Game over.

 

И настал тот момент,

Что врагов вроде бы нет,

Он тогда Смерть позвал,

С ней играть он стал!

Жизни войнам шахматной доски,

В битве рвались словно волоски.

Ночь раздумий полна,

Чаша выпита до дна,

Свечи за спиной

Гаснут по одной!

(Король и Шут)

 

I

Каждый вечер в одном из маленьких окошек одноэтажного дома загорался мерцающий еле видный голубой огонек. Ни один прохожий, которому посчастливилось пройти мимо этого неприметного дома в тот самый момент, ни за что бы не догадался, что происходит сейчас здесь, совсем рядом с ним, за тонкими стенами этого скромного пристанища. А если бы и услышал хотя бы краешком уха, то ни за что бы не поверил и поспешил удалиться. Тем временем внутри того самого помещения раздавался заветный голос, ради которого здесь и собрались все эти люди, ради этих двух, бередящих душу и разум слов:

БИТВА НАЧИНАЕТСЯ!

Это окошко вместе с плененным в нем пламенем принадлежало никому иному, как одному из самых известных в городе компьютерных клубов. Каждый раз после долгого дня ожиданий здесь собиралось огромное число людей, в основном это были дети и молодые люди почти со всего города! Здесь можно было встретить как ловкого первоклассника, замазанного в чернилах, так и еще более ловкого студента. Кто-то пришел, чтобы отдохнуть после тяжелого дня, а кто-то, чтобы еще больше устать за этот короткий вечер. Но как бы то ни было, все эти люди пришли сюда лишь с одной целью - войти в широкое пространство игр. Сейчас после двух долгожданных слов по всему компьютерному залу раздавались нервные, порой душераздирающие крики игроков и их виртуальных собратьев. Весь этот неприметный одноэтажный дом погрузился в ужасающую своим размахом войну. Да, хоть и не в реальную, но все же в войну.

Для посетителей здесь было предоставлено все самое отличное: отличные компьютерные кресла, отличные компьютерные столы, отличные компьютерные мышки, наушники и, наконец, компьютеры. За одним из таких компьютерных столов и сидел наш герой, игрок Егорка, известный всем, входящим в этот клуб. В данный момент, склонившись у экрана, он всем своим видом выражал огромнейшее негодование в адрес советских солдат, захвативших его оборонительный пункт. По физиономии Егорки сразу можно было понять, что сейчас он является участником второй мировой войны. И любой, кто подошел бы к нему с дружелюбными словами «Как дела?» ближе, чем на пять метров, мог по рефлексу попасть под автоматную очередь, совсем нежелающего того Егорки. Перед ним проносились подстреленные самолеты, пробегали тысячи солдат, разносились огромные взрывы, весь экран был запачкан кровью убитых им же врагов, но ничто из этого не впечатляло опытного игрока, ни один упавший перед ним человек не пугал его своим взглядом, он видел все это уже сотню раз.

Но что же его тогда беспокоило? Что заставляло его быть таким напряженным? Этот сценарий он прочитывал уже множество раз, но именно сейчас он играл самым сложным стилем, ведь сзади него стояли, уже вдоволь наслушавшиеся его рассказов, такие же игроки, как и он. Их подсказки и упреки не раз заставляли вылететь из шестнадцатилетних уст непечатные слова, посылаемые со злобной угрозой и таким же хвастовством. И вот, сняв черные наушники со своей горячей головы, Егорка, облегченно вздохнув, кинул свой взгляд на надпись в центре экрана «VICTORY» и, добавив своим друзьям несколько унизительных слов, бросился вон из помещения.

Нет, конечно же, Егорка не забыл, он помнил каждую минуту о том, что дома его уже все заждались, ведь вернуться он должен был, как максимум, семь часов назад. Однако по непонятной для него же самого причине, что-то заставило его задержаться. Хотя, если честно, он по этой же непонятной причине задерживался каждый день и потому-то и приходил домой уже в глубокой темноте. Но, несмотря на то, что причина каждый раз была одна и та же, отговорки для каждого случая были совершенно разные. Лишь иногда в его генераторе мыслей случались непредвиденные ситуации, и два дня подряд он читал один и тот же заученный текст. Сегодня же у Егорки было всего лишь четыре урока, и так как планировалось, что он придет домой раньше всех, именно ему были вручены заветные деньги на провизию. А сейчас, если верить его циферблату, время уже зашкаливало за девять часов вечера! Но это еще не все сюрпризы на сегодня…. Забывшись за игрой, он случайно потратил половину данных ему достаточно ценных для взрослых бумаг на бесценное время игры в компьютерном клубе. И собрав все, что у него осталось, прибавив еще небольшую сумму, которую он нашел по пути, он понял, что ему хватало лишь на одну булку белого хлеба. «Черт, черт, черт!» – вилось в его голове. Очередная отговорка уже прямо сейчас обретала внутри него хрупкий фундамент. Он со всех сил, что в нем были, пытался бежать к трижды проклятому им магазину, то и дело жалуясь, что они выбрали для постройки совсем не подходящее место. Подбегая к супермаркету, он уже решил, что расскажет родителям грустную историю о трех плохих парнях, которые, по несчастью, выбрали именно Егорку в качестве своей новой жертвы, и забрали все, кроме крохотной суммы, прибереженной у него в потайном кармане. Этот рассказ по невиданному для него везенью оправдывал как время его прихода, так и добычу, с которой он вернулся с охоты. Осталось лишь добыть хотя бы и это.

Шагая по крыльцу торгового центра, Егорка, еле дыша, протянул руку к двери и тут же оторопел. Супермаркет был закрыт. «Все! Все пропало! Все пропало! Это конец! Если я не принесу им хоть что-нибудь, то они точно меня убьют! Получится, прям как в той самой игре….» - пробубнил Егор, глядя уже на четырежды проклятый им магазин, кстати, название которого было «Небоскреб». Супермаркет работал круглосуточно, но сейчас по неизвестной причине совершенно не проявлял каких-либо признаков жизни. Оставался только один выход. Забежать в еще один магазин, соседствующий с «Небоскребом». Лишь только в голове Егорки промелькнул ключ к спасению, он тут же, не до конца обдумав последующие действия, кинулся к ждущей его булке хлеба.

Хоть на улице и царила полная темнота, он, передвигаясь на ощупь, без труда нашел свою последнюю надежду. И уже спустя несколько минут перед ним распласталась незатейливая аллейка, в конце которой ему подмигивала светящаяся надпись того самого, скромно устроившегося магазина.

Магазин, который стоял перед Егоркой, ничем не уступал по характеристикам предыдущему. Заметно отличались лишь названия и система работы этих прекрасных учреждений. Однако большинство людей ходило либо в «Небоскреб», либо вообще никуда. Совсем рядом с магазином, в серединке аллеи, стоял покрытый ржавчиной старый обелиск, а возле него, словно каменный, сидел какой-то человек. Не обратив внимания на эту компанию, Егорка, как ни в чем не бывало, помчался дальше. Наконец, подобравшись как можно ближе, он уже по автоматизму прочитал сияющую надпись над крыльцом магазина «Землянка» и пробрался в спасительную кладовую.

В магазине Егорка обнаружил для себя невероятный уют, мгновенно окутавший его при входе. Перед ним на удивление встала не огромная беспорядочная гора товаров с множеством реклам и побудительных надписей, а обыкновенный магазин. Не было вечно торопившихся куда-то людей, еще более торопившихся продавцов. Здесь было спокойно и тихо, и лишь разговор двух старушек, судя по всему покупателя и продавца, нарушал эту гармонию. Но и то, делая это очень осторожно и по-своему ласково. От всей этой простоты Егорка даже и сам слегка угомонился, но лихорадочная отдышка, отдававшаяся внутри него гулким эхом, нарушала эту песнь, и он тут же затребовал свой товар.

Продавщица любезно подала ему мягкую булку хлеба, запах от которой поразил нашего героя, и искренне добавив несколько добрых слов, попрощалась с нервозным посетителем.

Теперь уже Егорка мог спокойно вздохнуть, желаемое получено, а значит, и долгожданная цель достигнута. Он вышел на крыльцо спасшего его магазина и, застыв там же, начал укладывать в карман данную ему смешную сдачу и короткий чек. В этот же миг, из темноты показалось несколько голубей, поначалу лишь спокойно ходивших возле покупателя и уже не так спокойно мурлыча. Потом показался еще десяток, проделавших то же самое. Это массовая картина, даже заставила вылететь из губ Егорки несколько теплых слов, вроде таких как «какие хорошие» или «красивые, милые», но лишь он проговорил эти волшебные слова, как голуби к своему беспокойному мурчанию, добавили еще и совершенно безобразное поведение. Пришедшие раньше всех, вдруг резко вспорхнули вверх, напоминая пушистый веер, и совершенно беззащитный Егорка ощутил, как сверху на него упало что-то склизкое. Обескураженный этой голубиной выходкой, Егорка выронил хлеб из рук. И в тот же миг остальные птицы кинулись клевать душистый хлеб, уже испорченный их собратьями, умудряясь каким-то образом откусывать кусок больше их головы. После этого уже ни одно ласковое слово не могло остановить злосчастных проныр. Наглым образом они беспощадно поедали Егоркину последнюю надежду, и, возможно, на этом голуби не остановились бы. Как вдруг в густой темноте послышался звук упавших на землю семечек. Вся банда в тоже мгновение кинулась в непроницаемый сумрак на аппетитно раздавшийся шум, туда же, откуда они и пришли. Покинутому же Егорке они оставили лишь остаток хлебных крошек и незабываемые впечатления на всю последующую жизнь. Оставленный ни с чем, он, потеряв на тот момент самое дорогое, гулко упал на колени и смиренно зашептал. Нет-нет, слез у него было, он уже успел их проиграть. Лишь полная ужаса картина застыла в его глазах.

- Почему?.. – зашептал он как-то странно и громко. – Почему именно я?.. Я не понимаю…. За что?..

- Голуби, - вдруг раздался крепкий мужественный голос из той самой темноты, где исчезли пернатые грабители, тут же обратив на себя испуганное внимание Егорки. – Голуби, хех, символ мира… Голуби! Голуби самые скверные птицы на нашей планете! Я наблюдаю за ними уже много лет, и их повадки…. Их повадки воистину ужасны…. Символ мира.… Да, символ мира…. Однако в этом что-то есть…

- Кто вы?.. – сам не желая того, перебил своего собеседника Егорка.

- Раньше меня именовали Георгием, а теперь я всего лишь инвалид…. – ответил ему неизвестный, сохраняя все ту же интонацию.

После этих слов, как будто перерабатывая, жертва городских птиц на несколько минут поникла в тишине, тем самым поставив в беседе двух ночных странников безмолвную паузу. Затем, правда, Егорка сам ее и нарушил.

- Это вы высыпали семечки?..

- Да, – неизменно своему стилю, продолжал Георгий.

В их беседе снова возникла короткая пауза, которую опять же нарушил знаменитый игрок:

- Черт! – закричал он. - Проклятые птицы! Мало того, что обгадили, так еще и весь хлеб…

- Люди ничуть не лучше, – охладив пыл Егорки, сказал гражданин, прячущийся в темноте.

- Да что это вы?! – непонимающе возразил Егорка. - Пока что еще никто из людей не нагадил мне на куртку! А они – эти мохнатые уроды! Они…

- Люди ничуть не лучше, а порой и гораздо хуже, – снова взявшись за свое, проговорил неизвестный. - Дай им такой же клюв и перья, и они вполне подойдут под твое описание.

Егорка запылал яростью, ему казалось, что неизвестный говорит какую-то чушь! И что еще хуже, защищает голубей, так скверно поступивших с ним. Но из ответов на слова Георгия, в его голове вертелись лишь одни проклятия в адрес голубей, он не знал, что ему ответить.

- Люди не так глупы, как какие-нибудь животные! – наконец-то закричал Егорка, видимо, подобрав нужные слова. – У нас есть дома, еда, развлечение, у нас есть все! А эти птицы, эти уроды полностью зависят от нас! – прокричал он радостно, будто ощущая, что сказал что-то умное.

- Да, в одном ты прав, - ответил ему собеседник, свойственным ему мужественным голосом. - Люди, не так глупы как животные, а во многом даже гораздо глупее.

- Вы несете всякую чушь! – не выдержав, наконец-то вспыхнул пострадавший.

- Во-первых, - ничуть не разозлившись, ответил Георгий. – Старших перебивать не хорошо, – сказал он, и Егорка почему-то сразу покраснел, чего не делал уже давным-давно. – Во-вторых, говорить о том, чего не знаешь, является обычным пустословием и тем более никаким не научным продвижением. И, в-третьих, не делай выводы по внешности, ты меня еще не дослушал.

Егорка нервно взглотнул и замолчал. Эти слова повлияли на него еще хуже, чем поступок голубей. Он послушно бросил взгляд в темноту и навострил ухо.

– Животные…. Да, животные…. Животные ведут свою борьбу хотя бы за то, что им действительно нужно. Просто за то, чтобы хотя бы существовать на этой планете. За кусочек хлеба, за глоток воздуха, за маленький клочок земли. А люди…. А что люди? Люди грабят, убивают, уничтожают не только все вокруг, но и друг друга! Из-за какого-нибудь некрасивого слова, из-за глыбы бесполезного камня, из-за пышно разрисованной коры дерева, из-за того, что у одного есть игрушка, а у другого нет…. Месть, жадность, ненависть…. Человек уничтожает сам себя и тянет за собой весь мир, более подлого поступка и не сыскать на свете! Глупец распоряжается тем, чего не ведает, судьбами других. Нет, более глупого существа, чем человек, нет на земле….

Тут глаза Егорки уже начали привыкать к вездесущему мраку, и он смог разглядеть своего ночного собеседника. Это был довольно пожилой человек, с неаккуратной, длинной седой бородой и такими же седыми волосами на голове. На нем был надет старый потрепанный костюм сероватого оттенка, а в руках он держал деревянную трость. Где-то глубоко слова Георгия поразили Егорку. Но из-за ярости, горящей внутри него, он не хотел слушать бред сумасшедшего старика и, удивленно заметив, что все это время он простоял на коленях, молча встал и направился в сторону дома, не желая больше задерживаться.

- Постой, - вдруг отозвал его пожилой человек. – А что же ты скажешь родителям?

- То, что голуби отобрали у меня еду, - спокойно ответил Егорка и тут же, замявшись, стеснительно осознал глупость сказанного им.

- Вот, возьми это, - произнес пожилой человек, протягивая чистенькую купюру.

Егорка, как всегда, не раздумывая, смиренно подошел за обещанным подарком. И тут, его натренированные темнотой глаза сумели разглядеть то, что доныне Георгий скрывал в непроницаемом мраке. Увиденное им, навсегда застыло в его памяти. Подойдя ближе, Егорка сразу же обратил внимание на глаза своего ночного собеседника. Но не потому, что они так сильно поразили его своей необычностью, а лишь потому, что они были единственным, что старик еще не сумел припрятать за седой бородой. Однако хоть Георгий и не мог скрыть своих глаз, он изо всех сил, стараясь их спрятать, прикрыл тяжелыми веками. Егорка же, несмотря на все усилия старика, все же рассмотрел любопытную для него подробность. Запомнившиеся ему потускневшие карие глаза были наполнены бесконечной усталостью и разочарованием. И хоть сам глаз был неподвижным или, можно сказать, даже заледеневшим, зрачок в нем, словно маленький светлячок вокруг ночного фонаря, дрожал и метался в разные стороны.

Егорка схватил купюру и в то же мгновение безмолвно исчез, оставив своего собеседника в полном одиночестве. А те глаза, которые так заинтересовали нашего героя, обратились к привычной для них картине.

Оставшись один, Георгий устремил свой взгляд на проржавевший обелиск, стоявший напротив него. Надо отметить, что он не прекращал смотреть на него и во время ночной беседы, ни на секунду не отворачиваясь к собеседнику. Да, честно говоря, и до беседы, он все также верно поглядывал на памятник. Старик приходил к нему каждый день. Каждый день с утра до вечера он, не шевелясь, сидел возле своего лучшего друга, возле обелиска, только для того, чтобы положить на него свой гаснущий, усталый взгляд. В основании обелиска, покорно выполняя свою службу, была прикована небольшая табличка, которую еще только каких-то десять лет назад читал и сам Георгий, пока мог разобрать, уже и в то время расплывчатые для него буквы. Надпись на таблице, сообщала каждому проходящему, что этот памятник посвящен никому иному, как защитникам их земли, всем павшим воинам Великой Отечественной войны. Являясь воином этой кровопролитной войны, Георгий словно притягивался к старому памятнику странными мучительными чувствами. Все расписание дня и даже половины ночи длиннобородого старика состояло лишь в длительном посещении аллейки, на которой он сейчас и находился. Сидя на лавочке с шести часов утра, он покидал заветное место только под непроницаемым прикрытием ночи. Но в последние дни уходить ему становилось все сложнее и сложнее. Мечтая избавиться от одинаковых серых дней, он наконец-то почувствовал долгожданную смерть. Это чувство дало ему знать, что избавление от страданий уже совсем близко, осталось лишь еще чуть-чуть подождать…. Однако Георгий еще в молодости запланировав свою смерть, продумал все до мельчайших подробностей и потому хотел проследить, чтобы все шло по плану. Уже давно определившись для себя, предусмотрительный старик написал завещание, избавился от ненужного хлама и приобрел нужный. Лишь последний пункт в его предсмертном списке оставался недовершенным. Это была сама смерть. Он жаждал ее, как жаждет каплю воды заблудший в пустыне путник. Он ждал ее, мечтая присоединиться к своим друзьям, чьи имена, теперь уже с трудом, можно было разобрать среди потрепанных строк таблички на памятнике. Георгий, зная, что успокоение уже близко, хотел обрести его рядом с ними. И потому он даже и на минуту боялся оставить своих друзей одних, без него, а так, чтобы на целую ночь…. Но, наконец-то пересилив страх, Георгий все же отправился в свою однокомнатную квартирку, доставшуюся ему в знак благодарности от мэра города, чтобы оттуда снова вернуться к покрытому ржавчиной обелиску.

Процесс ходьбы очень раздражал старого ветерана, ведь несмотря на то, что его дом находился на этой же самой аллейке, из-за своих ног добраться до нее он мог только не меньше, чем за час, а то и гораздо дольше, останавливаясь на пешеходных дорожках в надежде, что водитель мчавшейся машины все же уступит дорогу защитнику этой земли. Смирившись с мыслью, что ему придется преодолеть еще один из тех дней, которые он уже преодолел, он, как обычно, шел уже по выученной им тропинке. Но, победив один страх, он тут же оказывался лицом к лицу перед другим. Еще больше, чем монотонные, истерзавшие его дни, он ненавидел только точно такие же ночи. Каждый раз, при воспоминании о них, по измученному лицу бедного старика катились хрустальные слезы. Георгий больше не мог их терпеть. Он готов был отдать что угодно, лишь только чтобы больше не видеть этих ужасных снов! Из-за них он даже был готов остаться сторожить обелиск без перерыва, но вскоре старость взяла свое, и он отправился к постели. И не смотря на то, что каждый раз он не желал этого изо всех сил, стоило ему лишь опустить уставшие веки, он снова видел этот проклятый, терзающий его сон….

II

«Дорогой Гошенька! У нас все хорошо! Мы с твоим младшим братиком очень скучаем по тебе! Он сказал, что когда чуть-чуть подрастет, обязательно приедет и поможет тебе и папе защищать нашу родину! Но я сказала ему, что к тому времени вы уже давно и сами управитесь и вернетесь домой. О голоде мы не волнуемся, недавно в колхозе нам выдали муку. Этого добра нам хватит как минимум на месяц! Поэтому, ты, пожалуйста, не волнуйся за нас! Варька тебе передает привет, говорит, что очень любит и обязательно тебя дождется! В общем, она и сама написала тебе письмо, но если оно вдруг не дойдет, то ты будешь знать, что и с ней, и с нами все в порядке, и мы тебя очень любим и ждем! От твоего папы тоже пришло письмо. У него все хорошо. Говорит, что громит немцев направо и налево, недавно получил звание сержанта. Попросил передать тебе привет. Прости меня, пожалуйста, что буквы расплылись, это бумага мокрая! Я просто так сильно волновалась за тебя... Тут еще недавно вспомнила, какой ты был маленький.… Вот не выдержала и заплакала.…Ты еще, помню, долго ходить не мог научиться, все падал да падал.… Ох, прости меня, вот и не выдержала.… Но ты не беспокойся, не переживай! Это добрые слезы! А как дела у тебя? Как твое здоровьице? Не ранен ли ты, сынок? Ждем ответа. Всегда знай, что мы все тебя очень любим! Удачи тебе, береги себя! Да храни тебя Господь!

 

Твоя мама, братик и Варя»

 

- Всегда знай, что мы все тебя очень любим…. – наконец-то закончил читать молодой человек лежащий на серой шинели, постеленной на земляном полу.

- Что, Гошан, опять читаешь мамкино письмо? – вдруг произнес только что вошедший в комнату.

Гоша тут же вскочил и потянул ладонь к голове:

- Так точно, товарищ лейтенант!

- Ну-ну, не суетись! - сообщил вошедший, вызвав у самого себя на лице радостную улыбку. – Разве ж я не понимаю? Я все понимаю! Сам мамкино письмо по десять раз перечитывал…. Но ты, давай-ка уже, собирайся, сынок. Через пять минут мы выходим.

- Слушаюсь, товарищ лейтенант!

После этих слов Гоша остался совсем один в избушке. Он тут же начал торопливо складывать рюкзак, и лишь бумажный конверт, греющий ему душу, аккуратно сложил в карман. Справившись со всем меньше чем за минуту, он тут же выскочил на улицу. Небо было тусклое, серое и моросил небольшой дождик. Однако хмурая погода не влияла не настроение солдата. После тридцать второго прочтения маминого письма все его лицо сияло весельем и радостью, передавая свое настроение и другим воинам.

- Хех, Гошка, что же ты такой веселый? – улыбаясь, спросил его один из старых приятелей, завидев на улице.

- Да, это погодка такая чудная! – по обыкновению ответил он и вместе со своим другом прошел к остальным солдатам.

Там все уже были готовы покинуть приютившую их деревню и бурно обсуждали последующий план событий. Появление еще двух участников операции, окончательно расставило все точки на ты:

- Так, значит, договорились! – подытожил человек, еще недавно заходивший в ту самую избушку. - Рядовой Долгин!

- Я! – ответил Гоша.

- Ты понесешь рюкзак с документами.

- Слушаюсь!

- Отлично, здесь мы определились, ребятушки вы мои! Не забывайте, что главная цель нашего похода донести добытые нами у немцев документы до первого аэродрома. Там уж самолеты сделают свое дело, и Москва узнает, где у этих проклятых фашистов!.. Ну, в общем, вы поняли…. Ах, как же нам повезло, что тот чудак попался именно к нам в руки….

- Товарищ лейтенант, вы это нам уже сотню раз говорили! - раздался какой-то голос из строя. - Давайте может быть, все-таки уже двинемся? А? Ну, давайте! Чем быстрее до аэродрома дойдем, тем быстрее и пожрем хотя бы нормально!

Строй, вызвав огромный гул, явно согласился с предыдущим оратором и тревожно задребезжал.

- Тихо! Тихо! – закричал лейтенант, пытаясь усмирить негодование. – Во-первых, не жрать, а кушать! - сказал он, пристыдив бунтовщика. – А во-вторых…. Думаете, я сам жрать не хочу?!.. Но мы с вами ради этих документов прошли уже столько, что потерять все из-за какой-нибудь спешки будет огромным расточительством! А я, как самый старший из вас по званию, не хочу потерять весь наш труд понапрасну! – сообщил лейтенант и затем, слегка подумав, добавил. - Но хватит уже разглагольствовать! Вы правы! Пора бы и пойти вперед, мужики! Давайте, в путь!

И, прослушав речь, рота двинулась к заветному пункту. Но, несмотря на слова главнокомандующего, солдаты явно торопились. Ведь на аэродроме они наконец-то смогли бы передохнуть и сбросить лишний груз, так называемый балласт, тянущий их на дно. Гоше, несущему помимо своего рюкзака еще и чемодан с документами, относительно повезло по сравнению с другими, которые на своих плечах несли еще и раненых солдат.

Пройдя в таком темпе десять минут, рота стала приближаться к небольшому деревянному мостику, сгорбившемся над узенькой речкой. Тем временем дождь усиливался и становился все сильнее и сильнее. Земля под ногами Гоши показалась ему слишком скользкой, и он постарался идти гораздо осторожнее. Но в конечном итоге все же не выдержал и поскользнулся на каком-то жидком куске грязи. После этого происшествия ему даже показалось, что дождь стал лить еще сильнее. Однако он тут же встал и поспешил к деревянному мостику. Обгоняя своих друзей, он краем глаза увидел улыбки на их лицах, явно вызванные смешным анекдотом или историей, и, заметив радость приятелей, также пустился в смех.

Мост приблизился. Вскоре вся рота начала переходить на тот берег. Кто-то перешел по мосту, а кто-то, видимо, самые отважные смельчаки, прошли прямо по воде в брод, вороша течение.

Когда же Гоша ступал по мосту, то случайно, наклонив голову вниз, увидел в серой реке, отражающей грустное небо, и свое отражение. Оттуда ему подмигивал кареглазый красавец, с мужественными, четкими чертами лица и небритой щетиной небольшого размера. Красавец улыбался во весь рот и всем своим существом испускал радость. Взгляд глаз был чистым и свежим. И лишь хмурое отражение неба, давало ему мрачный зеркальный вид. Но вот Гоша уже почти дошел до конца, как вдруг его наблюдение за самим собой прервал хриплый голос. Голос принадлежал ни кому иному, как солдату, шагавшему в конце всей длинной цепочки. Тот нес на себе раненого товарища и, наверное, потому-то и отставал:

- Гошан, - обратился он к другу. – Там, не ты ли свое письмо обронил?

- Письмо?

- Ну, письмо! – снова подчеркнул солдат. - Иди, давай! Быстрее хватай, мы тебя долго ждать не будем. Поторопись!

- Письмо? Мамино письмо? Ой, мамино письмо! Да-да, я сейчас! – закричал он и бросился к бесценному листку бумаги.

Когда Гоша наконец-то отыскал его, вся рота была уже на том берегу. Письмо было заляпано грязью и еще больше промокло от льющегося дождя. Он аккуратно сложил его и положил как можно глубже в карман, чтобы теперь наверняка снова с ним не расстаться. И вот, когда Гоша уже вскочил на ноги и был готов догнать своих, вдруг, перед ним загрохотал ужасный взрыв!

Со всех сторон, словно густое темное облако, поползли фашисты. Коварные пули, издавая пилящий свист, окутали все поле своими сетями. Парень, еще не давно хранящий на своем лице улыбку, сейчас весь истекал кровью, испытывая ужасную боль, и сам же причинял эту боль другим. Черные, покрывшиеся жидкой грязью сапоги немцев, неизбежно сжимали круг, и крики солдат становились все тише и тише. Георгий же замер на краю берега, словно каменная статуя. Казалось, весь воздух вокруг него мертвенно застыл. Он стоял в стороне и со страхом наблюдал за происходящим на другом берегу. Он видел, как его израненные друзья, падали на землю, пропитанную их же кровью, как взрывы, неизбежно рушат казавшийся таким прочным мир, поднимая столбы грязи вверх. Все это происходило так быстро, и было подобно огненной молнии, врезающейся в землю. Но глаза Георгия ловили совершенно все моменты и он, с неизменным ужасом, ощущал каждую пулю, летящую в своих друзей. Наблюдая за одной из таких пуль, он вдруг захотел помочь павшему на земляной покров солдату. Но его ноги, словно чужие, не слушались его и повернули совсем в другую сторону. Георгий, подталкиваемый потусторонними силами, бросился прочь от ужасного события. Но лишь только он отступил назад, как из воды показался окровавленный солдат и потянул к нему свою бледную руку. Этот солдат был тем самым лейтенантом, что еще недавно вдохновлял роту молодых воинов на подвиги. А сейчас он, истекающий кровью, всем телом тянулся к бедняге Георгию, который весь дрожал и еще больше был поражен увиденным. Георгий, лихорадочно дыша, поневоле опустил глаза на умирающего лейтенанта и тут же об этом пожалел. Их взгляды пересеклись. В то же мгновение, он поймал себя на мысли, что запомнит эти глаза на всю жизнь. Лейтенант умоляюще смотрел на него и пытался что-то сказать, но захлебываясь в воде, смешанной с собственною же кровью, разборчиво произнёс лишь одно слово: «Гоша…». В тот же миг рука лейтенанта, словно каменная, вместе со своим хозяином погрузилась в грязную воду. А Георгий, еще долго наблюдал за тихо касающимися земли волнами, исходящих от потревожившего воду человека. Мимо него гулким эхом пролетали крики воющих на том берегу солдат, и лишь отчетливо, повторяясь, звучало имя: «Гоша….». Он больше не мог терпеть этих мучений. Тело Георгия дернулось, и он бросился бежать. В то же мгновение за его спиной, разбрасывая алые искры, разорвался маленький деревянный мостик. Георгий обернулся, но его ноги все равно продолжали бежать. А в его глазах, навсегда застыла картина той самой реки, отражающей тусклое, серое небо и еле теплящееся солнце, выглядывающее из-за темных туч….

Как всегда, проснувшись в холодном поту, ручьем бежавшему по старой нечувствительной коже, Георгий, лишь слегка перекусив, отправился на привычное для него место, аллею «Павших солдат». В таком же ритме он провел еще несколько, ничем неприметных, одинаковых, серых дней. Но давайте-ка лучше, пока еще не поздно, вернемся к нашему герою, с которого мы и начинали этот рассказ.

III

Расписание дня Егорки заметно отличалось от того же самого расписания Георгия. И в тоже время, совершенно ничем не отличалось. Просыпаясь рано утром, Егорка, совершенно сонный, двигался к школе. А там, беззаботно просидев и схлопотав несколько неудовлетворительных отметок, он с нетерпением дожидался конца уроков, чтобы снова окунуться в мир игр. Пробыв в школе, как ему казалось, целую вечность, он сразу же бежал в сторону компьютерного клуба. После, возвращался домой, ел и ложился спать. А затем, снова….

И так шло все его детство. Внимательный читатель, наверняка, заметил, что в распорядке дня Егорки не было многих, очень важных вещей. Но для разных посторонних занятий, в его расписании совершенно не хватало места, игра в компьютер занимала огромную уйму времени. Возможно, если бы он вычеркнул лишь один этот пункт из своей жизни, ему бы хватило времени не только на обыкновенную домашнюю работу, а даже на то, чтобы стать настоящим доктором наук. Но этот пункт не только не вычеркивался, но даже и наоборот, разрастался и поглощал жизнь Егорки все больше и больше. Родители не раз обращали его внимание на звонки со школы, угрожающие отчислением, но тот всего лишь затыкал уши, а иногда даже и вовсе обругивал ни в чем неповинных папу и маму. Приходя в школу, он, со своими друзьями, как обычно обсуждал очередную пройденную игру. После школы, проходил новые игры. И даже во сне он сам становился одним из участников очередной игры. И вот, прожив еще несколько ничем не отличающихся друг от друга дней, он, идя со школы, направлялся в компьютерный клуб.

Дорога, по которой, он всегда направлялся в свое любимое заведение, сейчас была закрыта на ремонт, и он отправился вторым, единственным путем. Тропа пролегала через ту самую аллею, где еще несколько дней назад он видел странного незнакомца. Идя по ней, он размышлял о привычном для него деле: насколько часов в компьютерном клубе ему хватит денег. Надо отметить, что с помощью купюры, которую ему вручил Георгий, он смог купить не только желанную булку хлеба, но и все заказанные семьей продукты. Таким образом, сдачи ему хватило и для себя. Прибавив ее к деньгам, которые он сэкономил на школьных обедах, Егорка получил кругленькую сумму. И поэтому, из-за предвкушения непрерываемого удовольствия, на его лице появилась странная, слегка сверхъестественная улыбка.

Пересчитывая деньги уже в десятый раз, он, случайным образом уронил одну из блестящих монет на асфальт. А, наклонившись за ней, обнаружил пожелтевший листок бумаги, не понятно почему, в этот момент заинтересовавший его. Листок лежал по середине аллеи, рядом со ржавым обелиском. В то время Егорка не знал, как эта бумага попала на аллею, с помощью ветра или неаккуратного человека, но, подняв ее, он тут же начал разглядывать и обнаружил несколько интересных для себя слов. Во-первых, его удивило, что конверт адресован человеку, с такой же фамилией, как и у него. А во-вторых, число отправки письма. Если верить цифрам написанными черными, уже слегка стершимися чернилами, то это письмо было отправлено еще во времена Второй мировой войны. И неизвестно, сколько бы еще Егорка изучал найденный им документ, как вдруг из-за угла памятника показался запыхавшийся старик:

- Письмо…пых…Ты…. Письмо…. Ты нашел его? – прохрипел Георгий, глядя на Егорку.

- Ну да….

- Отдай! – вдруг взревел старик, напугав мальчишку. – Отдай его мне! Отдай мне мое письмо! Отдай! Это все, что у меня осталось!

- Во.… Вот.…Во…. Возьмите, пожалуйста, - произнес Егорка и без спора отдал не принадлежавшую ему вещь.

Георгий тут же схватил конверт и с усталостью, громко дыша, сел на лавочку. Егорка, завидев старика в таком виде, изрядно испугался. Увидев его выражение лица, он тут же испытал жалость, какой не испытывал раньше никогда. Внешний вид ветерана действительно вызывал только самые грустные чувства и Егорка даже пожалел, что той ночью не подумал, прежде чем взял деньги у старого пенсионера.

Егорку так впечатлила вторая встреча с ночным собеседником, что ему даже показалось, будто кровь в его жилах заледенела. Он стоял напротив Георгия словно кукла, пока наконец-то не решился заговорить:

- У вас тоже фамилия Долгин?

- Да, а что? – гулко ответил ветеран.

- Просто у меня такая же….

- Однофамильцы…. – с грустью произнес Георгий, глядя на памятник.

Тишина снова повисла между ними.

- Так вы ветеран войны? – снова заговорил знаменитый игрок, надеясь на беседу.

- Да.

- А сколько у вас медалей? – поинтересовался Егорка, которому почему-то хотелось узнать как можно больше про таинственного человека.

- Одна, – с гордостью ответил тот.

- Одна? – удивившись, воскликнул школьник. - Странно, обычно у людей вашего возраста вся грудь обвешана этими медалями.

От этих слов ветеран отвернул взгляд от обелиска и посмотрел на Егорку, а затем, внешне не подавая никаких чувств тревоги, пустил речь:

 

- Значит, ты хочешь поговорить со мной, мальчик? – сказал старик, и Егорка вдруг узнал в дрожащем голосе вчерашнего мужественного спасителя.

- Да. Я хочу поговорить с вами, Ге… Гер… Георгий, – запинаясь и заливаясь красками, пропыхтел игрок. Такого раньше с ним не происходило даже на уроках биологии. Лишь от одного взгляда Георгия, его колени уже дрожали и подкашивались. Но перед ним, помимо одних глаз, находился весь ветеран Великой Отечественной войны полностью. И от этого неизвестное, новое чувство охватило Егорку, словно пелена младенца. Неожиданно для себя, он вдруг почувствовал уважение перед тем стариком, хотя раньше даже с учителями разговаривал на ты. Он вдруг начал ценить драгоценное время и все, все до одной секунды захотел потратить на разговор с защитником земли, на которой он сейчас стоит. Егорка всмотрелся в дребезжащие зрачки, в глазах ветерана и сосредоточил все свое внимание, надеясь на озарение.

- Как тебя зовут? – спросил Георгий, явно уважительно относившейся к собеседнику.

- Егор….

- Понятно, значит Егорка….- утвердился старик, шевеля свою бороду, на что наш герой лишь кивнул головой. – Значит Егорка…. Егорка…. Да, пускай ты, Егорка, будешь знать, что все эти люди, нацепившие на себя огромные груды железа и бродящие в праздничном маскараде на площади в честь победы, все они, всего лишь актеры!

- Что?! – Егорка вскочил, совершенно не веря своим ушам. – Что вы сказали?!

- Да, я сказал, что все эти люди, всего лишь воображают себя героями.

- С чего вы это взяли?! – не понимая, кричал Егорка.

- Потому что все настоящие воины уже давным-давно погибли, жертвуя себя во имя Отчизны. Или умерли от фронтовых ран в страшных мучениях, спустя несколько лет после войны, - здесь Георгий сделал короткую паузу, чтобы сглотнуть воздуха и послать очередной силовой толчок к губам. – А все остальные либо редкостные везунчики, каких не бывает, либо ужасные трусы и лгуны! – прокричал старик и после этих, напугавших Егорку слов, по бороде его полились хрустальные слезы, он зарыдал.

От этого зрелища знаменитый игрок и сам заревел. Он, не понимая, что творит, упал на колени и принялся умолять старика не плакать. И старый ветеран, опомнившись, что он сидит перед ребенком забрал грусть в себя и его глаза снова покрылись мутной пеленой.

- Отчего вы рыдаете? – сказал Егорка, утирая слезы. - Прошу вас, не плачьте!

- Я плачу оттого, что и сам являюсь одним из этих трусов….

- Этого не может быть! Вы не можете быть трусом!

- Может, мой мальчик….

И ветеран поведал Егорке ужасную историю, окутавшую его память. Он рассказал все до мельчайших подробностей, лишь в конце добавив, что оказывается, с поле боя он сбежал с пулей в ноге, не чувствуя никакой физической боли, кроме душевной. Но миссию он все же выполнил. А еще, что потом он узнал, что вся его семья была жестоко убита, отец пропал без вести, и он остался совсем один, в этих разрушенных руинах. Егорка слушал с большим соболезнованием, но все никак не мог поверить, что после того самого случая, изможденный старик всю свою жизнь посвятил покрытому ржавчиной, старому обелиску. Егорка захотел утешить ветерана и поэтому говорил ему, что он поступил как настоящий солдат, он выполнил свою миссию, а друзьям бы помочь он все равно ничем не смог. Но Георгий возражал всеми силами и казнил себя в предательстве друзей.

- Родители мне рассказывали, что мой прадедушка тоже воевал во время Великой Отечественной войны, - грустно сообщил мальчишка. – Всю его семью тоже убили, но он не сдался и через несколько лет женился на медсестре, моей прабабушке.

Печальный ветеран все также продолжал смотреть на игрока.

- Так и появилась наша семья…. – закончил Егорка, надеясь, что это утешит Георгия. Но тот все также выглядел всеми брошенным и потерянным, а его глаза, хоть и были направлены на собеседника, казалось, смотрели внутрь себя.

Старик, хоть и был очень грустен, но даже он, сдерживая всю эту боль много лет в себе, не мог удержаться от шанса выговориться внимательному слушателю. И потому, хоть и каждый раз по-разному, но уже уж точно больше десяти раз, рассказал Егорке историю о единственной битве в своей жизни.

- Ой, даже и не говорите! – назевавшись вдоволь, заворчал игрок. - Я за свою жизнь повидал столько этих взрывов, что вам и во сне не снилось! Да я не только за ними наблюдал! Хех, я их еще и разглядывал в самых мельчайших подробностях!

- Как?! – удивился старик, глядя на шестнадцатилетнего мальчишку.

- Да легко! Поставил на паузу, да разглядывай себе!

- Да как? На какую еще паузу?! – уже не на шутку встревожился Георгий.

- Хм, дедушка Георг, - проговорил Егорка, смеясь и нервно вздыхая. - Вы что, совсем отстали от жизни? Вы в каком веке живете? Сейчас можно сделать все!

- Я не живу, я умер в сорок первом году вместе со своими друзьями… - с грустью напомнил ветеран.

Услышав эти слова еще раз, Егорка не выдержал и язвительно скорчил рожу. Да, хоть старик Георгий и вызвал в нем букет самых добрых чувств, но он еще не полностью переродился и горькое пламя бывшего Егорки, время от времени поджигало ему нервы:

- Да хватит вам уже ныть! Сколько можно! – взорвался Егорка и закричал не своим голосом. От этих резких голосовых интонаций, пожилой человек даже подпрыгнул на своем сиденье и, судя по всему, очень испугался. – Сколько можно! Ну, сколько можно! Все, хватит уже! Нужно относиться к жизни гораздо проще, легче! Да, случилось горе, но разве вы не исправились? Разве вы не осознали своей ошибки?! Ведь вы раскаялись, все поняли и наверняка, при другом подобном случае, не поступили бы так, как вы сделали это в прошлом! Дедушка Георг, - взревел Егорка и по его щекам вновь потекли слезы. – Вы должны идти дальше! Двигаться вперед! Благодарить судьбу за то, что она оставила вас живым и здоровым, не смотря на ту рану на ноге. Вы должны - жить!

После этих слов, плачущий мальчик окончательно свалился с коленей на землю и, отвернувшись от седого старика, заревел пуща прежнего. Мысли в его голове перемешались и он, вдруг, почему-то начал чувствовать облегчение, освобождение от тяжкого груза. Словно все эти годы, в нем скапливались огромные клубни ядовитого газа, а сейчас, он одним разом, смыл с себя все эти нечистоты, избавившись от гнева. И хоть Егорка изначально и обращался к Георгию, то в конце он вдруг осознал, что говорит это сам себе.

- Хух…. Извините меня, пожалуйста…. – отдышавшись, попросил мальчишка.

Ветеран же, подняв голову к верху, уже хотел, было уйти, но потом, присев на лавочку еще более надежно, почему-то остался. Он внимательно оглядел аллею, на которой было также пусто, как и всегда и неожиданно для Егорки, улыбнулся:

- Так как же ты, в своем юном возрасте, смог созерцать ужаснейшее явление природы? После этого и не удивительно, что ты такой нервный….

- Это все компьютерные игры….

- Игры? – удивился Георгий.

- Компьютерные игры, - поправил его игрок. – С их помощью я не только мог, как вы говорите «созерцать» взрывы, но и даже присутствовать во время Великой Отечественной войны.

- Что?! Что же это за игры такие? – явно встревожившись, спросил старик.

- Компьютерные, - снова напомнил ему Егорка. – Это компьютерные игры.

- И ты, считаешь, что Великая Отечественная война - это игра?!

- Ну, нет…. Но, это же всего лишь игра…. – еще не зная почему, но уже стыдливо прошептал игрок.

- Безобразие!!! Вот во что играет нынешняя молодежь! – собирая последние силы закричал старый инвалид. – Там, где мы кровь проливали, они находят развлечение!

- Это не совсем так, Дедушка Георг….

- А как? Что вы делаете в этих играх?

- Мы…. Мы стреляем друг в друга…. – наконец-то признался игрок.

- Безобразие! – уже не сдерживая собственных эмоций, кричал старик. – Как так можно! Нужно хоть не много уважать труд своих прадедов и ценить их жертвы!

Чем глубже слова Георгия долетали до игрока, тем стыднее и стыднее становилось ему перед защитником родины. Ведь помимо этой небольшой подробности, Егорка, забоявшись гнева своего кумира, еще не сказал ему, что в этих кровавых играх, он чаще всего выступал на стороне фашистской Германии и громил именно советские войска. Нет, он делал это не из-за отвращения к своей родине и тем более не из-за любви к фашистам, к обоим он относился равнодушно, по крайней мере, до недавнего дня. Просто напросто, немецкие войска были обмундированы гораздо лучше, чем воины СССР и, следовательно, достигнуть победы, сражаясь за них, было намного легче.

Сейчас же, он стыдливо опустил взор к ногам Георгия и слушал его ругань, смиренно дожидаясь прощения:

- Ну что ж, это еще половина беды…. – в который раз говорил ветеран. – Думая, что, увидев игрушечное поле сечи, ты побывал на настоящем, ты глубоко заблуждаешься! – повышая голос, заговорил он. – Сидя перед этими игрушками, ты всегда уверен, что останешься жив. А, идя на настоящее поле боя, ты никогда ни в чем не уверен.

- Но все же игры не так плохи, как вы о них думаете! – ответил ему собеседник.

- И чем же они тогда хороши?

- Тем, что с их помощью человек может побывать там и почувствовать хотя бы на половину то, где ни за что он не сможет оказаться при жизни….

- Не мне с тобой спорить, но! Лучше всего, если человек сможет разнообразить свою жизнь и без чужой помощи!

Они оба спорили и все ни как не могли договориться, пока, наконец-то, знаменитый игрок не предложил доказать старику пользу игр на деле. Георгий, узнав, что это сможет ему как-то помочь, тут же согласился и уже через несколько минут наши герои были на полпути к компьютерному клубу.

IV

С удивлением для себя, пожилой человек заметил, что город спустя долгое время походов на одну лишь аллею чудесным образом изменился и был совершенно новым для его тускло-карих глаз. Здесь, в отличие от аллеи, было много людей, в разные стороны проезжали целые стаи машин. Пока Георгий, словно маленькое дитя, осматривался по сторонам, Егорка беспристрастно вел своего друга к игровому заведению. И вот, когда двое приятелей проходили одну из очередных троп на пути к их цели, перед ними возник до боли знакомый Георгию мост. Конечно же, это не мог быть тот самый мост. Ветеран и сам хорошо это знал, ведь именно ему посчастливилось наблюдать за тем самым взрывом, разнесшим деревянное строение в щепки. Но, только завидев эту переправу, у него сразу возникло ощущение страха, которое присутствовало с ним в тот роковой день. Удивляя Егорку, он даже сначала отказывался пересекать городское строение, так бурно поднявшее в нем хлопья воспоминаний. Но потом, под долгими уговорами своего молодого приятеля, хоть и держась за руку Егорки, все же согласился перейти на тот берег. Мост, словно встряхнул память старика и тот, еле сдерживая слезы, с грустью вспоминал о прошлом. Считая каждый свой шаг ходьбы по мосту, старик случайно уронил взгляд в воду и увидел совершенно незнакомое ему лицо. Он долго поражался, как изменило его время, каждый раз печально вскрикивая, когда находил под седой бородой черты лица юного Гоши. Возможно, он бы еще долго мог любоваться своим отражением, как вдруг мост под ногами стал приземляться к берегу, пока наконец-то полностью не осел на него. Тут то два новоявленных друга и нашли желаемую цель.

Пересекая порог компьютерного клуба, Георгий с удивлением для себя обнаружил, что он попал совершенно в другой мир. Люди здесь вели себя довольно необычно, царила напряженная атмосфера, и все вокруг переговаривались на каком-то странном, непонятном ему сленге. Лишь верный приятель Егор служил ему покорным проводником в этом новом мире и также, говоря на неизвестном ветеране языке, усадил старика за стол.

Георгий долго не мог понять, как из-за движений мышки по коврику, эти маленькие человечки в экране приходят в движение, но это не помешало ему достичь успеха, и уже совсем скоро он, в отличном темпе, прошел более десятка туров. Егор, да и не он один, поражался мастерству опытного бойца и как можно лучше, старался запоминать его тактичные ходы. Даже он, признанный лучшим, не догадывался о таких маневрах, какие делал его великовозрастный ученик. Скоро, вокруг небольшого компьютерного столика, за которым сидел старик, собралась приличная группа игроков, и администратор даже несколько раз делал им предупреждение, но толпа поклонников все также, словно застыв, наблюдала за экраном Георгия.

Люди приходили и уходили, а Георгий все играл и играл. Через несколько часов, покинул своего друга и Егор, он и так слишком задержался. А Георгий все играл и играл…. И вот, к тому моменту, как он уже успел пройти множество различных туров, перед ним, на экране, высветился одинокий виртуальный человек. Глаза Георгий расширились, и он тут же отпрянул от экрана. Все, все в этой картине напоминало тот самый ужасный день. Также ото всюду, словно рой насекомых, шли немцы, тот же мост, та же река…. Все было то же самое! Лишь вместо хмурой погоды, на небе сияло осеннее светлое солнце, освещая сухую землю.

- Ну, вот вы и попались! – хриплым голосом закричал Георгий, обратив на себя внимание всего компьютерного клуба. На лице у него засияла непривычная для него улыбка, и он, взяв своей старой ладонью компьютерную мышь, жестоко распорядившись чужой судьбой, направил отставшего от роты солдат человека в бой.

Однако радости Георгия не суждено было долго длиться, и лишь его подчинённый ступил на ветхий, деревянный мост, как тот взорвался.

Game over

Высветилось в середине экрана и старик, улыбаясь, упал на спинку стула.

- Что? Что с ним?!

- Я… Я… Я не знаю! Я ничего не делал! – вдруг закричали сидящие рядом. – Я ни в чем не виноват!

В клубе, от одного человека к другому, пробежала колыхающаяся паника, и лишь хладнокровный директор игрового заведения, мертвым тоном проговорил, что появился свободный компьютер и все желающие могут купить себе время.

В то же время Егор, мужественной походкой шел по мосту, как вдруг из-за угла, пронеслась скорая помощь и, сверкая красной встревоженной лампочкой подъехала к компьютерному клубу. Любопытство заиграло в нем, словно сладкая симфония, и он уже было потянулся туда, откуда и шел. Но вдруг он ощутил резкую боль в сердце… Георгий! – пронеслось в его голове. Скорая уже уехала, а он все стоял…Поднялся ветер и беззаботно заиграл с каким-то пожелтевшим, исписанным расплывшимися чернилами листком. Да это же письмо старика Георгия, то самое… И Егор вдруг, словно спохватившись, побежал по мосту вслед за улетающим письмом. Он и не заметил, как он очутился на той самой аллее. А письмо, покружившись в воздухе, вдруг остановилось, зацепившись за что-то острое, выступающее из темноты. Да это же обелиск! Егор аккуратно отцепил листок, бережно положил его в свой карман, зачем-то посмотрел на усыпанное звездами небо и, дав себе слово больше никогда не подходить к компьютерному клубу, помчался домой.