Выйдя из высокого здания с огромными окнами, он взглянул на небо – темное полотно, усыпанное мерцающими огоньками, вселяющее умиротворение, и приводящее в полусонное состояние тело и рассудок. Казалось, ничто не заставит оторваться от столь упоительного зрелища, но человек продолжил движение, неловким жестом засунув замершие руки в карманы.

Человек этот ничем не выделялся из серой массы общества. Даже наоборот, он находился в самом его эпицентре. Но понять, счастлив ли он здесь, было невозможно, так как, ни единого проявления каких-либо эмоций окружение его не замечало.

Ему было около двадцати. Он был высок и строен. Излишне молчалив, но рассудителен. Его глаза, подобно густому туману, завлекали мягкой серостью – довольно гипнотическое действие. Он не имел за собой определенного места работы, не выделял особых предпочтений. О таких людях можно сказать, что время несет их на себе, подобно волнам, сами же – люди – не имеют сил или желания сопротивляться ему. Единственным постоянным его увлечением было вдыхание едкого никотинового дыма во всю полноту легких (в день он выкуривал пачку сигарет). Окружение не питало к нему высоких чувств. Не все считают, что иметь собственную точку зрения – достойное качество, однако, он обладал таковым. Что касаемо разума, мысли его были прозрачнее бриллианта, опущенного в чистую воду, поэтому в нужный момент их отличала ясность и точность. Никто не знал его точного имени – он не нуждался в нем, но, посмотрев в его глаза, каждый думал - С.

Любой прохожий задумывался о судьбе этого, казалось бы, ничем не приметного юноши, с головой погруженного в свои мысли. Конечно, все догадки были тщетны, ибо сам он не знал будущего, а о прошлом попросту не хотел вспоминать.

Он двигался по покрытой мраком улице, вдыхая очередную порцию никотина. Мягкий свет редко встречающихся фонарей освещал небольшие фрагменты асфальта, придавая ему блеск звездного неба. Шаг за шагом… Он очутился на улице, такой знакомой, что по телу пробегала мелкая дрожь. Его взгляд упирался на серый одноэтажный дом. Без сомнения этот дом был ему чужим, как и этот город, но С. явным нежеланием открыл дверь и вошел в него. Не удивительно, здесь царило одиночество, такое же серое, как и сам дом. Но С. это не смущало, ибо, как сам он говорил, одиночество придает ему душевное равновесие и спокойствие.

Когда комнату озарил рассвет, С. уже не испытывал потребности во сне. Нехотя он побрел на кухню, чтобы принять ежедневную дозу кофеина, согревающего осенним утром. После всех традиционных процедур, он накинул пальто, и, взяв в зубы сигарету, побрел по туманной улице. Здесь было необыкновенно пусто: ни людей, ни собак, ни птиц. Лишь звук утреннего трамвая сопровождал юношу. Погрузившись в себя, он и не заметил, как оказался подле трамвая, который открыл ему двери, проявив резонную жалость.

- Снова в толпе… Я теряю свою сущность в этой массе, теряю себя. Меня прижимают со всех сторон, ограничивают - я окружен. Когда-то у меня было время, время для начинаний и дальновидности, а теперь я вынужден тонуть в людской трясине. Однообразие. К чему все стремления? С самого рождения мы гонимся за мечтой, безропотно и страстно. Мы планируем будущее, но каким оно будет на самом деле? Ответ прост – у нас нет будущего. В результате мы оказываемся на развилке, ведущей в одну сторону, ибо всех нас ждет один конец. Узнав подробности моих мыслей, люди бы начали сходить с ума от пессимизма и крайности. Я не нужен им так же, как и они не нужны мне. Вы только посмотрите на них – каждое утро спешат к рабочему месту, полагая, что улучшают мир. К чему же приводит дорожка, выстланная благими намерениями? Хаос, нарушение баланса. Люди давно забыли, что планета – их приют, а не собственность. Ставят себя во главе всего живого, думая, что одинок и во вселенной. Как эгоцентрично и самонадеянно. Ругань и рукоприкладство. Невыносимо находиться в этом бедламе. Кто-то сказал однажды, будто все люди - братья. Наверное, этот закон теряет силу, особенно, в утреннем транспорте...

Мысли С. прервала необычная картина, когда на одной из остановок в трамвай забежала собака. Определенно, она была бездомной: черно-белая свалявшаяся шерсть, порванное ухо и легкость поведения, характерное для завсегдатаев городских улиц. Особенно выделялись глаза: они были цвета морской волны. Вскользь взглянув на визжащую толпу, она забилась в угол, где никому бы не смогла помешать. Трамвай тронулся с места, а внутри него всё так же царил беспорядок, создаваемый обезумевшей толпой. В окне мелькали станция за станцией. На станции К. собака устремилась к выходу. Ловко оббегая пассажиров, она наткнулась на сумку важной дамы, укутанной в собольи меха. Дама, чувствуя опасность, резким ударом пнула собаку. Охая от ужаса и еле дыша, она высказала своё недовольство в адрес невинной собаки и не менее невинного машиниста. Тем временем собака поднялась и молниеносно выбежала из трамвая, на этот раз пассажиры расступились, чтобы расчистить дорогу животному.

- Ну, надо же. Парадоксальное зрелище.

Собака, мирно ожидающая своей остановки, ни разу не повысила голос, не укусила ни одного из этих озверевших … А люди, находясь всего 10 минут в одном транспорте, успели налаяться вдоволь, причем на своих же братьев. Как не могут быть противны те, которые готовы вцепиться в горло ближнему, воткнуть ему нож в спину, и сменить нож на улыбку, когда тот обернется? О, нет, быть частью этого жалкого, лицемерного общества –

себе дороже. Одному спокойнее.

Трамвай остановился, и С., с заметным облегчением, вышел на знакомую станцию. Привычным жестом он взял в зубы сигарету, и тяжело вздохнув, продолжил путь.

Офисный центр информационной поддержки – ещё одно временное место работы. Скучнее не придумаешь, однако, С. был вполне доволен - работа занимала все свободное время, так что ему не приходилось ломать голову над возможными занятиями, да и заработок здесь совсем не плох. Сотни звонков в день от назойливых клиентов отравляли слух и приводили в неистовое бешенство, но С. безвыходно выслушивал каждого, с покорностью ожидая вечера.

22:00. Улицы города погрузились в беспросветную тьму, что характерно для поздней осени. Фонарные столбы были неизменными проводниками для блуждающего во мраке тянувшихся аллей. Словно по традиции, С. посмотрел на звездное небо и отправился домой привычным маршрутом.

Сквозь глухую немоту уснувших улиц ему вдруг послышались визг тормозов и шуршанье шин, вероятно, с автомагистрали, находящейся неподалеку. Остановившись, С. увидел, как из-за темноты выбегает маленькая девочка. На руках у неё лежало что-то, подающее еле выраженные признаки жизни, что-то, до боли знакомое и привычное глазу. Подбежав к девочке, С. не поверил своим глазам: она несла собаку, истекающую кровью и скулившую от боли. Ту самую собаку с утреннего трамвая. Девочка, не сдерживая слёз, упорно несла несчастное животное, прижимая её голову к своему сердцу и шепча что-то ласковое.

- Подожди, ещё немного. Мы уже пришли. Почти пришли, – всхлипывая, шептала она.

С некоторой нерешительностью С. подошёл к девочке.

- Твоя?

- Нет. Она заболела, ей нужна помощь. – ответила девчушка и продолжила свой путь, не обращая большего внимания.

Первый раз в своей жизни С. охватила такая тревога, что сжалось сердце. Теперь и он не мог сдержать слёз, так же, как и не мог не предложить помощи.

- Уже поздно. Тебя, наверное, родители ждут?

- Но… собака?

- Я позабочусь о ней. А ты беги домой.

Девчушка удивленно смотрела на юношу, затем посмотрела в глаза умирающему животному.

- Вы обещаете?

- Не волнуйся.

И вот на руках у С. оказалось истекающее кровью, несчастное животное, которое не имело сил для того, чтобы сопротивляться.

Когда следующим утром в комнату ворвался солнечный свет, С. не думал о работе, о людях в трамвае. Он вспоминал ту маленькую девочку, которая с прошлого вечера стала для него настоящей героиней. Он понимал, что был слишком категоричен в своих мыслях о людях. А что если среди жестокости и злости, покрытой сумраком, найдется мерцающий огонёк доброты и милосердия? Крохотный, еле заметный, но он есть! Что если среди массовки равнодушных, безразличных к чужому горю людей есть одно в унисон стучащее сердце, наполненное непреодолимым желанием к совершению блага? И оно будет ярче тысячи огней ночного Нью-Йорка, громче взрыва атомной бомбы, больше и величественней Джомолунгмы. Оно – единственное, самое важное. Оно – необходимое гибнущему от людской ярости миру.

«Каждый человек по-своему влияет на мир: кто-то негативно, кто-то положительно. Но все мы являемся его частью, неотъемлемой частью! Наш долг – вносить свою значимость, воздавать ему должное, совершать достойные поступки в будущем и оставлять нелепые ошибки в прошлом. Только тогда, соблюдая все эти незатейливые правила, мы будем иметь право на высочайшее звание – Человек», - С. не заметил, что говорит вслух.

… Когда следующим утром в комнату ворвался солнечный свет, С. не думал о работе, о людях в трамвае. Он вспоминал ту маленькую девочку, которая с прошлого вечера стала для него настоящей героиней. Он вспоминал её снова и снова, боясь забыть мелкие для памяти детали. Впервые на сердце у С. было умиротворение – легкое и приятное до дрожи. Он шёл в сторону спальни, держа в руках собачий корм. На его лице появилась наполненная теплотой улыбка, когда он увидел выбежавшую из комнаты, черно-белую собаку с глазами цвета морской волны.