слова, ведь оно, видимо, должно быть переводом с какого-то местного наречия, но не смог отделаться от ощущения, что автор просто спер мягкий знак из слова «муравьи».

 

Наши герои решают найти загадочное племя и изучить его! Они добираются до места и... я уже говорил, что стиль меняется в каждой главе, но чтобы вот так. События пускаются в галоп, герои встречают представителя «муравев», у которого при себе есть слиток черного золота, но их внезапно атакуют... настоящие муравьи! Видимо, мстят за украденное название. Наши герои спасаются на дереве, падают с него, Профессор бежит к шаману-муравю, тут появляется желеобразное нечто, которое Профессор бросает муравьям. Нечто исчезает и появляется, цитирую: «мужчина, чертами лица похожий одновременно на меня, Профессора и на пациента, Шпика.» Муравьи едят Шпика, а окружающие чувствуют это так, словно они на его месте. Конец. Конец? КОНЕЦ?!?! Да, если не считать послесловия:

 

«Людское восприятие, сталкиваясь с неведомым, подменяет непознанное известным. Новое постигается вспышками озарения или потоком безмятежного сосредоточения. Шок и покой – две руки прогресса.»

 

Но послесловие вызывает такой же конфуз, как и само произведение. Тут нужно оговориться. Я могу понять, когда речь идет о новых методах передачи идеи. Раньше считалось, что книги вздор, затем театр вздор, дальше радио и кино вздор, потом комиксы вздор, но каждый раз мы доказывали, что вздор — это с порога отвергать что-то новое.

 

Поэтому, пользуясь логикой Люция Старченко о том, что пробелы между историями способен заполнить и читатель, я реконструирую события так, как их я увидел. В будущем или в альтернативной реальности, русские ученые в ходе экспедиции в Африку обнаруживают племя людей, живущих под землей. В результате выясняется, что племя имеет доступ к ранее неизвестному материалу, который принимают за пробел в таблице Менделеева, и с помощью бартера выманивают у племени. Ученые организуют доставку материала в научный центр, но в процессе мы видим, что материал обладает способностью подавлять волю и на самом деле сам стремиться в научный центр. В итоге загадочное черное золото оказывается где хочет, над ним проводят эксперимент, который выходит из-под контроля, и город населяют монстры/зомби/пришельцы, которые подготавливают почву для полномасштабного вторжения подземных жителей на поверхность. (Про вторжение я решил, так как есть сцена с падающим домом, а я видел подобную в комиксе «Старик Логан» - там тоже были подземные жители, которые сносили дома через подкоп).

 

Вот мы и вернулись к тому, что я начал еще в рецензии на «ЧеЗолото» - все перечисленное выгляди как завязка для истории. Нет развития, нет апофеоза, нет финала. Сюжет и персонажи не прописаны, многое лишь упоминается, но не характеризуется. Неужели все это должны додумывать читатели? А если у кого-то не богатая фантазия и он не может ничего придумать. На это Старченко говорит, что он пишет для особой группы читателей, которые способны воспринимать его литературу. Но это противоречит сразу двум постулатам. О первом я уже говорил ранее в другой рецензии — целевая аудитория является абстрактным понятием, не существует некой «особой» категории читателей, как не существует одинаковых восприятий одной и той же идеи. Толпы людей начинали под флагами одной партии, чтобы расколоть ее на сотни своих собственных мнений.

 

А второй постулат касается идеи коллективного бессознательного. Это явление образовано совокупностью всех сознаний человечества, все люди подключены к этому суперкомпьютеру, а значит и гениальность с бездарностью, и благое со злонамеренным, и прекрасное с ужасным — все едино и доступно всем. Так почему рассказ Электрум должны понимать не все читатели, а только особая группа?

 

И я знаю почему. Потому что автор в данном случае путает понятия. Фокус моего понимания происходящего в представленных трех главах состоит не в том, что я нахожусь в резонансе с автором, или что у меня живое воображение. Просто абсолютно все в тексте состоит из штампов, заготовок, клише. Приглядитесь — в первой главе мы сразу узнаем типичную историю зомби-апокалипсиса — загадочный артефакт привозят в секретную лабораторию, фокус-покус, выжившие бегают по инфицированному городу. Во второй главе типичные бандиты с говорящими именами говорят типичными фразами, и вот вакуум описаний заполняется уже виденными картинами из фильмов и книг (хоть того же Богарта). В третьей главе характеры опять заменены на студент-полиглот и старик-профессор, которые ищут загадку — сколько раз мы это видели в книгах у Кинга, Лавкрафта, Пиньоля, в фильмах типа «Индиана Джонс», «Фантом», «Руины».

 

Все образы настолько типичные, что в нашей среде невозможно их не узнать. И это не магическое единение с бессознательным, а просто фокус! Узнаваемость еще не является залогом успеха. Автор, в погоне за подтверждением собственной идеи, просто выкачал из своего текста содержание, оставив только куски сюжета и намеренно узнаваемые образы. Но что вообще хорошего в таком обезжиренном рассказе? Мне подобное узнавание несет не удовольствие, а раздражение. Хочется воскликнуть: «Опять?! Ничего нового?!». (В этом тоже проблема идеи коллективного бессознательного — если нам подсознательно уже все известно, откуда берется чувство удивления?) Кому нужны заготовки? Зачем вообще нужен автор, если я могу придумать все сам? И разве выдумать историю в голове не означает — поделиться ее со всем миром, с которым мы в единении?

 

Еще один вопрос состоит в том, почему я столько текста посвятил рассказу, если я его преимущественно ругаю? Дело в том, что я говорю не о рассказе. Люций Старченко не указал, что перед нами отрывок какого-то произведения, но и цельной историей представленный текст назвать сложно, поэтому такой сырой материал нет смысла оценивать. Все это время я говорил о концепции, которой пытается достичь автор. Она не так уж нова, но я не слышал, чтобы кто-то серьезно ее развивал или продвигал в массы. Создание мозаичной истории, которая из бессмысленных и обрывочных фактов собирается в единое целое — это первый шаг (и многие детективные истории и ужасы его достигли). Дальше будет передача мыслеобразов, которые, пользуясь личным опытом и фантазией воспринимающего человека, создают свою картину уникальную для каждого. Разве это не интересно? Мне очень! Имеет ли это что-нибудь общее с конкурсом ВКР или литературой в общем смысле? Едва ли...

 

Оценивая «Электрум» как произведение я могу сказать, что это просто набор штампов с кучей ведущих в никуда сюжетных линий, досадных ляпов и логических ошибок. Как готовый продукт он не имеет никаких шансов, но как заготовка может эволюционировать во что-то стоящее.